– Нокс, я…
– Они убьют тебя.
По коже прополз холодок. Но вопреки ожиданиям Нокса я вцепилась в прутья решетки, будто могла ее сломать, и произнесла:
– Не уйду. Меня тоже заперли.
– Я видел замок наверху, когда меня заводили. Он хлипкий. Ты снесешь его одним выстрелом. – Нокс кивнул на пистолет, который лежал рядом со мной на полу.
Я мотнула головой и сжала челюсти так крепко, что клыки, к которым не успела привыкнуть, ранили внутреннюю сторону губы.
– Без тебя не уйду. – Я ближе придвинулась к решетке, демонстрируя свои намерения.
Взгляд серых, удивленно распахнутых глаз потеплел. Но потом Нокс моргнул, прогоняя наваждение, и странно улыбнулся.
– Не время упрямиться, – выдохнул парень. – Ты ведь столько твердила мне о долге сэйки…
Меня обдало холодом. Нокс намекает на то, что долг ценнее его жизни?!
Эта мысль задела меня настолько, что я почти физически ощутила пронзивший сердце шип тревоги. Пальцы засаднило от того, как я вцепилась в прутья. Сил во мне едва хватало, чтобы сидеть, но я потянулась в глубь себя, к истоку магии Хагена. Она противилась, засела внутри занозой и не хотела откликаться на мой зов. Но я настойчиво тянула, представляя, как энергия проходит через кончики пальцев и крошит железо решетки.
Ничего не вышло. Моих стараний хватило лишь на то, чтобы слегка раздвинуть металлические оковы. Но через этот проем едва пролезет рука.
– Что ты делаешь? – встревожился Нокс и подтянулся к решетке, волоча себя по полу. – Сандра, хватит! Ты убьешь себя!
Сила вырвалась из-под моего контроля и ускользнула, а я безвольно повалилась вперед и ударилась лбом о решетку. Перед глазами все помутилось. Похоже, я начала падать, считая виском прутья.
– Черт, черт, черт, – шипел Нокс.
В его голосе звенело отчаяние. Он потерял все ради того, чтобы я жила. Нокс сам предложил притвориться Хагеном, сам пошел на пытки, прекрасно понимая, что не переживет последнюю ночь алой луны. И теперь я собственными руками рою себе яму, бессильно пытаясь спасти того, кому уже не помочь.
Нокс поставил на кон все ради меня. Я ставлю все ради него. И из-за этого мы оба проиграем.
– Пожалуйста, пей. – Его слабый, надломленный голос в моем сознании смешался с резким запахом крови.
Этот аромат пробуждал во мне ту животную, дикую сторону, которую не могла контролировать. Инстинкт самосохранения переплелся с жаждой, и я послушно открыла рот, ощутив, как соленые капли окропили сухие потрескавшиеся губы.
– Вот так, молодец, – прохрипел Нокс и поднес истерзанное запястье ближе к моему лицу.
Даже небольшое количество крови помогло прояснить сознание. Мир перестал раскачиваться и плыть, а лицо Нокса снова стало четким. Голова все еще кружилась, и сил на магию не было. Но я в сознании, этого достаточно.
– Нет. – Я оттолкнула его руку ладонью в перчатке и поморщилась. – Хватит.
– Боишься нарушить закон? Не переживай, мы никому не скажем, – усмехнулся Нокс, а у меня внутри все сжалось в комок. Даже в таком состоянии он умудряется улыбаться и подшучивать надо мной.
Но я видела, что Ноксу нелегко. Ему больно от любого крохотного движения, потому что его раны все еще кровоточат, а по венам левой руки, пульсируя, растекается яд.
– Я не боюсь закона. Я боюсь навредить тебе.
Его взгляд снова наполнился теплотой, от которой защемило в груди. Почему нам нужно было оказаться на грани смерти и мирового переворота, чтобы так открыто посмотреть друг на друга?
– Сандра, не бойся мне навредить. – Парень слабо хохотнул. – Бери крови столько, сколько нужно, чтобы ты снова могла сражаться.
– Я боюсь, что это убьет тебя, – призналась я, поджав еще влажные от крови губы, а Нокс нервно рассмеялся.
– Посмотри на меня, – попросил он, и я послушалась.
Вгляделась в глубокие, гранитные глаза. Скользнула взглядом по остро выступающим скулам и опустилась к губам…
– Не так, – шепнул Нокс. – Ты смотришь на меня так, будто хочешь поцеловать.
Я вспыхнула. Открыла рот, чтобы сказать, что Нокс не прав, но передумала. Он благодарно улыбнулся, и в изгибе его губ я прочитала ответ: это желание взаимно. Но поцелуи – совсем не то, что сейчас стоит обсуждать.
– Посмотри на меня как на человека, которого видишь в первый и последний раз. Скажи, Сандра, я похож на того, кто доживет до утра?
Тяжело сглотнув, я заставила себя кивнуть, хотя не должна была этого делать. Полуулыбка стерлась с лица Нокса, и он печально качнул головой:
– Не ври сама себе. Я умираю. Если меня добьют не раны, то это. – Он поднял почерневшую почти до локтя левую руку. Яд вздулся под кожей и окрасил ее в такой насыщенный угольный цвет, что даже нельзя было разобрать татуировку – змею, извивающуюся на предплечье. Клеймо Химер словно растворилось в отраве.
– Мы что-нибудь придумаем! – крикнула я, дрожа всем телом. – Дакота обещала, что, если я приду, она заставит своего помощника вылечить тебя!
Нокс презрительно отмахнулся:
– И ты в это веришь? Сандра, открой глаза. Перестань обманываться.
Он не касался меня, сидя по ту сторону решетки, но я слушала голос Нокса и почти чувствовала, как парень кладет свои ладони мне на плечи и встряхивает.
– Я умираю, – повторил он с нажимом, – и будет лучше, если моя жизнь оборвется достойно.
В легкие ворвался судорожный вздох. Я отшатнулась от решетки и опустила взор, не выдержав прямой взгляд серебряных глаз.
– Как видишь, в сражении мне погибнуть не суждено. Ничтожная смерть в камере или казнь – вот все, на что я мог рассчитывать до твоего прихода. Но, Сандра…
– Умолкни! – прорычала я сквозь зубы. – Даже не смей это говорить!
Он устало прикрыл веки и снова лег на пол. Коснулся лбом холодных камней и, не глядя на меня, спросил:
– Почему тебя так беспокоит моя смерть?
– А почему тебя так беспокоит моя жизнь?
Он мог бы сказать, что я сэйки и от меня зависят миллионы судеб. Мог бы вспомнить, что чертов знак избранности из пятнадцати кусочков все еще отметиной уродует мою кисть. Но вместо этого Нокс медленно вздохнул и выдал:
– Думаю, на эти вопросы у нас с тобой одинаковый ответ. Но это – весомая причина никогда не произносить его вслух. Не хочу, чтобы ты плакала.
Я подавленно опустила голову, боясь случайно встретиться с Ноксом взглядами. Из груди словно вырвали сердце, и от этой боли, что въелась в душу, хотелось выть.
Я не понимала, о чем Нокс говорит. Или только думала, что не понимаю. Хотела в это верить, пока правда огоньком маячила совсем рядом. Но я чувствовала, что, если поймаю эту искорку истины, она обожжет меня больнее, чем чужое касание.
