Не надо высоких наград, Ни к чему нам парадный мундир. Да здравствует славный «Каскад» И его боевой командир!
— прочел он.
Я видел, как слезы навернулись на его глаза.
Пеленг генерала Шмырева
1939 год. Ленинград. Электротехническая академия имени С.М. Буденного. Только что возвратившиеся из отпуска слушатели толпятся у стенда, на котором вывешено расписание занятий.
— Так, где тут наш родной третий курс? — медленно, с растяжкой, делая ударение на слове «третий», произносит кто-то за спиной у Петра Шмырева.
Этот кто-то — Петя Костин, однокурсник Шмырева, и голос его он может узнать из тысяч голосов. Давит Петр на слово «третий» совершенно правильно: теперь они — третьекурсники.
Пробежав взглядом знакомые предметы, Шмырев словно спотыкается: «А это что? Такого еще не было».
Костин тычет кулаком в бок.
— Смотри, новые отделения — радиоакустики, отделение связи ВВС…
Но Шмырев не слушает товарища, он уже уцепился взглядом за название. Прочел раз, другой. «Отделение особого назначения».
Доходит наконец и до Костина: «Ух, ты! Гляди, Петруха, отделение особого назначения».
Шмырев оглядывается и видит перед собой круглолицего, покрасневшего от возбуждения сокурсника.
— Хотел бы попасть?
— Куда? — делает вид Шмырев, словно не понимает вопроса.
— Да ладно тебе, прикидываться, — обижается Петр.
— Конечно, хотел бы… — сдается Шмырев.
— Ну так в чем же дело, будем учиться в этом…ООН, — торжествующе произносит Костин, словно зачисление в столь интригующее отделение — дело решенное.
— Я двумя руками «за», — хитро улыбается Шмырев, — только вот ты случайно не знаешь, что это такое — ООН?
Костин скорчил грустную физиономию.
— Петя, ты все испортил своим рациональным вопросом. Ну, какое это имеет значение — знаем, не знаем. Зато как романтично звучит: «отделение особого назначения».
И они оба рассмеялись.
К счастью, долго мучиться в неведении не пришлось. Уже на следующий день на утреннем построении старшина курса, вытащив из нагрудного кармана листок бумаги, прочитал фамилии: Акулин, Баусов, Бутченко, Дубович, Костин, и в конце назвал его — слушателя Шмырева. Всего двадцать человек. «Это и есть отделение особого назначения», — понизив голос на полтона, закончил старшина.
А потом их собрали в учебном классе, пришел начальник курса капитан Степан Акопович Ягджян.
Они любили своего начальника курса. И через 70 лет вспоминая Ягджяна, у Петра Спиридоновича Шмырева теплели глаза: «Чудесный был человек, — говорил он. — Чудесный, внимательный. Заботился о нас. Настоящий командир».
Когда началась война, капитан Степан Ягджян, выпустив в свет свой курс, попросился на фронт. Его направили начальником связи в одну из кавалерийских дивизий, которая вела бои на Кавказе. Воевал. Тяжелораненый попал в плен. Выжил. Был направлен в концлагерь, во Францию. Из концлагеря Ягджян бежал, примкнул к движению Сопротивления, вступил в отряд французских маки. Вновь воевал умело и храбро. Стал командиром партизанского отряда.
После освобождения Франции союзники интернировали капитана Ягджяна на Родину. Ну а Родина, знамо дело, встретила героя французского Сопротивления «с распростертыми объятиями». Из армии Степана Акоповича выгнали, из партии исключили. В тюрьму, правда, не посадили. Что ж, и на том спасибо.
Кое-как устроился их бывший начальник курса на питерскую фабрику «Светлана». Так бы и жил Степан Акопович с клеймом пленного, что в ту пору, почитай, к предательству приравнивалось, да повезло ему. К 30-летию Великой Победы вспомнили о нем французы. Приехали в нашу страну ветераны — летчики из знаменитого полка «Нормандия — Неман» и говорят: «Живет у вас капитан Ягджян Степан Акопович, герой Сопротивления, очень уважаемый во Франции человек. Наш президент наградил его орденом за мужество, проявленное в боях с фашистами».
«Ну как же, как же, знаем, — мило улыбаются наши чиновники, — Степан Акопович и у нас очень любим и уважаем. Давайте орден, мы вручим».
Но французы орден не отдали, сказали, что им поручено лично вручить награду герою.
Судорожно стали искать Ягджяна. Где он, Степан Акопович? Наконец нашли в Ленинграде. Тихо живет себе в коммуналке, честно работает на фабрике. Но как же такую высокую делегацию в коммуналке встречать? Срочно выделили Ягджяну квартиру. Надо отдать должное, после отъезда французских ветеранов и вручения ордена квартиру не отобрали, оставили.
В том же 1975 году генералу Шмыреву попался в руки журнал «Огонек». Развернул его Павел Спиридонович и ахнул: на фото их начальник курса в окружении французов с орденом на голубой ленте.
В первый же приезд в родной город Шмырев разыскал своего начальника курса Степана Акоповича Ягджяна. Они обнялись по-братски и уже больше не расставались — дружили, встречались, созванивались.
Однако в далеком 1939 году Шмырев был пока еще слушателем академии, Ягджян — его командиром, и никто не знал, что ждет их в будущем.
Начальник курса вошел в класс и, окинув взглядом своих подопечных, сказал совсем коротко: «Вас интересует, что такое отделение особого назначения? Это разведка».
Капитан сделал паузу и продолжил.
— После академии вы пойдете служить в разведку. Если будете достойны, конечно.
Они и вправду оказались достойными. Однако на этом пути случалось всякое. Учились старательно, не раз завоевывали первые места в академии по успеваемости, получали призы. Как-то получая приз победителей, Ягджян говорил о них с гордостью и назвал отделение «маленьким, но дружным коллективом». А после такого всеакадемического триумфа случилось то, что называется головокружением от успехов. На следующей сессии они провалили первый же зачет. Над ними тогда еще долго подшучивали в академии: вон, мол, идет «маленький, но дружный коллектив».
…Дипломы об окончании академии они должны были получить летом 1941 года. 22 июня началась война. 25-го выпускники сдавали последний государственный экзамен. Предстояла преддипломная практика. Однако война изменила привычный порядок. Им сказали ясно и четко: «Вот вам, ребята, дипломы, а практику пройдете на войне».
Слушатели привинтили к петлицам по третьему «кубарю» и стали воентехниками 1-го ранга, сфотографировались отдельно и вместе. Эта уникальная фотография, как дорогая реликвия, хранится в доме Петра Спиридоновича Шмырева и по сей день. На ней 15 выпускников Электротехнической академии имени С.М. Буденного.
Семеро из них станут генералами, а еще учеными, лауреатами различных государственных премий. Петр Костин будет стоять у истоков создания нашей космической разведки и закончит службу генерал-лейтенантом, заместителем начальника ГРУ; Виктор Чайка также получит высокое звание генерал-лейтенанта, возглавит оперативно-техническое управление, потом Гостехинспецию. Михаил Прокошин станет начальником службы спецрадиосвязи, дослужится до генерал-майора; Владимир Афанасьев за свою научную работу будет удостоен Ленинской премии и звания Героя Социалистического Труда. Борис Дубович получит назначение на ответственную должность начальника европейского управления военной разведки, ему присвоят звание генерал-лейтенанта.
