видели всё и слышали, и через вас мне всё передавали, чтобы я каждый день к завтраку знал, что там творится.
Теперь он, кажется, заметил испуганное лицо купца и, засмеявшись, продолжал:
— Полно вам, полно, отчего же вы одеревенели?
— Признаться, с должностью такою я не знаком, — произнёс, чуть запинаясь, господин Гевельдас. — Боюсь, что толку от меня в деле таком будет мало.
— Нет, не будет мало, любой купчишка всегда хороший шпион: и видит всё, и слышит, и с людишками толковать, коли нужно, умеет. Вы справитесь, — продолжал кавалер. — И чтобы не думали вы, что я попросту принуждаю вас, так я вам взамен предложу дело, что сулит вам большие выгоды.
— Какое же? — без всякого интереса спросил купец.
— Купцы из кантона хотят мне сюда уголь и лес возить, да не могут: война, и мои купцы не могут в кантон ездить — боятся, а вам никто не запретит, никто вас не упрекнёт. Все перевозки вам отдам. А мне нужно две тысячи корзин угля сюда до весны перевезти, сие уже немало, и это только уголь, не считая досок, бруса, тёса и всего прочего. Так, что внакладе вы не останетесь.
— А что же мне нужно делать будет? — купчишка всё-таки боялся. Не хотел этим заниматься.
— Да пустяки, умного и нет там ничего, просто по кантону ездишь — слушай да смотри, смотри да слушай. Где военных увидал, так там и постой, поговори с кем-нибудь. Разузнай, нет ли лагеря рядом. А лагерь нашёл, так вокруг него посмотри, кто да откуда, свои ли, чужие, посчитай подводы, а не можешь, так хоть палатки посчитай, узнай кто старший у них, запомни какие флаги над лагерем, какие гербы. Но и то не главное, главное найти людей, чтобы всё это сами рассказали. И лучшие для такого дела люди — это писари городские. Людишки они мелкие, до серебра жадные и всегда всё знают. Вот с ними лучше и завести дружбу. А для дружбы такой, — кавалер достал небольшой кошель. — Вот. Тут десять гульденов, для начала. Лучше завести таких людей парочку, одного в Рюммиконе, другого в Мелликоне. А лучше всего такого писаря купить, что в столице при консулате состоит.
Купец, машинально взял кошелёк и продолжал стоять с разинутым от ужаса ртом, слушал Волкова, и, когда тот закончил, спросил:
— А что же будет если меня схватят?
— Тюрьма, — сразу ответил кавалер. — И вам туда лучше не попадать. Мои людишки крепки были, не чета вам, но и они едва живы вышли из застенков.
— Тогда… Тогда, — купец попытался вернуть деньги кавалеру, — уж лучше мне отказаться будет.
Волков денег у купца не забирал, смотрел на того уже угрюмо. До сих пор он говорил с ним хорошо, но тут переменился сразу, заговорил голосом холодным, тоном злым, тем тоном, которого так все боятся. И первым делом спросил:
— Женат?
— Женат, женат и дети имеются.
— Дом есть?
— Есть, есть.
Волков повернулся к своим людям и крикнул:
— Сколько у него барж?
— Две, — сразу откликнулся Михель Цеберинг.
— Придётся тебе купец всё тут бросать да ехать в другие места, если помочь мне не намереваешься.
— Отчего же? — спросил господин Гевельдас.
— Оттого, что заберу я у тебя обе баржи, а ещё поставлю заставу на повороте реки, посажу в ту заставу солдат с сержантом, и они все проплывающие баржи проверять будут, чтобы больше тут товары не возил. И всех, кто для тебя товар будет возить, я тоже буду грабить. Купчишки про то узнают, и никто связываться с тобой не захочет. Вот почему тебе отсюда уехать придётся.
Купец стоял и молчал, держал кошелёк с золотом на руке и смотрел на кавалера удивлённо.
— Что? Думаешь на баржи людей добрых для охраны посадишь? Так я их всё одно побью. И баржи, и товары твои заберу. Или думаешь жаловаться? Так кому? Здесь на реке никого я не боюсь, ни курфюрста Ребенрее, ни архиепископа Ланна, ни кантона Брегген.
Я здесь хозяин. И никто мне тут не указ.
Купец так и стоял с кошельком в руке, растерянный и испуганный.
— Боюсь я, господин, что попаду в тюрьму, схватят меня горцы.
И тут Волков опять стал добр, даже положил руку на плечо купчишке:
— Не бойся купец, ты же, дурень, осторожен будешь, так не попадёшь. Ладно, начнём с малого. Поедешь в Рюммикон, передашь одно письмо советнику Вальдсдорфу, знаешь такого?
— Толстяка-то, конечно, знаю. Здороваемся.
— Второе письмо торговцу углём Фульману.
— Его знаю шапочно.
— Вот и познакомишься как должно. Передашь письмо и скажешь ему, что уголь ко мне будешь ты возить.
— И это всё?
— Для начала да, только обойдёшь ещё всех своих знакомых купцов, с кем дела ведёшь, про цены поговоришь или про что вы там говорите, и между делом спроси, что, мол, про войну слыхать.
Не намечается ли нового военного сбора, не слышно чего из консулата кантона про новый налог. Ясно?
— Придумаю что-нибудь, — невесело сказал купец.
— Не робей купчишка, со мной не пропадёшь, — ободрял его кавалер, — со мной ты в купеческой гильдии состоять будешь.
— Я уже в гильдии Эвельрата состою, — отвечал господин Гевельдас.
— Так будешь в ней главой! — обещал Волков.
Купец медленно побрёл к лодке, на которой припыл, держа кошелёк с золотом в руке и письма для господ из кантона за пазухой, шёл он и, кажется, проклинал про себя этого буйного рыцаря, что на горе ему поселился на его реке. А кавалер так и смотрел ему вслед — купчишка, ясное дело, с золотом его не сбежит, но вот будет ли он полезен, это, конечно, был вопрос.
Глава 33
Вернувшись домой, кавалер всё ещё думал, об этом купчишке. Всё ещё сомневался в нем. И чтобы быть уверенным, что этот самый Гевельдас при первом же своём деле не угодит в подвалы, он снова звал к себе Сыча.
Как и положено, его с дружком по кличке Ёж Увалень обнаружил в трактире.
— Экселенц, хоть пару дней мне отдохнуть да помыться.
— Помыться, — Волков смотрел на Сыча с недоверием. — С каких это пор?
— Ну, хоть отоспаться.
— Нет, некогда, езжайте сейчас же в Лейдениц, там у купчишки Гевельдаса есть контора и склады, найдите его.
— И что, присмотреть за ним?
— Нет, он будет нам помогать, он часто ездит в кантон по делам торговым, вот ты его и научи, кто и как, человек он в этом деле новый. Встретишь его и всё как следует ему растолкуй, чтобы его за
