хоть она и сгнила, как прошлогодние яблоки, и вряд ли этого достойна.
– О чем ты? – Арий вмиг сделался серьезным.
– Я подозреваю, что Атэна травит Майрона. Не верю я в эту старческую хворь, о которой толкуют лекари. – Женщина тяжело вздохнула. – Ты бы только видел, каким он стал всего за два звена…
– Подозреваешь? – Бровь Ария недоуменно изогнулась. – Я тебя не узнаю. Маретта, которую я знал, уже давно бы ворвалась к нему в покои и все выяснила.
– А я и ворвалась! – отчаянно вскрикнула женщина и вскинула руку, растопырив пальцы. Мне показалось, что на гладкой коже засияла и тут же погасла витиеватая руна. – И теперь на мне императорский запрет: я не могу приближаться к брату и оставаться с ним наедине без дозволения членов семьи или двора.
– Но ты же его фаворитка! – все так же не понимал Арий.
С уст Маретты сорвался полный боли смешок:
– Я фаворитка, только когда ему одиноко и холодно в своей постели. Но вся его любовь меркнет, если рядом оказывается прелестная кузина Атэна. Ты очень многое пропустил, Арий. – Женщина покачала головой. – Эта стерва ждет ребенка, настоящего законного наследника. Для императора это идеальный шанс заполучить в свою семью одного из Эрворов и собственноручно воспитать Иллюзиониста, который будет предан двору с пеленок. Ха! Будь Майрон в здравом уме, он никогда бы этого не допустил!
– И что я должен сделать?
– Многого не потребуется, – успокоила Маретта. – Мне нужно, чтобы во время празднества ты провел меня к брату. На тебя-то запрет пока не распространяется.
– И это всё?
– Пока да. – Маретта добродушно улыбнулась. – А теперь собирайся и спускайся к завтраку. В честь твоего возвращения Аканта испекла вкусные кексы!
– Которые я совершенно не люблю. – Арий усмехнулся, но, кажется, его мысли витали где-то далеко за пределами этих покоев.
– Зато я люблю! Одевайся давай!
Маретта уже открыла дверь, когда Арий ее окликнул. Она медленно обернулась, уловив смятение в его голосе.
– Скажи, это был тот самый яд? – Арий задумчиво надавил большим пальцем на темный след от укола на запястье.
– Да, – коротко кивнула женщина. – Я потратила годы, чтобы найти источник этой дряни, но так и не сумела. Теперь-то я понимаю, что она пустила свои корни на Клаэрии. И я знаю лишь одного человека, кто бывал в тех землях и кто ненавидит Майрона всей душой.
– Альгрейв, – закончил ее мысль Арий, не выказав удивления. – Что ты теперь будешь делать?
– Ничего. – Маретта небрежно пожала плечами. – Он имеет право на свою ненависть и месть. Они все имеют.
Пока Арий не успел задать новых вопросов, она выскользнула из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.
Эспер наконец выбрался из своего укрытия и запрыгнул на кровать, обвив лапы хвостом. А Арий, не обращая внимания на брата, распахнул дверцы шкафа и лениво перебрал висящую в нем одежду. Когда он потянул за шнурки на своих пижамных брюках, я разорвала зрительный контакт с Эспером и уставилась в свою опустевшую чашку – за столом все еще царило напряжение. Разве что Эсса наконец проснулась и неспешно ела кашу.
«Она смотрит?» – вдруг услышала я насмешливый вопрос Ария и едва не выронила чашку из рук.
«Нет», – Эспер прянул ушами, не разделяя веселье брата.
«Жаль», – отозвался тот, и я буквально ощутила, как сокрушенно закатились глаза рыжего кота.
«Ты действительно доволен своей новой жизнью?» – с неприкрытой грустью спросил Эспер.
«Теперь, когда ты снова рядом и моя семья стала полноценной, да», – без тени лукавства отозвался Арий.
Его слова мягкой воздушной пеленой легли на сердце Эспера, согревая его озябшую от тоски по младшему брату душу. Я едва заметно улыбнулась.
Маретта спустилась в столовую. Равис отодвинул перед хозяйкой стул, и мое внимание полностью переключилось на женщину. Она заняла место во главе стола и смерила нас проницательным взглядом.
– Итак, под крышей моего дома собрались: тамиру, Древняя Кровь из почившего рода, два Дитя Зверя, одно из которых укрощено и наполовину принадлежит лиирит, а также странное существо с Клаэрии. Звучит как начало очень увлекательной истории!
Ее губы растянулись в хищной улыбке, от которой по спине пробежал холодок.
Глава 15
В спальне было тепло – Слезы Эрии в настенных канделябрах между окнами разгоняли ночной мрак и отпугивали колючие сквозняки, что норовили пробраться в щели, – но я все равно непроизвольно поежилась, плотнее запахнув халат. На прямоугольном кофейном столике поверх вороха бумаг лежал острый скальпель и чистые бинты – как и где Муирн их достал, я узнавать не стала. Дракончик сидел тут же, на краю столешницы, и, не обращая на меня внимания, нянчил в лапках Сердце Эрии. Алый кристалл мягко сиял, отбрасывая блики на перламутровую чешую.
Муирн любовно потерся щекой об осколок, и я не выдержала:
– Да что с тобой не так?
Мне не давала покоя его беспечность. Почему ар’сэт доверили защиту ценного артефакта, от которого зависела жизнь всего острова, подобному существу?
Дракончик вскинул на меня вопрошающий взгляд, и я без тени смущения высказала все, что терзало меня в последние дни.
– Ар’сэт доверяли мне лишь потому, что я не могу причинить Эрии вреда, – вдруг признался Муирн, ничуть не обидевшись на мои слова. – Проклятый столетиями слушать ее плач, не в силах освободить ее и подарить покой. Лучшего Хранителя или мучителя не сыскать во всем Гехейне.
Он оскалился в подобии улыбки, и в кристально-голубых глазах заплясали лукавые искорки.
– Но в любом проклятии есть лазейки. Я не могу разломать ее темницу своими когтями, но вполне могу последовать за каким-нибудь юным воришкой, что вознамерится унести ее с отравленной земли.
– Даже если это убило всех ее детей? – При этих словах меня затопило непомерное чувство вины. Эспер, лежащий на подлокотнике дивана, вскинул уши и мягко коснулся моего разума, успокаивая.
– Убило? – задумчиво повторил Муирн. – Или же освободило? Они ведь такие же, как и ты, – мертвые, привязанные к камню, лишенные возможности отдаляться от него. По-твоему, это жизнь? Ты хотя бы можешь носить свой рок на шее, а их – глубоко пустил корни в остров.
– Поэтому Сердце уже похищали прежде? – вмешался Эспер, махнув хвостом. – Ты сам отдал его вору?
– Отдал?! – ахнул в ужасе Муирн, прижав алый кристалл к груди. – Я бы никогда не позволил унести ее так далеко от меня! Но и сидеть в пещере вечно я тоже не мог.
Дракончик постучал хвостом по столу, внимательно посмотрел на осколок и нехотя протянул мне. Я тут же накинула серебряную цепочку на шею – тепло кристалла коснулось груди и мягко оплелось вокруг сердца.
– Сердце – это темница. Прочная, но не вечная – даже ее стены можно сломать. Поэтому на костях Эрии Гестаф вырастил монолит – воплощение ее истинного проклятия, которое не позволяет ей вырваться. Стоит ее душе пробить брешь в одном Сердце, как монолит тут же создает новое. И этот цикл нельзя просчитать, нельзя предсказать, когда Эрия нанесет сокрушительный удар по стенам своей тюрьмы. Когда-то Сердца менялись по прошествии всего одной цепи года, но силы Эрии истощаются, и их уже не хватает на борьбу. Еще немного – и их не останется вовсе.
– Значит, там действительно заперта ее душа? – задумчиво прошептала я, стиснув алый кристалл в кулаке.
– Именно это я только что и сказал, – фыркнул Муирн, скрестив лапы. – И уже не в первый раз. Ты не слушаешь меня, человек!
– Слушаю! – попыталась оправдаться я. – Просто мне все еще сложно поверить, что боги Гехейна реальны.
– Боги… – Муирн скривился и цокнул языком, будто съел что-то кислое. – Как много смысла ты вкладываешь в это пустое слово!
– Как же мне еще назвать тех, кого люди считают своими прародителями?
– Те, кого люди называют богами, никогда не создавали ни этот мир, ни людей. Разве что ведьм и ар’сэт, но это было их ошибкой, а не чудом… – Дракончик задумчиво почесал шею. – Ольм был молод, тщеславен и глуп, когда, не добившись признания в собственном мире, сбежал на руины чужого. Его крылья рассекли
