заколотилось о ребра – пустота зачарованной Слезы означала лишь одно…
«С ним все в порядке, Алесса!» – поспешил успокоить меня Эспер.
Он крепко вцепился в мой разум, пытаясь унять тревогу, стремительно набирающую силу. Но, не сводя взгляда с погасшего кристалла, я выскользнула из волчьих когтей и рухнула в бездну ослепляющего страха. Тамиру нырнул следом, незримыми клыками впился в мое запястье и притянул к себе – на этот раз у меня не хватило сил, чтобы бороться.
Ведомая зверем, на ватных ногах я добралась до спальни Ария.
Эспер вытянулся на резном изножье, свесив пушистый хвост, – кончик слегка подрагивал, гипнотизируя и заставляя мое сердце умерить бешеный бег и подстроиться под его мерный ритм. Я подошла ближе. Зверь не сводил с меня внимательного взгляда.
«С ним все в порядке», – повторил тамиру, и в этот раз я ему поверила.
Страх разжал свои удушающие тиски, и следом за ним Эспер покинул мой разум.
Арий крепко спал. Слуги отмыли его тело от следов долгого изнурительного путешествия, и волосы мягкими шелковистыми локонами рассыпались по подушке. Кожа приобрела румяный здоровый вид, но синяки от уколов, к моему удивлению, так и не сошли. Тревога ущипнула меня за сердце – обычно тамиру хватает одной ночи, чтобы исцелиться от столь мелкой травмы, – но я тут же подавила ее.
Мои пальцы легли на простыню рядом с рукой Ария, но я не осмелилась к ней прикоснуться – побоялась разбудить и лишиться возможности открыто и беззастенчиво рассматривать его лицо. Я медленно скользила взглядом по дрожащим ресницам, по точеной линии скул и острым ключицам, не прикрытым тонким одеялом.
– Чувствую себя диковинным экспонатом, – вдруг произнес Арий, и я вздрогнула от испуга. – Сначала Эспер пялился на меня всю ночь. – Рыжий кот тихо фыркнул в ответ на его насмешливое замечание. – А теперь ты неотрывно разглядываешь. Я, конечно, подозревал, что это лицо вышло совершенным, но не был готов к такому вниманию.
Арий открыл глаза и весело усмехнулся, а мои щеки залил непрошеный румянец.
– Волчий оберег погас, – сменила я тему, стараясь казаться невозмутимой.
– С чарами такое случается, – беспечно пожал плечами Арий. – Но тебе больше не нужен этот оберег, пташка. Если ты захочешь ощутить мое тепло, тебе достаточно взять меня за руку.
Он протянул ко мне раскрытую ладонь, и я, преодолевая смущение, вложила в нее свою. Арий мягко сжал мои пальцы и улыбнулся.
Внезапно Эспер – я на мгновение забыла о его присутствии – кубарем скатился на дощатый пол. Рыжий хвост мелькнул под кроватью, и в этот момент двери резко распахнулись. Я рефлекторно попыталась отпрянуть, но Арий лишь крепче сжал мою руку, удерживая меня на месте.
– Вижу, тебе уже лучше, – насмешливо произнесла Маретта, по-хозяйски перешагнув порог. Уголки ее алых губ приподнялись в такой же лукавой улыбке, как у Ария. Было сложно понять, искренняя она или за весельем крылись иные, сдерживаемые на публике чувства.
Женщина подошла ближе, окинув меня оценивающим взглядом, от которого отчаянно хотелось спрятаться в темном углу или под кроватью, где уже затаился Эспер. Рядом с Мареттой – обворожительной, утонченной, увенчанной блеском драгоценных камней в черных, как вороново крыло, волосах, стекающих по спине до поясницы, – я ощущала себя пугалом, сбежавшим с пшеничного поля.
– Аканта уже накрыла стол к завтраку, – миролюбиво сообщила Маретта. – Твои друзья уже внизу, ждут, когда ты к ним присоединишься. Ступай, а я пока осмотрю пациента.
Ничего не ответив, лишь смущенно кивнув, я высвободила руку из пальцев Ария – он одарил меня улыбкой, одновременно ласкающе нежной и причиняющей боль, заставляя сердце биться чаще, – и поспешила покинуть комнату.
– И переоденься! – догнал меня у порога голос Маретты.
Я захлопнула дверь, чувствуя, как от неловкости и стыда горят уши. Следуя указу хозяйки дома, я заглянула в свою спальню: оказалось, кто-то из слуг принес новую одежду – темно-сиреневое, на этот раз по размеру платье висело на ширме. Умывшись и зачесав спутанные волосы в высокий хвост, я переоделась и наконец спустилась вниз.
В столовой царила напряженная тишина.
Шеонна задумчиво ковыряла серебряной ложкой кашу на молоке, сдобренную изюмом и орехами. Эсса, подперев голову рукой, дремала над своей нетронутой тарелкой. А Шейн хмуро переглядывался с Муирном, жующим мягкий кекс посреди стола, – кажется, незадолго до моего прихода между ними полыхал спор, но я успела лишь на остывающие после пожарища угли.
Равис провел меня на свободное место и предложил теплую кашу. Вновь взглянув на Шеонну, которая безуспешно пыталась победить свою порцию, морща нос так, будто вместо молока овсянку варили на кислом лимоне, я вежливо отказалась и выбрала травяной чай и пряные кексы с черникой. Муирн досадливо проводил взглядом блюдо, перекочевавшее на мою половину стола, и возмущенно раздул ноздри.
Сделав глоток ароматного чая, я мысленно потянулась к Эсперу, и мое зрение расслоилось.
– Оно сместилось, – задумчиво заметил Арий.
Эспер наблюдал за братом из-под кровати: тот стоял спиной к высокому зеркалу, внимательно рассматривая черный витиеватый узор, протянувшийся вдоль позвоночника. Маретта замерла в нескольких шагах от кровати.
– В бреду ты несколько раз менял форму, – пояснила она.
– Оно больше не светится, и я не чувствую его жара, – продолжал Арий, но в этот раз ответа не последовало, и тамиру требовательно уставился на женщину. – Алесса сказала, что оберег, который я дал ей, утратил свою Силу. Что ты сделала со мной, Маретта?
Она молчала.
Ее лицо было непроницаемо, спина гордо выпрямлена, а изящные руки, сложенные на животе, скрывались в широких рукавах длинного воздушного хаори. Женщина казалась невозмутимо спокойной, но легкий аромат крови, спорхнувший с ее кожи, выдал терзающее женщину беспокойство. Эспер догадался: под складками бархатной ткани Маретта вонзила острые ногти в собственную руку. И хоть женщину постоянно сопровождал приторный запах, окутывающий ее будто паучий кокон, сплетенный из чужой крови, то, что звериный нос уловил сейчас, было подобно легкому порыву свежего ветра в затхлой застоявшейся комнате.
– Я не буду злиться, не бойся, – успокоил ее Арий. – Я догадываюсь, что произошло, но хочу услышать это от тебя.
– Яд выжигал твою кровь, и мне не оставалось ничего, кроме как выжечь его своей собственной, – тихо произнесла Маретта.
Я удивилась тому, какой хрупкой и потерянной она казалась в этот момент.
Арий усмехнулся и повернулся к зеркалу, с любопытством уставившись на себя так, будто видел впервые. Он был очень похож на Маретту: у них были одинаково раскосые глаза – у женщины чуть темнее, похожие на глубокие горные озера, – заостренные скулы и выразительные линии губ.
– Значит, мы теперь с тобой самые настоящие родственники? – спросил он.
Но Маретта не поддалась его веселью.
– Ты не будешь испытывать мою боль, но… – Ее голос дрогнул. – Арий, ты больше не сможешь менять форму.
Арий резко обернулся, улыбка сползла с его губ, меж хмуро сведенными бровями пролегла тяжелая морщинка. А потом он вдруг звонко рассмеялся. От его кристально чистого смеха по моей спине пробежал холодок, а на загривке Эспера приподнялась шерсть.
– Маретта, за столько лет ты так и не поняла? Я доволен своей жизнью, а теперь, когда меня больше ничего не связывает с волками, она стала только лучше.
Щемящая тоска стиснула сердце Эспера, раскалывая его на части, и я мысленно обхватила его руками, спасая от разрушения.
– И это все ужасные новости, которые ты подготовила? – насмешливо спросил Арий. – Давай, добивай меня!
Маретта сердито подбоченилась, но не сумела скрыть улыбку облегчения.
– Хочешь ужасные новости? Вот тебе еще одна: Атэна планирует устроить празднество в День Плача.
Я недоуменно нахмурилась. Это имя я слышала не впервые, но…
«Атэна – новая супруга Майрона Эрвора», – пришел на помощь всезнающий Эспер.
– Ох, это жестоко! – Арий театрально прижал руки к сердцу. – Я только воскрес, а ты сразу о делах!
– Я очень рада, что ты выжил, – строго осадила юношу Маретта. – О твоем побеге мы, конечно, еще поговорим, но пока, после того как я спасла твою душу, ты должен помочь мне спасти еще одну –
