Всю информацию о происходящем вокруг мы получали через уши. Глаза у нас были закрыты, но так информации поступало даже больше. Давала себя знать наша подготовка.
Мистер Сэкер явно собирался заглянуть под стол и заловить нас.
Он сказал:
— Ага, вот ты где, маленький долбоеб.
Мы с Питером изо всех сил старались не рассмеяться, сроду не слышали от учителя столько грязных слов.
Найдя то, что искал (вероятно, мел), мистер Сэкер попугал нас еще немножко, барабаня по столу.
— Ни хера тут нет, — сказал он. — Даже хера завалящего.
Мы понятия не имели, что он там ищет.
Но он вдруг резко повернулся и отошел от стола.
Мы слушали, как он напевает, выходя из кабинета. Он пел «Быть паломником» — гимн, который мы поем на утренней линейке.
Мы с Питером страшно обрадовались, что нас не заловили, и несколько секунд еще посидели под столом, наслаждаясь своим оглушительным пыхтением.
— Куда мы идем? — спросил Питер.
— Если я тебе скажу, ты обещаешь больше не задавать вопросов?
— Обещаю, — ответил Питер.
— В Базовый лагерь № 2, — сказал я.
— Зачем? — тут же спросил Питер, хотя знал, что это вопрос, как ни посмотри, выставляет его придурком.
— Больше вопросов не задавать, — сказал я.
Мы вылезли из-под стола. Я быстро огляделся, чтобы понять, что же искал мистер Сэкер. Глухо.
Питер подошел к окну рядом с пожарной лестницей и посмотрел на снежный пятачок открытого пространства, отделявший нас от свободы и Утесника.
— Все чисто, — сообщил он.
Я подошел к нему.
— Отлично, — сказал я, наслаждаясь ролью безоговорочного Вожака. — Чтобы нас не заметили из окон, следуем диагональным курсом. Видишь то дерево, то, что повыше остальных?
Питер кивнул.
— Бежим прямо на него с интервалом в тридцать секунд.
Питер явно забеспокоился.
— Я иду первым. Если меня схватят, ты действуешь один. Попытайся добраться до кабинета труда. Удачи!
Мы пожали друг другу руки.
— И пригнись, — велел я напоследок.
Толкнув задвижку пожарной двери, я посмотрел налево и направо.
Всегда имелась опасность наткнуться на сторожа. Если кто-то и мог сравниться с мистером Сэкером, так это сторож, мистер Китсон.
Все чисто.
Дыхание вырвалось паром и повисло перед лицом. Снег, лежавший между школой и Утесником, классно липнул, в самый раз для снежков. Наши следы останутся на нем и будут выдавать нас еще долго после того, как мы уйдем. Но выбора у нас не было.
Не оглядываясь, я промчался через двадцать ярдов открытого пространства.
На каждом шагу я ждал, что распахнется окно кабинета и раздастся лающий голос: «Эй! Ты! А ну сюда!»
Но я ничего не услышал — ничего, кроме шуршания своих ног по снегу.
И лишь нырнув за ствол высокого дерева и обернувшись, я понял, как мне повезло, как фантастически мне повезло.
У окна соседнего кабинета стоял мистер Сэкер и что-то писал на доске.
Если бы он повернул голову чуть левее, то непременно заметил бы меня.
Малейшее движение за окном могло привлечь его внимание. А школьник в черной куртке, опрометью несущийся по белому снегу, — это не такое уж малейшее движение.
Мне до смерти хотелось подать Питеру сигнал. Задержать его.
Пока мистер Сэкер не отвернется или не отойдет от окна, риск был огромен.
Но Питер получил приказ, и он исполнит его до последней буквы. Он бросится вперед ровно через тридцать секунд после меня.
В сильном волнении я смотрел, как открывается пожарная дверь.
Мистер Сэкер не отвернулся и не отошел.
Питер бочком вышел на улицу.
А мистер Сэкер смотрел прямо в окно.
Питер осторожно закрыл за собой дверь. Я услышал щелчок. Захлопнулась. Заперлась. Пути назад нет.
Хуже того, мистер Сэкер возил пальцем по запотевшему стеклу.
Я видел, как Питер смотрит на часы, следит за секундной стрелкой.
На мгновение мне показалось, что мистер Сэкер заметил меня — хотя я и прятался за стволом самого высокого дерева.
Питер пригнулся, готовый броситься вперед.
Возможно, мистер Сэкер увидел мои следы на снегу. Возможно, он решал, не стоит ли выяснить, в чем дело.
Питера и мистера Сэкера разделяли всего десять футов.
Еще секунда, и Питер рванет в мою сторону.
Игра окончена. Мистер Сэкер увидит его еще до того, как он добежит до середины открытого пространства.
(Тогда останется единственный вопрос: должен ли и я выдать себя или продолжить выполнять задание?)
Питер бежал, пригибаясь, как я ему приказал.
Мистер Сэкер смотрел в окно.
И в тот момент, когда Питер выскочил на открытое пространство, я увидел, как в кабинете мистера Сэкера поднялась рука.
Мистер Сэкер повернулся к классу за миллисекунду до того, как Питер оказался на виду.
Я в тревоге следил за окном.
Питер пробежал уже две трети.
В соседнем окне повернулась чья-то голова, за стеклом маячило лицо. Девчонка. Мне показалось, что это Миранда, которая просто опоздала в школу.
Питер находился уже в десяти футах от меня. Но это не имело значения. Не имело, если какая-то мерзкая девчонка наябедничает учителю.
Палец протер на запотевшем окне маленькую дугу.
Питер, задыхаясь, подскочил ко мне.
— Удалось…
— Тихо, — сказал я, хотя от тишины сейчас не было никакого проку. — Тебя заметили.
Питер оглянулся на школу.
Я показал на девчонку у окна.
— Кто это? — спросил Питер.
— Не знаю, — сказал я.
Девчонка продолжала рисовать на стекле. Круг. А внутри дуга. Улыбка. Две точки. Глаза.
— Думаю, все нормально, — сказал я.
Мы еще немного подождали, но никаких действий со стороны мистера Сэкера не последовало.
Если девчонка хотела на нас наябедничать, она бы давно это сделала.
— Пошли, — сказал я.
Утесник был укрыт снегом, замерзшим, оттаявшим, снова замерзшим. Снег превратился в ломкую ледяную корку, накрывшую вереск Местами снег растаял и сверкающими бриллиантовыми капельками висел на ветках. Только ты их хочешь потрогать, и они срываются вниз длинными нитями. Все вокруг было мерзлым, а потому вполне сухим. Даже земля промерзла, несмотря на солнце.
