Рида казались просто одним из вида моральной поддержки.
– Я тебя не понимаю, – мой голос натянут, как струна, я из последних сил стараюсь говорить спокойно и не переходить на крик.
– Объясню, – Рид выворачивается на диване и хватает меня за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. – Твои игры в королеву закончены, Савиран снова далеко, как и раньше. Мы начнем с начала, если ты захочешь, но придется раз и навсегда забыть про все эти глупости с правами на трон, – его ровная речь и строгий взгляд отчасти гипнотизировали. – Отныне, Луна, рождённая рабыней и от рабыни, ты принадлежишь мне. Что же касается остального, всё просто. Мы почти добились раскола между малахольным королишкой Савирана и Рэймором – основного и самого сильного противника Дамирана и его покойного отца. Их конфликт нарастал еще с тех пор, как твой предок удавился и Сайвос нарушил закон, позволил ему помереть. А как только Дамирану припишут таинственную пропажу васмиорской наследницы, на Савиран обрушатся все силы соседних государств.
– Зачем тебе это? – Цежу сквозь зубы, в самом деле не понимая, зачем уничтожать собственную родину?!
– Когда не станет Савирана, который мы все знаем, и короля нынешнего не станет, появится новое королевство. И понадобится новый король, – назидательно, будто малому ребенку поясняет Рид и расплывается улыбкой.
– А я-то тут причем? Зачем тебе все это?!– От злости я подскакиваю, но Рид сжимает мое плечо и усаживает обратно.
– Во-первых, для того, чтобы объединить два королевства в одно, как это когда-то и было, но с ходом времени забылось.
–Во-вторых, – Тео поднимает вверх палец, обращая на себя внимание, – у всех королей помимо законных супруг есть фаворитки. Рид очень просил тебя на эту роль.
Я разъяренно смотрю на Рида какое-то время, пережевывая слова Тео, а после бью его в кадык, не сильно, вряд ли такой удар может убить, но самозваный король хватается за горло и сгибается пополам.
– Вон! – Кричу, что есть сил, вскочив с дивана. – Убирайтесь прочь с моей земли! Моей, черти дери ваши задницы!
Наемник раздается истеричным смехом, видимо, мой гнев немало веселит его, а бранные слова и того пуще. Пока Рид приходит в себя, а Тео борется со смехом, я просто смотрю на обоих, беспомощно и злобно, как обиженные дети, когда их пытались поругать за пакость, но в итоге насмехаются.
– Ты не поняла? – Тео встает, и я вдруг вспоминаю, каким он может быть. Той ночью в заброшенном крыле замка, он едва не довел меня до инфаркта своими фокусами. – Ты теперь никто, – рявкает наемник и смотрит на напарника, пытаясь понять, насколько тому плохо.
– Неужели? – Я сжимаю ладони в кулаки, обращаясь к тому месту в груди, из которого начинает полыхать внутреннее огнище. Пламя появляется около моих ног и начинает расползаться дальше, пока это лишь слабый огонь, я не успела хорошенько обучиться, но, если меня не прервут, танцующий огонек перерастет в пламя.
Тео вздрогнул и сжался, но остался на месте. Полагаю, он тоже помнит, на что способна пугливая рабыня, загнанная в угол. В тот раз я подожгла его, да и себя немного, случайно, совершенно не понимая, что происходит. Но что будет, если я разозлюсь настолько, что просто не захочу останавливать свой дар? Что, если собственная жизнь не волнует меня настолько, что я решу сжечь всех нас троих заживо, похоронив в каменных стенах?
Пламя у ног вырастает и уже трется, словно щенок о мое колено.
– Прекрати, – шипит Рид и наотмашь бьет меня по лицу.
Падая, я все равно пытаюсь сконцентрироваться, чтобы не потерять ту слабую нить, что связывает меня и огонь.
Всё без толку. Пламя исчезает. Я больно ударяюсь о пол и раздираю щеку в кровь.
Рид, присев рядом, подхватывает меня за шиворот и чуть приподнимает.
– Предположим, у тебя есть некоторое время, чтобы смириться, сродниться, так сказать, с новым статусом. Точнее, с прежним. Это условное время ты посидишь взаперти, а Тео присмотрит за тобой. – Он отпускает меня и отходит к двери. – Советую наконец осознать происходящее, Луна. Иначе быть беде.
Его намек более чем понятен. Он не станет держаться за рабыню, чья дерзость больно бьет по его самолюбию. Я всего лишь должна исчезнуть для всего мира. Если ему придется на самом деле осуществить мою пропажу, он не станет мешкать, кому как не мне знать об этом.
Опуская голову, чтобы коснуться лбом холодного камня и хоть немного остыть, я сжимаю зубы, чтобы не заплакать, впиваю ногти во внутреннюю сторону ладоней, запрещая себе мириться с произошедшем. Ни за что! Никогда! Я Луна Васмиора! И я не позволю отнять у меня королевство, ибо я не мой предок.
Тео садится обратно в кресло и смотрит на меня пристально, как змея смотрит на мышонка, которого вот-вот слопает. Уголки его губ чуть вздернулись вверх, изображая ухмылку.
– Ты проиграла, птичка, – произносит он так тихо, что до меня не сразу доходит смысл сказанного.
Нет смысла отвечать змею, ответ лишь рассмешит его, потешит. Оставшись наедине с ним, мне становится еще хуже.
– Я не уйду, – сладко протягивает наемник. – Будешь спать в моем присутствии, есть и даже думать, птичка.
– Заткнись, – поднимаюсь с пола и подхожу к своему новому бдительному стражу. – Иначе, клянусь всеми богами, я подловлю момент, когда и тебе рано или поздно понадобится сон. И выброшу тебя из окна головой вниз.
Моя сбивчивая злая речь все же возымела действие, Тео отвел взгляд в сторону, делая вид, что меня вообще не существует.
Первое правило пленницы: хочешь переиграть своих палачей, стань хуже, намного-много хуже их.
Не знаю, как объясню обо всем Дамирану, когда смогу выбраться отсюда, и захочет ли вообще он меня слушать, но я выберусь. Иначе и быть не может.
В первую же ночь, делая вид, будто сплю, а на самом деле, наблюдая за каменной физиономией Тео, сидящего около моей кровати, я попыталась поджечь замок. Это произошло в некоторой степени не намеренно. Точнее, я, конечно, знала, что сильные эмоции и чувства провоцируют дар к разрушающему действию, но ничего не могла поделать с собой, думая о том, что Рид приставил ко мне убийцу. Не просто приставил, наемник будет жить рядом со мной, наблюдать за каждым моим движением, есть и пить за одним столом и контролировать походы в отхожее место и ванную до тех пор, пока я не сломаюсь, как того ожидает Рид. Не стану безвольной послушной куклой, прекрасно годящейся на роль фаворитки. Вот что он решил
