скорее всего, попыталось бы убить меня каким-то другим способом. Однако, глядя на твою маму, легко убедиться, что это не так или по крайней мере лет десять-пятнадцать у меня ещё точно есть.
Я не нашла в себе сил улыбнуться его неловкой шутке.
– Ты думаешь, что с мамой было то же самое?
– Уверен. Она убеждена, что ты её спасла, но не смогла объяснить толком, почему так считает. Я думаю, что дело в этом ощущении чужого вмешательства, его максимально трудно описать.
По крайней мере, мама не сумасшедшая, а даже оказалась в чём-то права…
– Теперь я точно чувствую себя каким-то монстром, – покачала я головой.
– Только ты решаешь, кем быть: монстром или супергероем.
Я встретилась с ним взглядом. Может быть, я и сама решаю, но что думает он по этому поводу, было понятно без слов. И весь мой страх куда-то подевался, а по венам разлилось тепло. Да, мама была права: у меня есть сила, о которой я не знаю и которой не умею управлять, но меня это больше не пугало. Ведь эта сила помогла мне спасти своих близких.
Смело обвив руками Пашину шею, я его поцеловала.
* * *
Крепко сжимая Пашину руку в своей, я толкнула неприметную дверь кафе и вошла. Дима, Катя и Костя ждали нас за самым дальним столиком рядом с большой белой гипсовой собакой. Как я поняла, это фишка из старого сериала. Не знаю, в чём смысл собаки, место встречи выбрала Катя.
Я уже предвидела, что нас сегодня ждёт: Дима будет жаловаться, что золотой свет подпалил его шевелюру, Катя поблагодарит нас за то, что мы нашли убийцу её родных, а я соглашусь на Димино предложение о работе.
И хотя я всё это знала, наше с Пашей расследование показало мне, как много в мире вещей, о которых я и понятия не имела. Даже себя я не знала до конца. Теперь мне казалось, что я ненавидела не свой дар, а то, что заперла себя в его рамках. Я не обязана быть гадалкой, теперь я вижу, как много применений у моих способностей. Не скажу, что, соглашаясь на работу в Ордене, я полностью осознаю, во что ввязываюсь, но разве это кто-нибудь когда-нибудь полностью осознаёт?
Когда мы подошли к столику, Дима и Катя горячо спорили:
– Не стриги! Лучше вытяни их с помощью какого-нибудь средства! – говорила Катя.
– А может быть, мне не повредит сменить образ! – возражал Великий Магистр.
Мы с Пашей устроились на свободных стульях.
– Из-за чего шум? – спросил инквизитор.
Костя выразительно возвёл глаза к потолку, как бы говоря, что ему бы не помешала пара капель валерьянки.
Дима пожал другу руку, приветствуя, и объяснил:
– Этот золотой свет меня немного подпалил. В некоторых местах причёска теперь сильно короче, хочу подровнять.
– Ну и правильно! – заметил Паша.
– А по-моему, Диме с длинными больше идёт! – не унималась Катя.
Я смотрела на их перепалку и думала о том, как хорошо, что это кафе и весь город остались на своём месте. И как хорошо и удивительно, что многое в моей жизни изменилось всего за пару недель: я завязала отношения, сменила работу, помогла спасти Петербург от наводнения…
Тут мой телефон настойчиво завибрировал. Мама. Она только вчера вернулась из Новгорода, будет теперь жаловаться на родственницу.
– Привет, мам!
Но некоторые вещи не меняются. И это тоже хорошо.
Конец
13. 08.2 022
Благодарности
Говорят, что писательство – дело одинокое, но это не совсем так. Автор пишет книгу наедине с самим собой, но, чтобы она получилась действительно живой и увидела свет, ему нужна помощь. И здесь я хочу поблагодарить людей, которые помогли мне.
Для начала хочу поблагодарить свою сестру Катю за то, что она уже пять лет остаётся моим бета-ридером, человеком, которому можно показать первые сырые черновики, и он не побоится их прочитать.
Огромная благодарность моему редактору Даше Урбанской, которая с любовью правила текст и всегда вдохновляла меня своими замечаниями. А так же благодарю Анастасию Осминину, которая поверила в мою историю и дала ей возможность увидеть свет в издательстве.
Отдельная благодарность моему мужу Валере, который поддерживает меня в моём творчестве и всем говорит, что его жена – писатель, даже когда мне самой с трудом в это верится.
Благодарю писательницу Еву Вишнёву и её молодого человека, который работает в метро, за подробные ответы на мои вопросы о подземке.
И, конечно, благодарю первых читателей «Башни грифонов» и подписчиков моего телеграм-канала «В тихом омуте Хомутовской» за то, что поддерживали меня и ждали книгу.
Я верю, что в нашем мире тоже есть своя магия.
Примечания
1
ООМ – Отдел особый магический.
2
Такие станции называют ещё «станциями с горизонтальным лифтом» за сходство раздвижных дверей с открывающимся лифтом. Они существуют только в Санкт-Петербурге, и их всего 12: десять были построены в Ленинграде с 1961 по 1972 год и ещё две – перед чемпионатом мира по футболу в 2018 году.
3
«Йоги» – презрительное прозвище сотрудников ООМа.
4
Прототипом ЛОИС послужил советский лазерный пистолет для космонавтов. Из Википедии: Лазерный пистолет с пиротехнической лампой-вспышкой (лазерное оружие индивидуальной самообороны космонавтов) – советское экспериментальное ручное лазерное оружие несмертельного действия, разработанное в 1984 году конструкторской группой Военной академии РВСН. Предназначен для выведения из строя чувствительных элементов оптических систем противника. В настоящее время находится в музее как памятник науки и техники.
5
«Тре́тья волна́» (англ. The Third Wave) – психологический эксперимент, проведённый учителем истории Роном Джонсом над учащимися 10-го класса (то есть детям было примерно 16 лет) американской средней школы. В начале апреля 1967 года Джонс потратил неделю занятий одного из классов школы Пало-Альто на попытку осмыслить поведение немецкого народа при репрессивном национал-социализме. Учитель объявил детям, что они теперь участники молодёжного объединения «Третья волна». Убеждая их в избранности и силе по сравнению с учениками других классов, он установил жёсткие правила дисциплины, которые участники эксперимента строго соблюдали. Они придумали своё знамя и особое приветствие. К своему удивлению, учитель не встретил сопротивления ни учащихся, ни взрослых. На пятый день Джонс прекратил эксперимент, объяснив учащимся, как легко они поддались манипуляциям и что их послушное поведение в эти дни не отличается от поступков рядовых граждан нацистской Германии.
6
