Пролог
Холодный ветер рвет мокрую одежду. Руки, ободранные о камни, уже перестало саднить — настолько они окоченели. Болит только спина. Тянущая, изнутри рвущая боль…
Вокруг темно, хоть глаз коли. И в ушах ватная тишина — такая тишина наступает, когда слух больше не в силах выносить воя ветра, шума яростного ливня, грохота осыпающихся камней, рева невидимой реки где-то внизу…
Ей надо добраться до вершины. Вернее, до ровной каменистой площадки. Кто знает, сколько до нее осталось?
Окровавленные, непослушные пальцы цеплялись за камни. Она легко подтягивала свое тело, хотя вечность назад, в другой жизни боялась сделать лишнее усилие и старалась пореже подниматься пешком даже на второй этаж собственного дома.
В другой жизни. Вечность назад.
В той жизни она упала бы в обморок от малейшего пореза на пальце — так обострилась за последнее время ее чувствительность, а предположи кто-нибудь, что ей придется в кромешной темноте забираться на почти отвесный каменистый склон — она бы просто покрутила пальцем у виска.
Сейчас не до этого. Некогда крутить пальцем, потому что надо цепляться за острые камни, вытягивать себя наверх, спасать свою жизнь.
Две своих жизни. Большую… и маленькую.
Она не смотрела вниз, назад, по сторонам — она вообще никуда не смотрела, у нее было полное ощущение, что глаза крепко зажмурены — такая вокруг была темнота. И потому она не видела, как пробился сквозь тьму двойной, нестерпимый свет, бело-голубой и безжалостный.
Свету тоже приходилось нелегко. Он освещал только стену из тугих струй дождя, извивающихся под порывами ураганного ветра.
Потом был вой машины, отвратительный скрип тормозов, грохот, раскаты грома и слившийся с ними звук взрыва. Одновременно с этим звуком ее пальцы неожиданно вцепились в край долгожданной площадки, измученное тело рванулось наверх, она упала плашмя, сильно ударившись головой, и успела только непроизвольным, первобытным защитным движением подтянуть колени к животу.
А потом наступила окончательная и бесповоротная тишина.
АЙРИН
Серебристый «мерседес» плавно вывернул из-за угла и затормозил у обочины. Открылась дверца, и две изящные ножки, обутые в умопомрачительные туфельки, опустились на землю. Из «мерседеса» вышла стройная рыжеволосая девушка. Продуманным и заученным движением откинула со лба рыжий локон, не слишком медленно, но и не слишком быстро нацепила темные очки, дав прохожим оценить зеленые глазищи в пол-лица и изящный макияж.
Серый деловой костюм идеально облегал точеную фигурку. Розовые ноготки миндалевидной формы напоминали леденцы. Изогнув безупречный стан, девица достала из машины сумочку — дорогая кожа, серебряная цепочка, — небрежно хлопнула дверцей и направилась к входу в серебристо-стеклянное здание причудливой формы — венец творения безумного архитектора-урбаниста. Машина прощально пискнула сигнализацией вслед хозяйке.
Охранник, сидевший за стеклянной дверью, равнодушным взглядом созерцал плавную походку рыжей красотки. Охраннику это зрелище давно надоело.
Футуристический кошмар из стекла, бетона и никеля таил в своих недрах офисы крупной компании «Интелькомстар», занимавшейся продажей телекоммуникационных систем. Здесь трудились сотни подобных куколок — рыжих, брюнеток, шатенок и блондинок. Все они были ухожены, хорошо одеты, упакованы с головы до ног, ездили на дорогих машинах и получали весьма приличную зарплату. Фирма ценила внешний лоск своих сотрудниц. В конце концов, искусство сетевых продаж зиждется — помимо прочего — на таких вот длинноногих красавицах. Бывало, взглянет клиент в изумрудные (голубые, серые, черные, карие, синие — нужное подчеркнуть) глаза менеджера по продажам — и через двадцать минут возьмет, да и прикупит телефонную станцию, которая ему, может, и не особенно нужна.
Таков сегодняшний мир, и не нам его менять. Возможно, в каком-нибудь Китае важнее соотношение «учитель — ученик», но здесь, в Соединенных Штатах миром правит дуэт «продавец — покупатель».
Рыжую девицу звали Айрин Вулф, ей было двадцать семь лет, и работала она в одном из подразделений означенной фирмы. «Мерседес», костюм от известного модельера, туфли из кожи перуанской ящерицы, а также частный дом в пригороде Филадельфии и не астрономический, но вполне приличный счет в банке были заработаны ею лично, никаких спонсоров в ее жизни не было.
Ну, скажем так, к сожалению не было. Потому что ни одна из сотрудниц фирмы, разумеется, не отказалась бы от появления в ее жизни Спонсора с большой буквы, и Айрин Вулф не была исключением.
Нет, она вовсе не была расчетливой хищницей, мечтающей заполучить богатенького покровителя, любовника, а то и мужа. Ей не нужно было пробивать себе дорогу к вершине, используя при этом любые методы. Все у нее было, жизнь только начиналась, но… Разумеется, бриллиантовое колье можно купить и самой — зарплата позволяет. И шубка у нее есть, не говоря уже обо всем вышеописанном. Но согласитесь — гораздо приятнее заметить на светской вечеринке небрежным тоном: «Миленькое колье, правда? У Джона (Пола, Билла, Мэтью, Саймона — нужное подчеркнуть) неплохой вкус.
Он такой лапочка — обещал на Рождество свозить меня на Канары».
И пускай у подружек тоже денег куры не клюют — наличие Джона (Пола, Билла…), делающего подобные подарки, сразу переводит вас в другой статус. Как знать, не станет ли следующий бриллиант подарком к помолвке, а там недалеко и до медового месяца на Канарах…
Наконец, есть и еще один веский довод за Спонсора. Все работающие девушки прекрасно понимали: пройдет несколько лет, и им будет уже за тридцать. Мало того, что это само по себе — кошмар, ужас и полное одряхление, но самое страшное в том, что на смену им уже рвутся новые, молоденькие и смазливые, те самые, у которых тоже вся жизнь впереди, и чьи томные взгляды гораздо лучше, успешнее и продуктивнее будут действовать на клиентов. Им тоже понадобятся спонсоры, и битва за Канары и обручальное кольцо станет боем на поражение, так что надо ловить момент, использовать его и не расслабляться ни на мгновение.
Честно говоря, Айрин Вулф не вполне соответствовала описанному типу женщин. Материальная сторона вопроса интересовала ее… ну, скажем, во вторую очередь. Или даже в третью. Гораздо больше ей просто хотелось замуж. Или не замуж — но чтобы видеться не раз в неделю, а каждый день, и просыпаться в одной постели, и чтобы лохматая с утра, и две кружки с кофе на столе в кухне, чтобы обнимал, целовал в растрепанную макушку и ревниво следил, как из заспанной румяной девчонки она перевоплощается в подтянутую и ухоженную бизнес-вумен в костюме и с деловой папкой…
Бессвязные были эти мечты, неопределенные и туманные, но очень теплые и приятные. Возможно, виновато было ее детство. Городок Аллентаун. Типовой коттедж на типовой улице типового провинциального города, в котором две трети мужчин — шоферы-дальнобойщики и автослесари, одна треть — алкоголики и хулиганы из бывших шоферов-дальнобойщиков и автослесарей, а женщины, по крайней мере, старше тридцати — жены этих самых мужчин и в массе своей домохозяйки.
