замечательным видам на африканские просторы. Стараниями классных дизайнеров, не иначе, в ресторане с должным вкусом был обустроен интерьер, привлекавший к себе не только прохладой тени, но и, как это ни странно, чистотой накрахмаленных скатертей, блеском надраенной посуды и прилежащих приборов, а также удивительно удобными на вид стульями красного дерева. Потолки заведения были добротно, со всем тщанием старательных плотников, обиты толстенными досками все того же красного дерева, что создавало какой-то особенный уют и желание «посидеть еще немножечко». Вышколенные официанты, словно близнецы-братья, сновали меж теми столиками в отглаженной и блестящей чистотой униформе, подобно бегунам-конькобежцам заложив левую руку за спину, в правой руке несли сразу несколько шампуров с огромными кусками мяса. Ну, шашлыки вроде как разносили.
Шашлыки, да не совсем, друзья мои.
Главным украшением и изюминкой такой ресторации был кухонный остров, располагавшийся в самой середине «Карнивора». Занимал такой остров места изрядно, но оно того, вы уж поверьте, стоило. За кирпичным барьером в метр высотой, в самом сердце кухонного острова, располагались проворные повара и неимоверное количество жаровен, пышущих жаром в режиме «24 на 7» практически круглый год. И вот этими-то конкурентами турецких шаурмаделов на этих самых жаровнях творилось то, зачем сюда не просто нужно прийти, а нужно прийти всенепременно. Секрет прост: тут жарилось мясо практически всех животных, пригодных в пищу, но не внесенных в Красную книгу и не успевших сбежать от греха подальше на сопредельные территории. Жарился тут и привычный поросенок, и бедолага страус, которого, как видим, не спасли ни быстрые ноги, ни зарытая по самые плечи в песок голова. Шкворчал тут над углями любимый многими жираф, и даже вздорная характером зебра присутствовала в меню, чуть ли не первые строчки собой украшая. Да что там зебра с антилопой гну?! В самых первых строчках значились Crocodilia и Hippopotamus amphibius. И ладно бы крокодил, сожрав которого туристы лишь немного счет «крокодил – миллион, человек – три» в сторону человечества отыгрывали бы, но бегемот-то тут как оказался? На него, на бегемота, в природе охотиться отважились бы разве что тираннозавр, сам бегемот, по причине сильного голода в каннибализм ринувшийся, или русский олигарх, прилетевший на сафари с крупнокалиберным пулеметом вместо ружья двадцатого калибра, как это настоящему джентльмену-охотнику пристало. Все остальные либо знали, что эти неказистые на вид полторы тонны мяса на самом деле в тройку самых опасных животных Африки входят, либо этого не знали и теперь уже свой опыт общения с гиппопотамусом никому передать не смогут. Остается предположить, что олигархов прилетало достаточно для того, чтоб ресторан свежей бегемотятиной непрерывно обеспечивать. Ну не на тираннозавров же надеяться, в конце-то концов!
И еще одна радость была в обустройстве легендарного «Карнивора»: вход в него стоил пятнадцать американских денег, и на «уплоченное» можно было кушать представителей африканской фауны так долго и в таком количестве, пока вы сами пощады просить не станете или с вами апоплексический удар не случится. Во избежание второго варианта на входе в ресторан вам давали в руки флажок, и до тех пор, пока этот флажок гордо реял на вашем столе, официанты несли мясо к вашему удовольствию каждые двадцать минут, услужливо интересуясь, кого именно «мусье» в эту перемену блюд отведывать станет. Интересовались и, в соответствии с полученным ответом, ловкими движениями к вам на тарелку той самой животинки от шампуров, в руках несомых, тонкими ломтиками искусно нарезали. Кушай, гость дорогой, и ни в чем себе не отказывай! Ну а когда кушать становилось невмоготу, нужно было всего лишь флажок на стол положить, признав тем самым свою полную капитуляцию пред африканским гостеприимством и калорийностью местных млекопитающих и пресмыкающихся. Вот как раз подобий такого заведения креативные котдивуарцы в своих пампасах и наплодили. И пусть дизайном и богатством интерьера со своим первоисточником такие харчевни сравниться не могли, но принцип подачи и обилие съестного на столах остались те же: плати – заходи – ешь от пуза. Того ешь, дорогой товарищ турист, кого со вчерашнего вечера в океане, ну, или в джунглях отловить получилось.
Вот как раз одно из таковых парням после их триумфального выхода из питомника на глаза и попалось. Стоит себе немножечко по левую руку от входа и приятными ароматами к себе оголодавших герпетологов призывает. «Заходи, типа, дорогой любитель крокодилов, и, научный голод удовлетворив, ящериц зеленых как следует порассмотрев, еще и голод телесный со всем удовольствием погаси. Ешь, типа, пей от пуза за недорого! Вгоняй нас в долги!» Приценившись к входному билетику и выяснив, что за «от пуза» нужно заплатить всего по десять американских зеленых денег с носа, парни криво ухмыльнулись, сообщив наивным рестораторам, что в их случае они с ценой на такую безлимитную кормежку сильно погорячились. Но поскольку эрзац-метрдотель на входе в заведение, приставленный тут для приманивания посетителей, русского слова «лохи» не знал, он продолжил улыбаться парням во все лицо, расшаркиваясь перед ними в гостеприимном книксене. «Проходи, не робей! Кушай и пей!» – гласила улыбка наивного зазывалы, еще не знающего, что свои десять баксов только Дмитрий в три раза окупить может. Не говоря уже про Слона…
Прошли. Присели. Бедненько, но чистенько. Стол, по размеру на шестерых китайцев рассчитанный, им двоим как раз подошел, и, развалившись на стульях, немного утомленные после братания с крокодилом, стали они зазывно махать руками всем присутствующим. И официантам, проносившимся где-то вдали, и парочке шашлычников, торчащих в центре мангального острова, и даже некоторым посетителям не белого цвета кожи махали, потому как кто ж его знает, который тут у них за обслуживание отвечает. В конце концов официанта приманить получилось. Пришел и тут же, прямо с порога, огорчил, рассказав, что алкогольные напитки в ранее уплаченные баксы не входят и будут считаться по отдельному прейскуранту. Сказал и тот самый прейскурант на стол радостно возложил. Судя по ценам в алкогольном меню, парни зашли поужинать никак не меньше чем в испанский Sublimotion[8], а не в средней руки шашлычную на окраине Абиджана. Дмитрий как истинный комбинатор, чувствующий своих за три километра, с уважением посмотрел на официанта, разодетого в канотье и полосатую жилетку, и забрал обратно недавно оброненное «лохи». Быстро посчитав в уме, что поужинать «с возлиянием» здесь будет стоить ровно столько, сколько стоит ужин в парижском Guy Savoy, он предложил Слону «бахнуть совсем по чуть-чуть, для сугрева только», потому как уже ехать нужно и поэтому лучше уж переесть, чем недопить. Слон, с цифрами почти не друживший и в таких
