столешнице, и Диана прикрыла ладонью одно ухо, пережидая звон. Плечо вдруг странно обожгло — словно кипятком плеснули.
— Все на выход!..
Громкий голос Джона порадовал: брат жив! Рядом…
Мягкая тёплая волна смела в сторону мебель, толкнула гостей к дверям…
Автоматная очередь прошлась над их головами, разнеся стеклянную стену ресторана рядом с их столиком. Брызнули осколки, осыпая их с отцом с ног до головы; ворвался в ресторан холодный злой ветер.
— Флорес! — неожиданно громко, чуть раздражённо и властно позвал лорд Энтони. — Выйди.
Диана нерешительно глянула на отца и невольно прислушалась: в ресторане воцарилась оглушающая тишина. После шквала выстрелов, звона битого стекла, панических криков и ругани — всё наконец смолкло.
Нет, не всё.
Теперь, когда звон в ушах постепенно проходил, возвращались и звуки. Капала вода из разбитого аквариума, стонали раненые, Джанфранко перезаряжал «магнум», громко хлопнули двери в зал, отрезая выгнанную Джоном толпу от тех, кто остался внутри.
Знакомые тяжёлые шаги по мраморным плитам. Хруст стекла под толстыми подошвами.
Диана непроизвольно сжалась, и лорд Энтони неожиданно повернулся к ней, рассматривая дочь невозможно пронзительным, почти пугающим взглядом. Потянувшись, лорд Ллойд привлёк её к себе и поцеловал в лоб. Царапнули кожу сухие губы.
— Оставайся здесь, — велел коротко.
Диана поражённо смотрела, как отец, морщась, разгибается, поднимаясь по весь рост. Отряхивает пыль и осколки со штанин и лишь затем, подняв голову, шагает мимо спасительного стола прочь, в зал.
Снова шаги — лёгкие, неторопливые. Вот в кого у Джона такая летящая
походка…
Диана осторожно высунулась из-за стола, оглядывая разорённый ресторан. Мебель была перевёрнута и снесена в стороны, образовав проходы для бежавших к выходу людей. В завалах оставалось всего несколько человек — судя по стонам, все живы, хотя и ранены. Стеклянную стену бара разнесли напрочь, но там всё ещё шевелилась жизнь. Брызги крови на барной стойке, опрокинутые стулья…
Диана поискала взглядом Луиса и второго телохранителя Медичи, не нашла, зато увидела Эвелин. Невестка сидела прямо на полу, плечом к плечу с Джоном, и кожа мага-стихийника покрылась морозным узором. Эвелин напряжённо смотрела в зал, кое-где скованный льдом, и Диана внезапно позавидовала брату. Эвелин была не просто женой Джона, но верным другом и напарником. Таких женщин, без раздумий бросавшихся на защиту супруга, не так уж много. Брату повезло…
— Диана, — к ней за столик скользнул Джанфранко, крепко сжал плечо, — как
ты?..
Диана отстранённо кивнула, снова выглядывая из-за столешницы.
— Ты ранена, — не сдавался итальянец, и Диана лишь теперь удивлённо глянула на собственную белоснежную блузку, из-под которой стекали красные струйки, украшая плечо завораживающим кровавым кружевом.
И тотчас отвернулась, потому что происходящее в зале показалось куда важнее обожжённого болью плеча.
— Как же ты решился, Флорес?
— Я не собирался нападать, увидев тебя, — ответил знакомый голос на ломаном английском. — Мы ждали только телохранителей Медичи. Мы бы убили итальянцев.
Нас больше. Долго следили. Много денег раздали. Нас пустили. Хотел сделать громко, ярко. Медичи был не жилец. Не ожидали тебя и этих… А потом я увидел Дину. Моя дочь. Я воспитал, не ты. Я подумал, это мой шанс. Избавиться от тебя навсегда. Приказал Энрике покончить с тобой. Потом с остальными. И тогда Дина только моя.
Mi hija…*
(*Моя доченька… — исп.)
Диана медленно поднялась на ноги, не обращая внимания на вскинувшегося Джанфранко. Итальянцу не оставалось ничего другого, как подняться тоже. Следом, словно по команде, осторожно распрямились Джон с Эвелин. Детектив-ментал ист цепко оглядывал разорённый зал, но мексиканские убийцы, если и оставались в живых, теперь притаились.
Сеньор Фидель Флорес мало изменился за пролетевшие десять лет. Седины в густых волосах прибавилось, равно как и лишнего веса, но дорогой светлый костюм сидел на нём, как влитой. Неудивительно, что отчим затерялся среди разряженных гостей: у дальних столиков, за декорациями ресторана, он ничем не выделялся от посетителей.
— Mi hija, — позвал сеньор Флорес, зацепившись за неё взглядом, — как же ты выросла… совсем красивая стала… Пойдём домой, nino…
А Диана вдруг поняла, что совершенно не боится. Ни этого абсолютно чужого человека, притворявшегося её отцом восемнадцать лет, ни мексиканского синдиката, ни пуль, ни угроз. Удивительное чувство, когда за спиной семья. И дело не в помощи и даже не в защите: одно лишь знание, что она теперь не одна, придавало сил.
— Совсем как Sofia, — так же бездумно проронил сеньор Фидель Флорес, всё ещё глядя на Диану. — В первый раз я взял её силой… Я верил, что Дина — моя дочь.
А потом девочка стала видеть и пересказывать чужие мысли. Воспоминания. Ох, как же я был зол!.. А потом мне стало весело. Я украл у тебя не только жену, но и дочь, лорд Ллойд!
Каменное лицо лорда Энтони дрогнуло. На безжизненном лице горели только глаза, тёмные и страшные, когда лорд-ментал ист разомкнул губы.
— Сейчас тебе станет совсем весело, — тихо и страшно пообещал Энтони Ллойд. — Возьми нож. А теперь смейся…
Сеньор Флорес послушно подхватил с ближайшего столика разделочный нож, и Диана вздрогнула, тотчас ощутив, как сжимаются пальцы Франко на её плече.
— Диана, отвернись, — глухо посоветовал итальянец. — Прошу…
Она коротко качнула головой, продолжая смотреть.
На то, как беззвучно шевелятся губы лорда Энтони Ллойда. Как сеньор Флорес с размаху всаживает нож себе в живот, одним движением вспарывая его снизу доверху. Как, наконец, хохоча и булькая пошедшей горлом кровью, глава мексиканского синдиката на деревянных ногах проходит на террасу, так и оставив рукоять под рёбрами. Как тянется за ним густой кровавый след. Как, всё ещё веселясь и утробно подвывая, сеньор Флорес делает над собой невероятное усилие, забираясь на парапет. И как, балансируя на краю, выпрямляется, обернувшись всего на миг.
Взгляд его, безумный и мутный, остановился на Диане.
— Иди вперёд…
Не сводя глаз с Дианы, Фидель Флорес послушно шагнул за край.
Раздались приглушённые крики: кто-то из персонала, оказывается, всё ещё находился в баре. Несколько бесконечных секунд, звук влажного удара — и крики с улицы, далёкие и глухие.
Диана медленно прошла в центр зала. Посмотрела в пустое, всё ещё безжизненное лицо лорда Энтони, обернулась на террасу. Мимо промчались Джон с Эвелин, заглянули через парапет.
— Всё, — констатировал детектив. — Насмерть.
— Шестнадцатый этаж, проникающее ранение брюшной полости, внутренности наружу, — упрекнула мужа Эвелин. — Дорогой, на что ты рассчитывал?
—
