— Я больше не хочу смотреть! — сказал он, ловя ртом воздух. На лбу выступил пот, руки тряслись.
— Ты просто обязан, — проговорил Базлин. — Это дело рук твоей матери.
— Нет, — пытался отрицать Бран, отворачиваясь.
— Ты сам хотел узнать правду, — сказал Базлин. — Я открываю ее тебе. Мы привели сюда этих людей для нее, просто похитили их на улицах города. Обязательное условие, чтобы все были магами. Твоя мать наконец сделала все правильно. Эти маги лишились своих сил, подпитывая нашу армию. И мы подошли к очередному этапу Проклятья — духи, которых Эмри призвала в пустыню.
Бран вспомнил рассказ Астары: люди в пустыне, исчезнувшая толпа…
— Они были нужны, чтобы дать моей армии разум, завершить Проект, — говорил Базлин. — Твоя мать создала Проклятье и заключила в ловушку души, оставив их для меня.
Мужчина слегка пожал плечами:
— Я создавал тело, она брала дух и даровала ему разум. А затем наполняла силой, отобранной у магов.
Бран учащенно задышал, пытаясь игнорировать слова.
— Вот и все, — произнес Базлин. — В моем распоряжении оказалась целая армия функционирующих магов, готовых свергнуть Совет. И еще. — Он улыбнулся. — Маги кормили мою армию день за днем, и их силы были на исходе. В конце они превращались в жалкие скелеты, сидящие в стеклянных клетках. Любой, попытавшийся сопротивляться, оказывался обречен. Будучи проклятыми, они не могли освободиться. Я мог бы стать хозяином всех магов.
— Тайна… — вдруг понял Бран. — Совет хранил все в секрете от людей, чтобы те не восстали против них.
— Каждый, кто не являлся магом, с радостью бы их уничтожил, узнай, что подобное возможно, — сказал Базлин. — Они бы убили каждого, чтобы обезопасить себя.
— Но почему моя мать пошла на такое? — спросил Бран.
Базлин пристально посмотрел на него.
— Как и ты, она хотела спасти мир, исправить чужие ошибки. Она присоединилась ко мне, потому что хотела изменить Совет. Ади бы тебе ни за что не рассказала. Да и другие тоже. Но я поведаю тебе только правду. — Он положил руки на стол. — Я не всегда был преступником. На самом деле я был известным исследователем, получившим поручение от Совета. Я специализировался на древних манускриптах и языках из истории магии. — Базлин стал задумчивым. — Когда ты становишься знаменитым магом, особенно Дримры, то Совет начинает приглашать тебя на разные события. И вот тогда я понял, на кого работаю. Горстка алчных бюрократов, стремящихся удовлетворить ненасытные желания. Они почти не следовали правилам, которые сами же установили, и были готовы устранить любого, кто перейдет им дорогу.
— Я не верю, — сказал Бран.
— Не важно, — яростно прошипел Базлин. — Мои слова — правда. Даже твоя мать все поняла и решила исправить положение вещей. Таков был наш план. Мы приблизились к финалу. Мы могли внезапно захватить Совет, изменить его к лучшему, но… — Базлин поднял голову, — родился ты.
— После этого Эмри переменилась, — злобно сказал маг. — Она совсем потеряла интерес к Проекту — не воспользовалась огромной силой, которую мы с трудом собрали для нее.
Он ударил кулаком по столу, но сразу взял себя в руки, поняв, что сболтнул лишнее.
— Откуда-то про нас узнала полиция, — продолжал Базлин. — До завершения Проекта оставались считаные дни. Твоя мать сбежала, как и некоторые другие. Но теперь мы здесь, Проект по-прежнему держится в секрете и ждет окончания. Только одно стоит на моем пути. Сила Дормайсан.
Базлин, не торопясь, окинул Брана взглядом.
— Как сказала твоя подруга Ади, сила матери внутри тебя. Разве плохо, если ты последуешь по ее стопам и завершишь начатое? — Базлин усмехнулся. — Возможно, она бы гордилась сыном.
Бран не верил ни единому слову Базлина. Он был достаточно умен, чтобы понять, чего тот добивается. Маг хотел, чтобы Бран помог возродить Фарфилдское Проклятье.
Мужчина сделал глоток воды.
— Но… я не Дормайсан, — заявил Бран. — Ади сказала, я свободен от проклятья.
Базлин отвернулся, будто услышал нечто омерзительное.
— Для меня или твоей матери это роли не играет, — произнес он. — Но внутри тебя есть та же сила.
— Я не стану делать этого, — решительно сказал Бран.
— Может, тебе стоит подумать, прежде чем принимать поспешные решения, — процедил Базлин.
— Я хорошо подумал, — фыркнул Бран. — Я не стану сообщником тех, кто похищает людей, сажает их в клетки и создает армию для свержения Совета.
— Значит, ты совершишь ошибку, как и твоя мать? — спросил маг. — Позволишь сердцу встать на пути того, что является твоим долгом — на пути правды.
— Но это вовсе не правильно, — возразил Бран. — Для создания Фарфилдского Проклятья вы убивали людей!
— В конце концов, цель оправдает средства, — не сдавался Базлин. — Нужно пожертвовать единицами ради всеобщего блага.
Бран возмущенно тряхнул головой:
— Мне не важно, что произойдет или что уже сделала моя мать. Я верен своим друзьям, а они — Совету.
Базлин грохнул кулаками по столу.
Мальчик даже подпрыгнул от неожиданности, а маг вскочил на ноги, весь кипя от злости.
— Совет! — яростно прокричал он. — А если я скажу, что Совет всем лгал, даже Ади, и они не уничтожили Проект, а спрятали его для собственных целей? А однажды я повелся на их уговоры, и меня втайне использовали? А как только они покончили со мной, то стерли мое имя из истории и уничтожили мои научные труды! А если кто-то близкий тебе — часть всей этой лжи, а исследования Фарфилдского Проклятья начал ненавистный мне Совет? Как тебе такое?
Потрясенный Бран даже не знал, что ответить.
— Верь, чему хочешь, — раздраженно проговорил Базлин. — Но ты слишком умный мальчишка, чтобы морочить себе голову. Совет — лишь иллюзия, а все хорошие люди, что служат под его началом, просто пешки с добрыми намерениями. — Базлин сжал кулаки. — Каждый из них делает то, что считает нужным, а все вместе служат злу, с которым так отчаянно борются.
— Нет, — сказал Бран. — Совет Магов творит добро.
— Неужели? — фыркнул Базлин. — Действительно? Сдается мне, в твоем городе маги запрещены, гномов по-прежнему убивают, а мир находится на пике народных волнений. Идет незримое сражение, Бран, между правдой и тем, что только кажется правдой. Откуда ты знаешь, что ты на стороне истины? Почему уверен, что тебя не обманули? — Он понизил голос. — Прямо под нашим носом назревает война, готовая разразиться при малейшем колебании чаши весов. Разве ты не чувствуешь?
Голос Базлина звучал зловеще, но больше всего Брана напугала его искренность.
«Что же он знает?» — подумал мальчик.
— Ты всего лишь ребенок, — проговорил маг. — Ты еще не понимаешь, как коротка жизнь. И ты не настолько ценен для меня, как думаешь.
