— За меня не дергайся, — равнодушно протянулКости.
Гасила хмыкнул и переметнулся к своему джипу.
— Я боюсь, — заговорила я, повторяяотрепетированные заранее слова.
Нас могли слышать в любой из пяти ехавших впереди машин.
— Ты остаешься в машине и не выходишь. Сажаем твоюмаму, и ты сейчас же уезжаешь, запомнила?
— Да. Я так и сделаю… — (когда в аду снег пойдет).У меня руки чесались порвать их в клочья.
Я, как договаривались, расплакалась, тихонько жалобнопоскуливая, а сама в уме считала минуты. Скоро, очень скоро они узнают, когозачал один из их стаи. Насильник меня породил, вот и вышло, что насилие — моеремесло.
Поездка продолжалась сорок минут. Мы подъехали к обветшаломудому в десяти милях от магистрали, проходящей по границе штатов. Славноеуединенное местечко, длинная подъездная дорога. Идеальное место для бойни.Кости остановил машину и оставил с включенным двигателем. Он успел на мгновениевстретиться со мной глазами, но дверцу с его стороны тут же распахнули.
— Прибыли! Хеннесси сказал, что вышлет ее наружу, когдаты войдешь. — У дверцы опять стоял Гасила, и его лицо морщила та же злаяусмешка.
Кости взглянул на него, подняв темную бровь:
— Не думаю, приятель. Выведите ее к двери. Я выйду непрежде, чем увижу ее. А если нет, мы с тобой попляшем прямо сейчас.
Теперь в его голосе не осталось и следа равнодушия, а изглаз лился зеленый свет. Нашу машину со всех сторон заблокировали подъехавшиеджипы, мы были окружены, и все же Гасила опасливо отступил.
— Ты и отсюда слышишь, как у нее бьется сердце. Онажива, — неуверенно возразил он.
Кости ответил коротким злым смешком:
— Я слышу стук семи сердец, и кто мне скажет, котороетам ее? Что вам скрывать? Заключаем сделку или нет?
Гасила сверкнул на него глазами, потом резко мотнул головой,и другой вампир заспешил внутрь.
— Тогда смотри.
Я ахнула. В тускло освещенном окне показалось лицо матери.Один из похитителей держал ее за горло, прижимая затылком к груди. Лоб был вкрови, на блузке красные пятна.
— Вот тебе доказательство. Доволен?
Кости кивнул и вышел из машины. Все шестеро вампировмгновенно сомкнулись вокруг него. Я перебралась на место водителя и заперладверь.
Гасила подмигнул мне через стекло:
— Жди здесь. Сейчас ее выведем, и можешь ехать.
Судя по тому, как мало он обращал на меня внимания, мамалибо не рассказала им, что я такое, либо они ей не поверили. И слава богу!
Передняя дверца закрылась за Кости, и я осталась одна вмашине, запертой с трех сторон тяжелыми внедорожниками. Мать оттащили от окна,и я больше ее не видела. Так мне было легче. Изнутри дома послышалсяраскатистый голос, в котором звучало злобное веселье:
— Смотрите-ка, кто присоединился к нашему обществу!Тебе, Кости, надо быть осторожнее со своими желаниями. Ты столько лет добивалсяузнать, кто со мной работает, так что теперь гляди хорошенько. Мы все тут, заодним исключением.
Они все там… Те, кто погубили сотни жизней, не одну мою. Яподумала, сколько семей разрушили эти подонки, и эта мысль придала мне сил.Руки у меня совсем не дрожали, были тверже камня. Я достала мобильный и набраланомер с карточки детектива Мэнсфилда — казалось, целая жизнь прошла с тех пор,как он дал мне эту карточку. Ответил женский голос:
— Шерифская контора округа Фрэнклин. Срочный вызов?
— Да, — выдохнула я. — Я — Кэтрин Кроуфилд. Янахожусь у пересечения шоссе семьдесят один и триста двадцать три, в несколькихмилях от Бетельроуд, в доме в конце тупикового проезда. Этим вечером я прошилазапястья детективу Мэнсфилду и детективу Блэку серебряными клинками. Приезжайтеи арестуйте меня.
Она только начала что-то мямлить, а я уже дала отбой ибросила телефон на заднее сиденье. Дверь дома распахнулась, из нее снечеловеческой скоростью вылетел Гасила. Они услышали мой разговор. Я и знала,что услышат и постараются заткнуть мне рот. Почему-то им в голову не пришло,что Кости разрешит мне вызвать полицию. Гордыня всегда ведет к падению.
Свирепо оскалившись на Гасилу, я нажала газ. Джипы теснилименя с трех сторон — только не спереди. Ну, ребятки, пора не пора — иду содвора!
Машина рванулась вперед и сбила бы Гасилу, если бы тот невскочил на капот. Тем же движением он пробил ветровое стекло и потянулся комне, но я уже держала наготове серебряный клинок. Воткнула ему в горло иповернула. Вспорола глотку, а сама нырнула под рулевое колесо, когда машина врезаласьв стену дома. Обломки стекла и кирпича брызнули во все стороны. Я разбила окнона фасаде. Оглушительный скрежет и звон. Я без промедления прорвалась сквозьразбитое ветровое стекло, перекатилась по капоту, швыряя серебряные клинки вовсе, что двигалось в мою сторону. Кости знал, что надо пригнуться. Крики болисливались с шипением двигателя, кашлявшего и взвизгивавшего в предсмертныхкорчах.
Вместе с Хеннесси в том, что осталось от гостиной,находилось еще два с половиной десятка вампиров. Матерь Божья, на столько мы нерассчитывали! Мою маму, связанную по рукам и ногам, отбросили в угол.
Она не отрывала от меня неверящих, широко распахнутых глаз.Алый туман ярости, которую я зажимала в себе с тех пор, как увидела мертвогодедушку, вырвался на свободу, и я позволила ему поглотить меня. Хищное рычаниераздирало мне горло, глаза горели изумрудами.
Кости воспользовался мгновением общего смятения. Когда япревратила дом в гараж, кто-то как раз заковывал его в цепи. Болтающиеся назапястьях железки взметнулись вверх и обвились вокруг шеи ближайшего вампира.Беспощадный рывок — и голова слетела с плеч, а Кости неуловимым движениемобернулся к следующему.
Три вампира прыгнули на меня, обнажив клыки, но и я успелаобнажить клинки. Я увернулась от их зубов, снизу нанесла жестокий удар ногой,швырнув на пол одного, и тут же навалилась на него, ткнула в сердце, вспоролаего одним движением и скатилась с трупа, чтобы повторить то же самое с двумяоставшимися. Чернявый вампир, сохранивший присутствие духа, направлялся к моейматери. Взвившись в воздух, я практически перелетела комнату, обрушившись емуна спину. Серебро присвистнуло, уходя в его сердце, как раз когда он дотянулсядо нее. Один поворот ножа покончил с ним, и тут меня саму жестоко сбили с ног ибросили ничком на пол. Не пытаясь сопротивляться, я сжалась в комок, иатакующий, нацеливший удар мне в голову, споткнулся о мое тело. Никто из них неожидал от меня такого проворства. Я приколола его к стене, не дав временинанести следующий удар, и оставила тупо пялиться на серебряную рукоять,торчащую у него из груди.
Одним из метательных ножей я перехватила веревки,связывавшие мать.
