Поэтому Ливий даже не стал заканчивать Регалию – как только жемчужины выстрелили в джинна, перекрыв ему обзор, Волк тут же потратил все силы на то, чтобы сместиться в сторону и спастись.
Сахраджудж повернул ладонь. Он пытался ударить Регалией, но в этот раз время было не на его стороне. Воля Тела, Воля Концентрации, Воля Молнии, Воля Земли – Ливий сделал свои удары настолько сильными, насколько мог. Меркурий покрыл кулаки металлом, а Венера и Гигея пробудились вместе с Желтым Флагом, выводя самоисцеление на пик. Волк не жалел себя, перегружая все тело. Даже невероятно прочное Тело Высшего Дракона вышло за пределы, мышцы рвались, но Ливий не останавливался.
Техника Трех Ударов. Три Императорских удара на столь быстрой скорости, будто трижды ударили всего за раз. Промежутки между атаками теперь были столь ничтожными, что даже такое великое существо, как Сахраджудж, с трудом их замечало.
Кулак левой руки смял ладонь Золотого, не дав ей раскрыться. Пальцы ломались под напором Волка, впервые с начала боя Сахраджудж серьезно пострадал. Но это было только начало.
Кулак правой руки попал в шею. Даже позвонки джинна можно сломать, Ливий верил в это – и удар действительно оказался мощным. Сахраджудж защитился ярью, и тогда Волк ударил в третий раз – туда, где у любого человека находилась бы почка.
Атака сотрясла джинна, Золотой не успел защититься. Из его рта тонкими струйками полилась кровь – такая же золотая, как кожа джинна.
От перегрузки всего тела Ливий не мог пошевелиться. Волк знал, что так произойдет. Его организму требовалась всего одна секунда, чтобы прийти в порядок. И этой секунды у Ливия не было.
Но джинн не атаковал. Вместо этого он отскочил на два десятка шагов и прокричал:
– Я желаю запечатать тебя!
Тело Сахраджуджа затряслось от гигантской силы, которую джинн призвал. Чтобы вырваться из гробницы, Золотому пришлось пожелать. И, пожелав во второй раз, Сахраджудж почувствовал, что едва не распрощался с жизнью.
Но оно стоило того. Ведь Золотой, впервые с начала сражения, посчитал, что может проиграть человеку.
Сама мысль об этом была унизительной для Сахраджуджа. Увы, другого варианта не оставалось. Человек пережил даже атаку с былой силой, да и смог нанести Золотому вред. Даже тысячи лет назад лишь Алхоам был способен ранить Сахраджуджа. Золотой, не испытывающий страх, относился с осторожностью к величайшему из джиннов.
Еще десять минут назад Сахраджудж не смог бы и представить, что придется растянуть свои принципы осторожности еще на одного врага. И не на джинна, а на обычного человека.
Вокруг Ливия появились полупрозрачные стены. Волк оказался в кубе, сотканном из той же энергии, которая не давала подойти к гробнице Золотого.
– Ха-а. Вот и все, человек, – сказал Золотой, возвращая на лицо маску спокойствия и благородства. – Тебе суждено сидеть здесь, ведь так возжелал я, Сахраджудж. Даже если ты не умрешь от голода или старости, освободишься немощным и бесполезным. Алхоам тебе не поможет.
Глава 24. Извращенный долг
Золотой не врал, Ливий чувствовал это. Но печать Сахраджуджа никак не смутила Волка.
– Что ж, ожидал чего-то такого, – сказал Ливий с улыбкой. – Хотя о чем это я? Мне казалось, что великий и ужасный Сахраджудж способен потягаться на равных с самим Алхоамом. А в итоге не смог справиться с человеком. Пришлось даже восжелать запечатать его.
– Молчать, это моя воля!
– Воля? Тогда почему ты не пожелал моей смерти? Ты ведь хотел этого, Сахраджудж. А я знаю почему. Потому что пожелать смерти сложнее, чем пожелать запечатать. У тебя были силы лишь на то, чтобы заточить меня в клетку, не больше.
На лице Золотого проступила злость. Какое-то время Сахраджудж молчал, а затем сказал:
– Ты умен для человека. Это правда. И это ничего не меняет. Я ослаб, но скоро верну себе силу. А ты будешь долго умирать, не в силах изменить что-либо.
– Алхоам разберется с тобой.
– И спасет тебя, человек? Это барьер сдерживания джинна. На него не действует сила мира, поэтому даже Алхоам не способен пожелать твоей свободы. Все для того, чтобы джинн, заключенный внутри, не смог пожелать освободиться. Мир слеп к тому, что происходит внутри, человек.
«Выходит, это пространство, которое даже мир игнорирует? Удивительно. Хотя, скорее, джинн, создающий барьер, просто ставит на пространство что-то вроде метки, подсказывающей миру, что это место не стоит его внимания», – размышлял Ливий, осматривая стены барьера и не находя ни единого слабого места.
Джинн не знал, что печать спасла Волка. Если бы Золотой в тот момент атаковал Тройной Регалией – бой закончился бы смертью Ливия. А сейчас Волк мог восстановить свой организм, продолжая разговор с Сахраджуджем.
– Почему ты предал джиннов?
– Я? Предал? – искренне удивился Золотой. – Что ты вообще можешь знать, человек?
– То, что мир создал джиннов, чтобы вы защищали Юг от порождений тьмы. А ты решил подчинить всех людей мира вместо того, чтобы исполнять свою роль. Заигрался в тирана, если хочешь знать мое мнение.
На лице Золотого появилась улыбка.
– Так сказал Алхоам, человек? Он может считать, что я его предал. Но я никогда не предавал Вечный Закон. Каждый из нас по-разному смотрел на волю Вечного Закона. Кто-то воспринял ее дословно. Защищать Ишбатану – значит, сидеть в ней и отбиваться от тварей из тьмы тысячелетиями. Но я не был таким, как они. Я искал способ создать такую оборону, на фоне которой жалкие укрепления Алхоама показались бы забором! Для любых начинаний нужны ресурсы. Бесполезные люди лучше всего подходили для этого. Они могли строить, могли стать сырьем для будущей армии, из них можно поглощать ярь и ими всегда можно пожертвовать. Идеальные рабы во имя исполнения воли Вечного Закона.
– Ужасно.
– В тебе говорит человек. Но разве вы не работаете всю жизнь? Не умираете в бездумных войнах? Ваши жизни могли бы послужить правому делу – защите этого мира. Жертв даже было бы меньше.
Слова Сахраджуджа казались Ливию мерзкими. Но Золотой не врал. Он действительно исполнял волю мира – так, как воспринимал ее сам. Золотой не гнушался никакими средствами. И если бы он действительно подчинил все человечество, жертв и вправду могло быть меньше.
– Мы должны были стать богами джиннов. Сильнейшими и лучшими! Три великих джинна, воплощающих в себе силу нашей расы: Алхоам, Шаша и
