class="p1">Однажды утром Эркенбальда вызвала к себе Лексиоса и Сирению. Глава факультета механиматики вернула им их изобретения и от души похвалила. Всё это время Лексиос мечтал получить за своё изобретение первый приз и удивился, что в замке не существует ни отметок, ни наград.
– Эркенбальда говорит, что главное – сосредоточиться на собственном совершенствовании и творчестве, а сравнивать себя с другими не стоит, потому что в этом нет никакого смысла, – рассказывал Лексиос друзьям, играя на кантеле.
– А у тебя, похоже, как раз проснулся вкус к соревнованиям, – не удержалась и подколола друга Брайна, но тут же завопила на Драка: – Ай, не смей трогать мой хвост!
Друзья наслаждались отдыхом, сидя и тихонько мурлыча в уголке Насеста возле деревца, что наколдовал для Зародышей Ковен по совету Фигаро.
– Я так и не понял, что случилось с Дарезой, – сыграл на кантеле Лексиос. – Она же самая способная, какую область ни возьми.
Дареза так до сих пор и не появилась. Ланн добыл кое-какие сведения у одного автоматона, которому сообщил их кто-то из подмастерьев: она всё ещё находилась под наблюдением Коса. Состояние стабильное, но она не проснулась.
– Неужели ты думаешь, что способности или умения помогут в битве с Цернунном? – спросила Брайна. – Я задействовала всё, что только могла, но это мало что изменило. Цернунн мне сказал, что победить его невозможно.
– И мне он сказал то же самое, – подхватил Ковен. – Самым страшным испытанием была встреча с самим собой.
Все замолчали, хотя и молчать было почему-то неловко.
Вчера, когда они вернулись на Насест, никому не захотелось говорить о Цернунне, все нырнули в свои гнёзда и мгновенно уснули.
– Вам не хочется говорить о том, что было в пещере, я правильно поняла? – не унималась Брайна.
Лексиос что-то рассматривал вдалеке, а потом принялся настраивать кантеле, которое никогда ещё не издало ни одной фальшивой ноты.
– Зато ты хочешь, да? – удивился Ковен. – И что тебе сказал Цернунн? Он наверняка сказал что-нибудь о старшем брате и…
– Нет. Я тоже не хочу. Ты совершенно прав, никто не хочет говорить на эту тему.
– И всё-таки Цернунн вам помог? – спросил Лексиос.
– Думаю, да, – признал Ковен. – И не только в отношении чешуек. Он сумел показать мне то, чего я в упор не хотел видеть…
– Мою душу как будто всколыхнули мощным ударом лапы, – задумчиво произнесла Сирения. – И я чувствую, понадобится время, чтобы волны успокоились.
– Кажется, ты принимаешь себя за озеро, – пошутила Брайна.
– Нет, она правильно говорит, – тут же встрепенулся Лексиос. – У меня тоже такое впечатление, что сказанное Цернунном понемногу начинает во мне прорастать.
Все опять замолчали, вспоминая свой пережитый опыт и поглядывая на веселящихся Зародышей.
Заклинание «древосвет» удалось Ковену как никогда: деревце выросло на целый метр в высоту, а пушистых ветвей у него было столько, что хватило всем – и Черномордику, и Ризу, и Драку, и Пушнис.
– Скорее! Бежим! – крикнул Ланн, влетая на Насест и скользя лапами по полу. – Там в нижнем холле! Что творится! Что творится!
– Что?! – вскочила Брайна. – Напали рукокрылые?!
– Нет … Нет… Там делегация… Лес…
Ланн задыхался, судорожно хватал ртом воздух, а потом снова умчался во весь опор.
Все школяры побросали свои занятияи поспешили за ним следом. Брайна отнеожиданности выронила сырный пирог, и он дважды перевернулся в воздухе, прежде чем шлёпнулся на пол.
Ещё дюжина котов и кошек, школяров и подмастерьев присоединилась к бегущим по коридору. Они все бежали за Ланном, а он уже спускался по лестнице к нижнему холлу.
На галерее вокруг было настоящее столпотворение. Школяры, подмастерья, мастера теснились, толкались, влезали на перила, лишь бы разглядеть, что творилось в самом центре.
Из полутёмного угла с непроницаемым видом наблюдал за происходящим рысь, страж Агхарта. Несколько автоматонов старались установить хотя бы видимость порядка и удерживали юных котов, которые рвались в холл.
– Брайна!!! – завопил Ковен.
– Ковен! – откликнулась Брайна.
Они с трудом отыскали Лексиоса и Сирению, которые успели занять место возле балюстрады, и тоже сунули носы между фигурных столбиков. Теперь-то им стало ясно, почему все обитатели замка сбежались сюда.
– Очень странно! Что они тут делают?! – сыграл на кантеле Лексиос в полном недоумении.
Возле груды осколков, в которую превратилась статуя фелида, стояли три альфара. Позади них, загородив собой двустворчатую входную дверь, громоздились два огромных совца.
У школяров от этого зрелища в прямом смысле слова отвисла челюсть. У подмастерьев и мастеров реакция была сложнее, чем обыкновенное удивление.
«Это потому, что они не впервые видят альфаров», – сообразил Ковен.
«Альфары издавна живут в Сумрачном лесу, по соседству с замком, – телепатически согласился Зародыш. – Ничего странного, если старшие, находясь в замке два года, а то и больше, уже встречались с ними».
– А это случайно не… Ир-Хиз? – спросила Брайна.
Альфар повернул маленькую сплюснутую голову в их сторону. Он расслышал вопрос Брайны даже среди царящего вокруг шума.
– Икао, школяры замка Каслкотц, – поздоровался с поклоном дух леса, как только установилась тишина. – Да, это я, Ир-Хиз.
Убедившись, что юные коты знакомы со странными гостями, автоматон пропустил их, позволив спуститься в холл. Четверо друзей приветствовали гостя особым поклоном, предназначенным для почётных гостей, выставили вперёд правые передние лапы и склонили головы влево.
– Икао, – повторили они хором.
Альфар радостно завилял хвостом, услышав приветствие на своём языке.
– Для кошек вы очень смышлёные и быстро учитесь, – сказал он.
«Это он нас так похвалил?» – мысленно спросил Ковен.
«Считай, что похвалил», – отозвался Черномордик.
– Хочу представить вам Ор-Хака, лучшего наездника на ориньялах, и Эр-Хона, лучшего небогляда круга Сумрачного леса, – продолжал Ир-Хиз.
– Икао! – поздоровались гости, плавно помахивая хвостами.
Ковен постарался представить себе, как альфары объезжают ориньялов. Довольно необычное занятие, особенно если учесть разницу в размерах всадника и скакуна: ориньялы бывали и трёх метров ростом. О небоглядах он прежде и вовсе не слыхал.
– Что привело вас в замок? – сразу спросила Брайна с присущей ей прямотой.
– Дело чрезвычайной важности, – очень серьёзно ответил Ор-Хак. – Мы здесь в качестве посланников-дипломатов.
Он указал коротенькой лапкой на знамя, которое держал один из совцов в больших лапах, похожих на пучки веток. Оно и отдалённо не напоминало кошачьи знамёна. Те шились из бархата, украшались гербами и девизами, вышитыми золотой нитью. Это же было сплетено из стеблей, листьев, коры и цветов. Знамя альфаров представляло собой полукруг, в середине которого ярко зеленел лист, похожий на звезду.
«Как это они ухитрились сохранить посреди зимы такой свежий зелёный лист? – удивился Ковен. – Тем более что пришлось нести знамя сквозь такую метель».
«Что ж, если хочешь знать моё
