Предположение Р. Паласиос-Фернандеса о том, что «зерцалом называли простой, лишенный богатой отделкой алам – как у городовых и полковых артиллеристов»[685], скорее всего, не соответствует действительности – упоминаний пушкарских зерцал в росписях полкового имущества 1660-1680-х гг. нет.
Изготовление аламов стоило немалых средств. Тонкий жестяной круг чеканился по определенному «образцу» согласно традициям начертания геральдических изображений, принятых в России (при этом образцы Оружейной и Серебряной палат отличались между собой и техникой исполнения, и композициями). Диски чеканились вручную и с помощью вододействующего молота на «кузнечной мельнице»[686]. Часть зерцал покрывались позолотой или «серебрились». В отличие от описи 1664 г., в документах 1672–1673 и 1674–1675 гг. мы встречаем не только жестяные и медные с позолотой, но и также круги с накладками из других сплавов. В круги могли вставляться декоративные элементы из других металлов – накладки с креплением через дырки на изнаночной стороне (например, на некоторых жестяных «кругах» были медные вставки, на медных дисках – серебряные накладки или напайки).
Тонкие диски чеканились на специальных формах, а прорези делались по нанесенному рисунку «на проем». По ободку устанавливались заклепки для крепления бархатных «помочей» и обшивки алым, зеленым и черным бархатом. В целом можно согласиться с реконструкцией варианта декорирования и системы крепления зерцал, выполненной Р. Паласиосом-Фернандесом. Следует только дополнить, что ремни во всех известных нам случаях также обшивались бархатом. Чаще всего щиток украшала государственная символика – герб Российского государства. Именно эту эмблему и замечали на груди пушкарей иностранные представители.
Так, Эрик Пальмквист, состоявший при шведском посольстве Оксеншерны в 1674 г., в своем отчете Карлу XI не только нарисовал русских пушкарей с круглыми зерцалами на груди, но и коротко описал увиденное: «Груди пушкарей украшены вызолоченными щитами с изображением царского герба»[687]. При этом инженер добавляет: «…такие же щиты были поставлены перед каждым орудием между пушкарей». Свидетельство Пальмквиста находит полное подтверждение и в документах Пушкарского приказа. В материалах артиллерийского ведомства можно найти упоминания, что «чертещики» писали гербы у новых пушечных станков[688]. Во время торжественных «посольских встреч» щиты с нарисованными орлами закреплялись на станинах. Такая практика бытовала еще в первой половине XVII в.
Б. Койет, секретарь посольства Кунраада фан Кленка в 1675 г., отмечал, что во время приема посольства у «каждого орудия стояли два пушкаря с позолоченными бляхами на груди, украшенными гербами Его Царского Величества»[689]. А. Лизек писал, что при въезде в Кремль на одну пушку было по два пушкаря, «один с копьем, на конце которого был двуглавый орел с фитилем в когтях, другой опоясан мечом и вооружен длинною секирою»[690].
Вообще, «польская встреча» представляла собой яркое зрелище. Члены иностранного посольства при въезде в Кремль наблюдали парадный церемониал: вдоль дороги стояли «заварные золоченые пищали» на красных, с металлическими оковками, лафетах[691]. На станинах был закреплен щит с изображением государственного герба. Возле каждой пищали стояли по два московских пушкаря в красных кафтанах с золочеными зерцалами на груди. Сверкающие золотом пищали, аламы, щитки, пальники – все это придавало парадность и торжественность мероприятию. Естественно, иностранные наблюдатели попросту не могли не отметить богатое убранство. Даже русские дьяки замечали, что члены посольств, «смотря пехотной строй и пушки и всякие наряды, похваляли, и о украшенных на тех служилых людех одеждах и различному ружью удивлялись»[692].
Итак, самой распространенной эмблемой пушкарей были двуглавые орлы, держащие в когтях пушечные стволы и пальники. В царствование Алексея Михайловича двуглавый орел изображался с распростертыми крыльями[693]. Таких же орлов можно видеть и на рисунках Э. Пальмквиста 1674 г.[694]
Второй, менее распространенной эмблемой были одноглавые орлы под короной («каруной»), также с пушками и пальниками. Появление этого сюжета следует связать с бытовавшей в те времена геральдической практикой[695].
Обращают на себя внимание достаточно редкие упоминания аламов со львиными головами. В росписи 1664 г. фигурирует только одна такая пара («Львовы головы, во рту пушки») из 55, в документах 1667-1670-х гг. о них вообще нет сведений, а в комплектах из 75 «зерцальных кругов», посланных в поход в 1673 г., только 11 были с «личинами». Конечно, можно предположить, что под «личинами» имелись в виду львиные морды, но ранее мы уже встречали «орлиные головы», которые составители описи могли отнести также к «личинам». Члены иностранных посольств за период 1664–1674 гг. ни разу не упоминают этот сюжет. В любом случае «львиная» тематика на аламах не получила широкого хождения, поэтому нет никаких оснований считать ее утвердившейся и распространенной. Из более чем ста пар зерцал, сделанных в Оружейной и Серебряной палатах в 1664–1674 гг., только до 15 % были со «Львовой персоной». Однако только такой тип изображения дошел до наших дней на сохранившихся экземплярах Оружейной палаты. Это послужило поводом считать, что алам – нагрудный знак русских пушкарей XVII в. с изображениями львиной головы, держащей в пасти орудийный ствол.
