Измена. Право на сына
Арина Арская
Глава 1. Ты не мог так со мной поступить
Макар целует Жанну. Он ее крепко обнимает, прижимает к себе и целует с каким-то надрывом и отчаянием, а я стою на пороге кухни босая, растрепанная и с пустой бутылочкой в руках. В воздухе пахнет ванилью и корицей. Жанна с тихим мычанием и недвухсмысленно трется о его пах.
Шесть тридцать утра. Я спала около трех часов. У Артема — колики, а у меня — бессонные ночи. Поэтому до меня туго доходит, что я сейчас вижу. Вздрагиваю, когда бутылочка приземляется на пол со стуком и катится к столу.
Какие у Жанны большие глаза сейчас. На пол лица. Она взвизгивает, прячется за Макаром, который хмурится, а в аромат ванили и корицы вплетается горькая гарь.
Оладушки на сковородке подгорают.
Жанна — моя сестра. На три года старше. Мы приютили ее на пару месяцев после ее разрыва с очередным мужчиной. Каким-то дерзким байкером, который поднял на нее руку, забрал деньги и укатил с дружками в закат. Макар был против тогда, а я его уговорила, потому что “мы семья, мы должны ей помочь”. Какая я дура.
— Оладушки горят, — едва слышно говорю я и отступаю.
Жанна хватает сковороду, ойкает и с грохотом ее роняет. Подгоревшие оладьи отлетают в сторону.
— Уля, — Макар делает ко мне шаг — не дури.
— Она же моя сестра, — сипло отвечаю я.
Хотя какая разница. Сестра или нет.
— Я го люблю, — шепчет Жанна. — Уля… Так случилось… Я влюбилась.
— Замолчи, — рычит Макар на нее.
Мозг не желает воспринимать реальность. Я так устала за последнюю неделю, что у меня уже руки трясутся и зрение подводит. Часть моей жизни сейчас — размытые пятна, среди которых вспыхнул четкой картинкой откровенный и жадный поцелуй.
Пока без эмоционального всплеска. Истощенная нервная система тормозит и не может переключиться с беспокойства о сыне на мужа, который, похоже, изменяет мне с моей сестрой.
— Уля, — Жанна слабо улыбается.
Так эти разговоры о том, что мне невероятно повезло с мужем, и вопросы, как мне удалось подцепить на крючок такого мужика, были завистью? Сквозь туман шока проступают улыбки Жанны, ее кокетливый смех, ее восторг и комплименты в сторону Макара. Так она шарахалась по дому в коротких шортах, маечках на голую грудь не по причине, что она безалаберная?
— Не делай такие круглые глаза, — неожиданно говорит Жанна. — Ты себя видела со стороны?
— Ты что такое говоришь? — медленно моргаю я.
— Сгинь, — Макар мрачно и зло смотрит на нее.
— Он тебя не любит — Жанна выходит вперед, встряхнув волосами. — Это же очевидно, Уля. Ты, что, слепая?
Оглядывается на Макара, который сжимает кулаки и медленно выдыхает:
— Сгинь— Жанна, не доводи до греха.
Я медленно разворачиваюсь и на цыпочках иду прочь из кухни. В груди что-то проклевывается. Острое и ядовитое. Оплетает сердце, пробивается в легкие, и новый вдох обрывается болью. Со стоном прижимаю ладонь к груди, открываю рот, хрипло глотая воздух, и приваливаюсь плечом к стене. В глазах темнеет.
— Уля, — слышу голос Макар, который встряхивает меня за плечи.
Вижу его лицо. Злое и презрительное. Он никогда не был щедр на эмоции, но в нем не было раньше столько гнева, как сейчас.
— Не трогай меня, — толкаю его в грудь, но он не выпускает меня из стальной хватки.
— Я тебе сказал, — шипит в лицо, — не дури. Успокойся и поговорим. Как взрослые и адекватные люди.
— Адекватные? — шепчу я и повышаю голос. — Ты с моей сестрой спишь! С родной сестрой! — опять толкаю его в грудь, захлебываясь в ужасе и отвращении к Макару. — Как долго?!
— Две недели, — раздается надменный голос Жанны,
— Сгинь, дрянь такая! — в ярости гаркает Макар. — Или я тебе шею, мразь, сверну!
— И будь я у него только одна, — Жанна грациозно садится на софу с резными и позолоченными ножками и закидывает ногу на ногу, высокомерно поглядывая в нашу сторону — И не меня тебе стоит остерегаться, Уля. Он мужик у тебя темпераментный, дикий. А ты после родов, отнекиваешься, не подпускаешь к себе, то голова болит, то устала, то сын. Никто тебя не осуждает, но нормальный мужик не будет спускать в кулак.
— Есть кто-то еще? — голос мой будто принадлежит мышке, которую сдавила мышеловка. — Кто?
— А знаешь, — Макар выпускает меня и отступает с улыбкой, — да, — разводит руки в стороны и обнажает зубы в оскале, — есть. Да, у меня есть любовница. И да,
— с надменной усмешкой оглядывает Жанну и вновь смотрит на меня, — твоя сестра добилась своего. Я тебе говорил, что ей пора на выход?
— У тебя две женщины? — сглатываю кислую слюну:
— И вот любопытно, что скажет твоя Леночка, когда узнает, что ты и с ней гуляешь налево? — Жанна легко смеется. — Твоя отчаянная и запретная любовь? С Улей-то все понятно. Скромная, приличная девочка, которая нужна тебе как инкубатор на ножках, а там же многолетняя любовь, да?
На меня опять наваливается отупение. Еще какая-то Леночка? Что за нелепый и глупый абсурд происходит в моей жизни?
Со второго этажа доносится притушенный крик Артема. Требовательный, обиженный и гневный. Проснулся, а мамы рядом нет.
— Ты не мог так со мной поступить, — ползу по стеночке к дверям.
А в глазах Макара ни тени сожаления или стыда. Открылась некрасивая отвратительная правда о нем, но ему меня не жаль. Я не любимая женщина, о которой нужно заботиться и беспокоиться. Я — инкубатор.
— Успокой Тему, — его верхняя губа дергается, — а потом обсудим ситуацию.
Глава 2. Если ты и уйдешь, то без нашего сына
Нельзя брать на руки ребенка, когда ты в панике и ужасе перед будущим и неизвестным. Малыш это почувствует, и весь этот негатив перекинется на него. У кроватки вдыхаю и выдыхаю. Сжимаю и разнимаю кулаки, и с улыбкой подхватываю на руки Тему, который заливается громким плачем. Я хочу разрыдаться вместе с ним, но мне нельзя.
— Милый мой, мама рядом, — укачиваю его на слабых руках. — Тише.
Я не знаю, что предпринять. Сорваться и бежать? Куда? В деревню к старой бабушке, которая нас с Жанной растила и воспитывала? Что я ей скажу и стоит ли ее сейчас пугать тем, что Макар мне изменяет?
Артем тянет футболку, раззевает ротик в крике, и я ловлю себя на мысли,
