последний раз!
Воины расступились, и Антес приставил холодное лезвие к горлу Мендалиель, намереваясь собственноручно казнить ее, как Амиран внезапно померк. Земля под ногами задрожала, выворачивая деревья с корнями. Ураганный ветер налетел мгновенно, сбивая всех, кто стоял на ногах. С неба посыпались мелкие камни, больно раня и оставляя на коже синяки и ссадины.
– Папочка! – Откуда-то издалека услышал детский крик Данте.
Ребенок. Маленькая девочка стояла возле портала и жалась к его каменным колоннам от страха. От мощных, подземных толчков верхняя плита, треснула и грозила в любую минуту обвалиться, похоронив малышку под собой. Хватаясь за стволы поваленных деревьев, Данте пошел по направлению к ней. Песок забивал глаза, но он упорно подбирался к девчушке все ближе. Сквозь оглушительный треск земли и вой ветра до его слуха донесся зловещий рокот. Как-будто кто-то тяжелой, медленной поступью двигался по направлению к роще. Только когда Данте схватил девочку и оттащил ее на безопасное расстояние, – он осмелился обернуться.
Увиденное окончательно повергло его в шок. По поляне брел огромный исполин в серых одеждах. Данте никогда не видел подобных ему. Плащ и длинные, пепельные волосы не поддавались ветру, а лишь слабо колыхались в такт движениям этого великана. На словно высеченном из белого доломита лице горели ярким, неестественным огнем темно-синие глаза. Яростный гнев – вот, что читалось в его взгляде. Он не был ни дуагом, ни аннерийцем. Он вообще не был человеком! Мужчина подошел к бездыханному телу его возлюбленной и, склонив одно колено, поднял Айвен на руки. В ту же секунду земля перестала содрогаться и ураган прекратился. Стало подозрительно тихо, как будто природа в ужасе замерла, ожидая страшное возмездие.
Из растерзанного леса на поляну вышли еще трое таких же гигантов. Двое из них склонили головы перед седовласым и только один, самый крупный, в упор смотрел на него. Они не произносили ни слова, но явно вели какой-то внутренний разговор.
Сумрачное небо стремительно затягивало тяжелыми, розовато-бурыми тучами. Первая красная капля упала на голову Данте и в тот момент все четверо «богов» вместе с Айвен растворились в воздухе, оставив после себя тусклое, голубое свечение. Дождь усиливался, больно хлестал по щекам, пока не превратился в один сплошной, кровавый поток, льющийся словно из ведра.
Воспользовавшись временным оцепенением, в котором находились ее охранники, аннерийская женщина вырвалась из окружения и стремительно побежала к порталу. Ее лицо торжествующе ликовало. Злодейка практически пересекла пространственную границу, но неожиданно поскользнулась на мокром камне и, стараясь удержать равновесие, чтобы не упасть, ухватилась за колонну. Простого касания оказалось достаточно, чтобы верхняя плита с треском лопнула пополам и обрушилась прямо на ее голову и плечи, практически раздавив тело. Девочка, испуганно прижимавшаяся к его груди, хотела посмотреть на то, что произвело такой шум, но Данте не позволил ей этого.
– Не смотри, слышишь! Не смей смотреть туда!!!
Он крепко обхватил ее маленькую головку ладонью и прижал к своему плечу. Нужно было немедленно убираться отсюда, иначе они погибнут здесь.
Глава 43
– Скажи мне, Карас, скучаешь ли ты по человеческому телу?
Тень насторожилась и прижалась к ногам своего хозяина.
– Мн-е-е не ску-у-чн-о-о сс –с ва-ми-и, гос-по-о-ди-и-ин.
– Может попросить Хрисанфа создать тебе смертное тело? Ты верно служил мне сотни веков и достоин награды. Побродишь немного по свету, развеешься, отдохнешь.
– Я не-е ус-ст-а-ал…
Нэйланд откровенно потешался над Карасом, но с ним действительно надо было что-то решать. Айвен не вынесет еще и Предвестника смерти рядом с собой. Хотя, навредить он ей не мог, но пугать ее еще больше своим слугой Жнецу совсем не хотелось. С ней надо быть человечней. Насколько это вообще возможно для него.
Он находился в прекрасном настроении, ведь уже сегодня воссоединится со своей парой. Особой радости и даже гордости также придавало то обстоятельство, что контролировать энергетические потоки стало гораздо легче. По крайней мере, эту телесную оболочку он создал прошлой ночью. И о, чудо! Она до сих пор не превратилась в пыль. Он самодовольно усмехнулся, – «И это подвластно палачу, если постараться».
Карас встрепенулся, когда храм Судеб наполнился знакомой, но чужой аурой. Нэйланд поморщился от неприятного покалывания по коже, но не развеял свое смертное тело. Хотелось посмотреть, как долго оно протянет под воздействием других руахов. Их появление было для него неожиданным. Вся троица пожаловала домой одновременно.
– Сегодня вселенский выходной? Я не припомню, когда мы встречались в последний раз все вместе. – Шутливо отметил Жнец.
Никто не ответил ему.
– Нет? Хрисанф, если тебя снова надоумил Антигон на передел мира, то я в этом не участвую. Буду очень занят в ближайшее время…
Снова молчание.
Что-то было не ладно. Нэйланд почувствовал, как Бамако старательно возводит вокруг него невидимую, силовую стену, пытаясь сковать сознание и не пускать за пределы храма. Жнец без труда подавил эту попытку. К Проводнику душ подключился Антигон Гай и Хрисанф Рувим. Три сущности слились воедино и голубым туманом расползлись по пещере, окружая Нэйланда со всех сторон. Жнец всерьез разозлился. Если это такая новая игра, то он не против поиграть! Лишь ознакомится с правилами! Он высвободил свою триединую сущность из плотских оков и стремительно ворвался в туман.
Как оказалось, это и было нужно братьям. Они пришли открыть Нэйланду правду. Вклинившемуся в общий, энергетический поток Жнецу, показывали картинки из прошлого.
Мендалиель Энь-та-аха-уль. Неприкаянная душа, блуждающая по просторам Вселенной, проклятая и отверженная своим Творцом за отказ следовать круговороту судеб и неподвластная ни одному из руахов. Самоубийца или Ашура. Очень древняя. Такая сеяла лишь ненависть и разрушение везде, где появлялась. Питалась темной энергией, убивая души в безвинных существах. От нее было только одно спасение. Жертва. Чистая, безгрешная душа, познавшая суть Бытия. Полная противоположность должна пожертвовать собой ради спасения Ашуры и тем самым вымолить прощение у ее Создателя. Только Эйя могла дать Ашуре еще один шанс начать все сначала, но сама при этом погибала навсегда.
Братья вычислили Ашуру не так давно. Первым забил тревогу Хрисанф Рувим и то по чистой случайности. Юная королева Дуаг, только что разрешилась от бремени двойней. Но, Мойра не то, чтобы радоваться, сутки напролет возносила молитвы своей несуществующей богине Сайе, чтобы та вдохнула жизнь в тело ее первенца. Ее настойчивые, жалобные причитания были слышны на всю планету и Хрисанфу стало любопытно, что же такое приключилось с его творением,
