К дому Мэтью мы подошли почти одновременно. Эстель сообщила, что Миранда уже ушла в школу.
Мы с раздражением поняли, что Миранда пренебрегла нашей защитой. Но в тот момент мы больше беспокоились о Берте с Эстель. Стараясь их не спугнуть, мы выспросили, собираются ли они куда-нибудь сегодня или проведут весь день дома.
— Нет-нет, — ответила Эстель, стоя на крыльце, — Берт еще ужасно слаб. Прошлой ночью ему приснился ужасный кошмар. Такой ужасный, что я даже не хочу вам рассказывать.
Мы удалились, решив, что они будут в безопасности, насколько можно быть в безопасности без нас.
На школьной линейке мы встревожились еще больше: Миранды там не было.
— Ты ее нигде не видишь? — спросил я.
Питер шарил глазами по хихикающим подружкам. В гуще девчонок стояла Триша, вела она себя странно тихо.
— Нет, — ответил Питер.
Вышла директриса. Все замолчали.
После линейки наши подозрения подтвердились: Миранда в школу не пришла.
Мы поняли это после разговора с Тришей.
— Где она? — агрессивно спросила Триша.
За ее спиной толпились остальные подружки Миранды.
— А ты что, не знаешь? — спросил я вместо ответа, притворившись, будто сам прекрасно все знаю.
— Только тронь ее, — прошипела Триша, — ты или твой дружок
Я повернулся и пошел прочь. Питер следовал за мной.
— Я серьезно! — крикнула Триша.
Обосновавшись за последней партой, мы устроили совещание. Почему Миранда прогуляла школу? Чем она занимается в такой холодный и ненастный день, на улице ведь нет сейчас ничего интересного.
— Как по-твоему, с ней все в порядке? — спросил Питер.
— Прекратить разговорчики! — приказал мистер Бутчер.
Первый урок — сдвоенная география — проходил в нашем классе. Единственный способ выйти — это отпроситься в туалет. Но географ мистер Бутчер ни за что не отпустит сразу двоих. В этом смысле он был самым гнусным учителем. (И во всех других смыслах тоже.) Словом, мы угодили в западню.
Глядя в запотевшее окно, мы наблюдали, как сыплет снег.
Ерзая от беспокойства, мы едва высидели нудный рассказ мистера Бутчера про аллювиальные дельты, старицы, терминальные морены и остальное.
Я смотрел примерно в направлении Базового лагеря № 2, когда меня осенило.
Я понял.
Я понял и испугался.
Один взгляд на Питера, и стало ясно, что ему ничего говорить нельзя. Если скажу, он наверняка не удержится и вскрикнет, а тогда мистер Бутчер наверняка прицепится, в чем дело. И хотя Питер обычно не болтал лишнего, рисковать я не хотел.
Еще восемьдесят восемь бесконечных минут я глазел в окно на Утесник
Стволы серебристых берез были белыми, но не такими белыми, как только что выпавший снег. Они белели как светлое серебро на голубом фоне.
Наконец прозвенел звонок
Когда все зашумели, вылезая из-за парт, я шепнул Питеру:
— Мы должны бежать.
— Куда? — спросил он.
— Я знаю, где она.
— Что? — сказал Питер.
— И где Эндрю, — добавил я. — Пошли.
Из эмплвикской средней школы можно бежать только одним способом.
Мы с Питером были спецами по части прогуливания, а потому способ этот освоили в совершенстве.
Во время перемены мы сбегали в раздевалку за пальто, прошмыгнули в уборную и спрятались в свободной кабинке.
Из кабинета рисования прямо на улицу вела пожарная лестница, она находилась точно напротив Утесника.
Мы знали, что кабинет рисования пуст, так как миссис Босворт приходила только во второй половине дня. (Миссис Босворт учила рукоделию.)
Если бы нам удалось незаметно преодолеть узкую полосу открытого пространства между школой и Утесником, мы оказались бы в безопасности.
Сидя на корточках на противоположных краях унитаза, мы с Питером ждали, когда захлопнется дверь последней кабинки и стихнут последние шаги.
Когда мы высунули голову из уборной, коридор был восхитительно пуст.
Мы знали, что достаточно хоть одному учителю показаться на горизонте, и нас заловят.
Коридор был ужасно длинный и темный, и спрятаться в нем было негде. Если, конечно, не подскочить к вешалкам и не притвориться, будто ты пальто. Но большинство учителей почему-то всегда замечают ноги и ботинки.
Мы прислушивались несколько минут, а затем отправились в путь.
Хитроумие нашего плана заключалось в том, что сначала мы направились в сторону кабинета, где проходил наш следующий урок Если бы нас поймали на этом этапе, то было бы плохо, но не безнадежно. Нас могли бы просто отчитать за опоздание и загнать в класс.
До кабинета рисования мы добрались лишь под звук собственных шагов и шушуканья.
По счастью, кабинет оказался не заперт.
Мы тихо скользнули внутрь и почти бесшумно притворили за собой дверь.
Первое препятствие мы преодолели и потому расслабились; возможно, даже слишком расслабились.
Питер показал на какие-то дурацкие картинки, которые нарисовал кто-то из нашего класса, — астронавты в космосе и взлетающие ракеты.
Мы как раз смеялись над ними, когда послышались шаги.
Мы быстро спрятались под ближайшим столом. Им оказался стол учителя.
В каком-то смысле это был хороший ход — стол был самым большим, и мы под ним поместились без проблем. Но с другой стороны, это был губительный ход, так как шаги приближались именно к нему.
Мы прижались к мощным деревянным ножкам. Если учитель или кто-то другой сядет за стол, то нас точно заловят.
— Сплошное блядство, — услышали мы слова — Да пошли они в жопу.
Ноги вплотную приблизились к столу.
Их обладателя легко было опознать по зеленым вельветовым брюкам и дырявым коричневым башмакам: мистер Сэкер — хуже нет, если тебя заловит именно он.
Прямо у нас над головой мистер Сэкер принялся барабанить по столу миссис Босворт. Его башмаки и зеленые штаны находились всего в нескольких дюймах от наших ног.
От мистера Сэкера воняло тухлыми подмышками. Если он тебя поймал на чем-то запрещенном, то прямиком тащил к директрисе и следил за тем, чтобы она назначила самое суровое наказание, какое только можно придумать.
При других учителях директриса вела себя не так сурово. Но она, как и все, страшно боялась мистера Сэкера.
— Вот говно, — сказал мистер Сэкер.
Я закрыл глаза и принялся дышать так, как учат дышать десантников. Нужно замедлить пульс и сохранять полное спокойствие. Питер проделал то же самое.
