из многих, которые ровными рядами расходились от помоста подобно солнечным лучам.
На мгновение он пропал из виду, но я слышала скрип его когтей где-то впереди, на заваленных книгами полках. Внезапно передо мной упал тяжелый фолиант, подняв облако пыли. Я испуганно отпрянула и чихнула – глаза защипало. Новая книга неожиданно приземлилась ровно на то место, где я не так давно стояла. А за ней третья и четвертая.
– Почему ты не ловишь? – недовольно поинтересовался Муирн, свесившись с верхней полки.
– Издеваешься? – воскликнула я, и новый чих оцарапал нос. – Этими фолиантами можно убить!
– Ты драматизируешь, человек.
Дракончик спрыгнул на пол и протянул ко мне лапы в требующем жесте. Я отдала ему пиалу и принялась собирать книги – одна из них потеряла несколько страниц во время падения. Краем глаза я заметила, как Муирн пересчитывает ягоды, и с трудом подавила веселую усмешку. Дракончик возмущенно раздул ноздри, но никак не прокомментировал мою маленькую кражу.
Расположившись на краю помоста, я водрузила перед собой книги. Муирн неуклюже вскарабкался сюда же со своей ношей и сел рядом.
– И что это? – спросила я, стряхнув пыль с кожаного переплета.
Дракончик набил рот ягодами и не спешил отвечать.
Я открыла книгу, пробежала взглядом по странице. Дыхание резко сперло.
– Лиирит?!
Библиотека Эллора, как и люди Гехейна, не хранила о них никаких знаний. Даже сборники сказок молчали об этом народе. И эта книга, сброшенная с пыльных полок в недрах мрачного Пика, была первой, что попыталась о нем рассказать.
Однако моя радость оказалась мимолетной и вскоре растаяла, как расплывшиеся по столам свечи: я пролистала собранные книги, но их наполняли лишь теории касаемо способностей лиирит и бесчисленные путаные расчеты.
Я сокрушенно выдохнула.
– Что-то не так? – с набитым ртом поинтересовался Муирн.
– Всё не так. Я надеялась узнать о лиирит: кто они такие, что привело их в этот мир и вынудило здесь остаться. Я надеялась узнать – мой голос неожиданно дрогнул, – кем по-настоящему была моя мама. И кем являюсь я.
– Тебе мало знать, что умеет твой народ? – Муирн непонимающе округлил глаза, но тут же, смягчившись, добавил: – Лиирит – обычные кочевники, расселившиеся по множеству миров. Не думаю, что у них вообще есть хоть какое-то прошлое. Что ты можешь попытаться узнать, так это историю собственной семьи, а не народа.
– У меня нет семьи.
Слова сами собой сорвались с губ, и горечь подступила к горлу. Я захлопнула верхнюю книгу, сдерживая рвущиеся на свободу слезы.
– Потому что она потерялась, это я понял еще на Клаэрии, – миролюбиво кивнул Муирн. – Так найди ее. Я же дал тебе книги.
– Но здесь ничего нет! – Я всплеснула руками.
Муирн недоуменно изогнул бровь. Закинул в пасть последнюю ягоду и нарочито медленно прожевал, перемалывая хрустящую косточку. Я ждала, с трудом сдерживая закипающую в груди отчаянную злость.
– Здесь есть все, что тебе нужно, – наконец произнес Муирн, склонив голову набок. – О, кажется, я понял! Ты ждала, что откроешь книгу, пролистнешь пару страниц – и тайное заклинание случайно попадется на глаза, останется лишь зачитать пару волшебных слов, и случится чудо?
Дракончик звонко захохотал. Я обиженно поджала губы.
– Вы, люди, забавные существа. Всё еще верите, что слова могут таить в себе великую Силу, рушить и создавать миры. Но слова – это просто слова. Даже язык Ольма не был наделен могуществом, а был лишь ключом к источнику: он учил людей обращаться к нему, черпать и преображать его Силу. Выбитые в камне руны не вершили чудес – их вершили сами люди. Даже это, – Муирн указал когтем на камешек, свисающий с моего запястья, – не сплетает никаких заклятий вокруг тебя само по себе. Этот символ открыл мне дверь, за которой я зачерпнул Силу и запечатал ее в камешке.
– Но если это просто ключ, то почему с уходом Ольма он перестал работать? – не поняла я.
– Ты слишком невнимательна! – упрекнул меня Муирн, одарив разочарованным взглядом – ученик не оправдал его надежд, – и снова ткнул пальцем в мой браслет. – Он работает. Язык Ольма никогда не умирал!
– Тогда почему…
– Потому что люди глупы! – Дракончик сердито скрестил лапы. – Когда Ольм исчез, а Гестаф погрузил мир во мрак, люди решили, что отец сбежал и бросил их. В самое темное время они позволили обиде и ненависти пустить корни в собственных душах и отказались от родительских даров. А когда на небе вновь засияло солнце и вскипело море, потомки обнаружили, что все, что им осталось от предков, – обломки разбитых ключей, с которыми никто не умеет обращаться. Теперь люди отчаянно пытаются их восстановить, но вместо собственных знаний вкладывают в них чужую кровь или крупицы Слез. К примеру, человек, которому принадлежит этот дом, извращает древний язык своей проклятой кровью. Но вы все ищете не там.
– Что же тогда это? – Я достала из-за ворота Сердце Эрии. – Это источник, из которого люди черпают Силу через Слезы?
Глаза Муирна потускнели.
– Она больше, чем источник, – тихо пробормотал дракончик, а потом резко встряхнул головой, будто сбрасывая вязкие путы сна, и спрыгнул на пол. – В общем, если ты хочешь найти семью, изучай книги и ищи путь к собственному источнику.
Он прошел чуть вперед, остановился и добавил в пустоту:
– Источников тысячи, не все из них безопасны, как ты уже ощутила на своей шкуре. Ольм открыл людям путь к самому чистому и многоводному. Но есть и другие: те, к чьему берегу может пройти лишь особенный народ или даже человек. – Муирн обернулся, смерив меня проницательным взглядом. – Древняя Кровь вовсе не дар Ольма людям, а одна из открытых дверей. И ведьмовская Сила – не дар Эсмеры своим дочерям и не проклятье Саит для ее сыновей, это лишь ошибочно открытый замок.
Я ошеломленно воззрилась на дракончика, пытаясь разгадать его слова. Муирн широко улыбнулся, показав острые клыки, и тут же исчез среди книжных стеллажей, оставив меня одну.
Я собрала книги, вернулась в свою комнату, лишь единожды заплутав в коридорах, и остаток ночи провела, листая пожелтевшие пыльные страницы.
Но с каждым перевернутым листом во мне нарастало отчаяние. Составивший эти книги ничего не знал ни о лиирит, ни об их родовой Силе – он лишь строил безумные теории и выводил путаные, бесполезные для меня формулы. Пролистав страницы в очередной раз и тщетно попытавшись сосредоточиться на неровном прыгающем почерке – написанное все так же оставалось бессмысленным, – я захлопнула книгу и застонала от бессилия.
Скорее всего, Муирн просто издевался надо мной, но отчего-то я упорно продолжала ему верить и цепляться за хрупкую, пусть даже лживую надежду, которую он мне дал.
Я в очередной раз притянула к себе одну из книг.
«Оставь ее, Алесса. Ничего нового ты там не найдешь», – услышала я мягкий голос Эспера.
Тамиру не спал уже некоторое время, потревоженный моими клокочущими эмоциями. Я не сумела оградиться и сберечь его сон – все стены, что я выстроила между нами, рассыпались под натиском моей злости, будто соломенные.
Проигнорировав слова зверя, я упрямо распахнула книгу в случайном месте и уставилась на небрежно вклеенную страницу, разрисованную резкими размашистыми линиями. Казалось, кто-то спешно заштриховал лист, спрятав под темными чернилами нечто важное. Но, к моему удивлению, чем дольше я смотрела, тем отчетливее понимала написанное – смысл текста крылся не в скрытых буквах, а в самих штрихах.
Язык лиирит был уникальным. Его нельзя было расшифровать ни с помощью алфавита, ни с помощью Силы. И главная его особенность, как я узнала позже, заключалась в том, что этого языка не существовало. Лиирит наносили на бумагу не слова, а собственные мысли – образы, резкими линиями складывающиеся в узор, различимый лишь для глаз собратьев.
Или глаз полукровки.
Меня разбудил холод: нестерпимый, острый, грызущий тонкие кости, выкручивающий онемевшие пальцы и разрывающий запястье.
Я резко села, выронив из руки волчий оберег. Безжизненно-бледный хрусталик скатился на узорчатую шелковую простыню. Мое сердце неистово
