покои брата в правом крыле второго этажа. Ловко прыгнув на ручку, рыжий кот отворил дверь, прокрался в комнату и запрыгнул на высокую кровать. Арий спал. Руки были сложены на животе поверх одеяла – на бледной коже отчетливо выделялись бордовые кровоподтеки от многочисленных иголок и темные синяки на запястьях, будто их связывали.
Эспер прислушался к ровному дыханию брата, и последние искры тревоги на дне его сердца погасли. Покрутившись на мягкой подушке, набитой птичьим пухом, тамиру свернулся клубком рядом с Арием и позволил вязкому сну наконец опутать свой разум.
Я стянула с ширмы сорочку: она оказалась на размер больше моего и явно на девушку повыше, отчего нелепо висела на плечах. Переодевшись, я забралась в холодную постель и неожиданно для себя ощутила щемящую тоску и одиночество, а чужая незнакомая комната будто стала шире и темнее. Страх впился в грудь и, царапая ребра, подбирался к горлу, намереваясь сжать его в удушающих тисках. Но я не позволила ему достигнуть цели. Сколько бы стен нас с Эспером ни разделяло, он все равно оставался рядом. Я потянулась к его разуму, и он принял меня с теплотой, одарив умиротворяющей нежностью.
С Эспером я никогда не была одна.
Глава 14
Латунная лампада плавно покачивалась на тонких цепочках в поднятой над головой руке. Слеза Эрии, устроенная в глубокой чаше с резными окошками, отбрасывала на фреску во мраке главного зала неровные дрожащие отблески. Роспись над лестницей изображала сошедшихся в яростной схватке драконов. Краски уже давно утратили свой блеск и выцвели – силуэт некогда белоснежного дракона теперь едва угадывался на фоне серой стены, а чешуя черного, который явно проигрывал битву и был готов рухнуть в ощетинившееся волнами море, казалась грязным затертым пятном.
Я провела рукой по хвосту – темно-серая пыль налипла на пальцы.
Внезапно за спиной раздался приглушенный стук, перемежающийся режущим слух скрежетом. Я резко обернулась. Лампада размашисто колыхнулась, зазвенели цепочки, и мягкий свет Слезы скользнул по ступенькам, на мгновение выхватив из темноты Муирна.
Дракончик неспешно взбирался по лестнице наперевес с фарфоровой пиалой, полной, как я сумела разглядеть, сочной черешни. Поднатужившись, Муирн ставил посудину на ступеньку выше, карабкался следом за ней, любовно обнимал ее лапками и вновь поднимал. Я наблюдала за его стараниями, но не спешила помогать.
Наконец добравшись до площадки, на которой лестница разделялась на две, ведущие к противоположным крыльям замка, дракончик облегченно выдохнул и манерно пригладил шерстку на груди.
– Что ты здесь делаешь? – полюбопытствовал Муирн, запрокинув голову.
Я небрежно пожала плечами:
– Я не могла уснуть. А что ты здесь делаешь?
– А где мне еще быть? Люди не выделили мне комнату, – пожаловался дракончик и недовольно добавил: – Никакого уважения. Будто я им зверушка какая-то.
Закинув в пасть несколько ягод, он не сводил с меня пытливых глаз, будто ожидая сочувствия или же каких-то дополнительных вопросов. Но я молчала: ничего не приходило на ум. Муирн продолжал сверлить меня немигающим взглядом, и я смущенно отвернулась. Взгляд упал на фреску.
– Мне кое-что непонятно… – Неожиданная мысль закралась в голову, и мне показалось, что Муирн может что-то знать. Дракончик с любопытством склонил голову, приготовившись слушать. – В библиотеке Эллора я прочитала много книг, даже какие-то очень древние летописи, и во всех текстах боги были похожи на обычных людей. У них даже не было крыльев, как у статуй в разрушенном храме Джарэма, и уж тем более их никогда не изображали драконами. Почему?
Муирн изумленно вскинул уши.
– Как ты их назвала? – не понял он.
– Драконы… – неуверенно повторила я, растерявшись.
– Драконы, – задумчиво повторил Муирн, цокнув языком, словно пробовал новое слово на вкус. – Какое интересное название, могущественное… Ха! А ты интересный человек. Как же ты тогда называешь меня? – Зверь оскалился в подобии усмешки, но, прежде чем я успела ответить, замахал лапами. – Нет, не говори! Вряд ли мне это понравится так же сильно.
Я сокрушенно выдохнула как можно громче и попыталась вернуть разговор в начальное русло:
– Так почему? Почему память об их истинном облике осталась лишь в руинах?
– Почем мне знать. – Хранитель развел лапами. – Наверное, людям так проще. Проще ненавидеть тех отцов и матерей, что похожи на них самих, в чьих лицах люди могут узреть собственные пороки.
– За что их ненавидеть? – Я бросила на Муирна удивленный взгляд, но он пристально смотрел на меня в ответ без тени лукавства и веселья.
– Они заигрались, Алесса. – Дракончик сердито стукнул хвостом по полу, но я не услышала этого звука – мое собственное имя из его уст прогремело пушечным выстрелом. – Сила Гехейна ослепила их, и боги заигрались в любящих родителей перед чужими детьми – теми, что однажды сгубили тех, кто породил их на самом деле.
Муирн закинул в пасть горсть ягод – больше, чем она могла уместить, – и демонстративно, почти угрожающе захрустел черешневыми косточками. Но его грозный образ тут же развеялся, как хрупкая иллюзия Эрворов, – алый сок просочился сквозь стиснутые зубы и потек, пятная белую шерсть. Дракончик резко вскинул лапы, прижав их к морде, будто это могло остановить сокотечение, и повернулся ко мне спиной.
Я с трудом сдержала веселый смешок.
– Ты так и собираешься стоять тут всю ночь? – недовольно бросил Муирн, наконец проглотив ягоды и размазав остатки сока по морде и шее.
– Нет, – ничуть не обидевшись, ответила я. – Я собиралась выйти на улицу. Свежий воздух успокаивает в бессонные ночи.
– Скукотища, – фыркнул дракончик. – В этом доме есть места поинтереснее. Пойдем покажу.
Он подвинул пиалу к моим ногам, я наклонилась за ягодами, но неожиданно когтистая лапа шлепнула по моей ладони. Я отпрянула.
– Не ешь, а неси, человек, – распорядился Муирн.
Недовольно поджав губы, я подняла посудину, и дракончик шустро запрыгал по лестнице, ведущей в правое крыло дома. Пока он не видел, я все-таки кинула в рот пару сладких черешен.
Хвост Муирна мелькнул за очередным поворотом пустого коридора, не имеющего ни дверей, ни хоть иллюзорных окон. При нашем приближении Слезы Эрии лениво пробуждались в побитых ржавчиной настенных канделябрах. По полу потянул промозглый сквозняк и, забравшись под подол сорочки, ледяной хваткой вцепился в мои лодыжки. Я поежилась, плотнее запахнув тонкий халат, и невольно пожалела, что так бездумно согласилась на предложение дракончика: кажется, наши представления об интересных вещах различались.
А что, если он завел меня сюда намеренно и планирует бросить наедине со зловещей тишиной? Я оглянулась: Слезы Эрии за спиной уже уснули, и тьма в конце коридора казалась бесконечной. Я мысленно потянулась к Эсперу – тамиру крепко спал, и я не решилась его будить только из-за надуманного страха. Но меж тем мне нестерпимо хотелось убежать, выбраться на улицу и подставить лицо ласковому ночному ветру – уж он-то будет ко мне нежнее, чем сквозняк, гуляющий по лабиринту коридоров.
Муирн вновь свернул и остановился перед высокими резными дверьми, выжидающе уставившись на меня. Я опасливо толкнула одну из створок, приоткрыв ее на несколько дюймов – достаточно, чтобы дракончик протиснулся внутрь. Его хвост мелькнул над порогом, и я замерла, прислушиваясь к происходящему за дверью. Но оттуда не доносилось ни звука, даже стук маленьких когтей будто утонул во тьме, затопившей комнату.
– Долго собралась там стоять? – вдруг пронзил тишину брюзжащий голос Муирна.
Я глубоко вдохнула, вбирая вместе с затхлым воздухом всю свою храбрость, и распахнула дверь.
Муирн привел меня в библиотеку.
Невысокий круглый помост в центре был заставлен столами, которые уже долгое время не видели порядка: разбросанные, испещренные неровным спешным почерком бумаги покрылись плотным слоем пыли, потекший свечной воск свисал со столешниц сталактитами, а некогда разлитая на раскрытую книгу жидкость затвердела и теперь мутным стеклом отражала бледный лунный свет. Он проникал в библиотеку сквозь куполообразную крышу из странного зеленого стекла, которое жадно притягивало холодный свет звезд, усиливало, преломляло и яркими огнями разбрасывало по необъятному залу.
Муирн не стал задерживаться и помчался по узкому коридорчику из книжных шкафов – одному
