Очередной предатель что-то крикнул своим дружкам. Я услышала, как кто-то попытался прийти мне на помощь, но за этими голосами последовали удары и выстрелы. Снова выстрелы.
Шрам не отнимал рук от моих щек, пока рядом с нами не загудел двигатель. Перед глазами все плыло от боли, и я не смогла сопротивляться, когда меня швырнули в закрытый кузов военной машины. Один из тройки остался за рулем, а двое других устроились со мной, чтобы продолжить истязания.
– Нож, живее, – скомандовал Шрам, а я дернулась. Это машина пришла в движение. – Нужно выпустить из нее кровь, чтобы она не могла использовать магию.
Я скрипнула зубами и взвыла, когда лезвие вспороло вены на запястьях. Кровь обжигающим потоком хлынула по рукам и смочила перчатки. Я попыталась призвать силу Хагена, но если раньше она хрустальными реками растекалась по телу, то теперь стянулась к открытым ранам, пытаясь затянуть их незримыми нитями. Так вот что ощущаешь, когда твоя жизнь и магия переплетены…
Но я ведь не умру от кровопотери. Я больше не человек и смогу восстановиться! Куда важнее сейчас бороться!
Собрав всю волю в кулак, я попыталась вытолкнуть из себя всю ярость, преобразованную в силу. У меня получилось, но я промахнулась. Следующий удар оказался слабее прошлого, что вызвало у солдат только смех.
Новую рану они нанесли над ключицей. Глубокий разрез выпускал кровь пульсирующими толчками. Я чувствовала, как мой организм пытается залатать эту рану, но выходило слабо и медленно. Стоило разрезу начать затягиваться, как солдаты вновь заставляли его кровоточить.
Тело горело от боли, которая въелась в меня до мозга костей. Я не хотела, чтобы силы уходили на бесполезную регенерацию! Вырваться. Бежать. Уничтожить врагов! Вот чего желала. Но каждая попытка оказать сопротивление выматывала и загоняла в тупик истощения.
Я потратила достаточно сил на улицах, чтобы сейчас изнурение наступило слишком быстро. Сопротивляться не получалось, и даже раны стали затягиваться медленнее. Постараюсь атаковать – выключусь. Мое сознание держалось на последней капле оставшейся магии.
Я снова ощущала себя так же, как еще несколько дней назад, когда во мне едва хватало крови, чтобы поддерживать свою жизнь. Сердце едва трепыхалось, тело мелко дрожало, будто от холода. Сознание то проваливалось в темноту, то вспыхивало мутными картинками.
– Но Дакота запретила причинять сэйки вред, – донеслось до меня сквозь туман забвения.
– А Лорен приказал достать ее любыми способами.
– Но кто из них?..
– Какая разница? Бросим девчонку в подвал. Пусть за ней приходят те, кому нужна. А Лорен это будет или Дакота – плевать.
Машина остановилась, и меня выволокли на улицу. Перед глазами плыли ярко-алые пятна, среди которых я разглядела черное полотно приближающегося дверного проема.
– Толкай, – сухо приказал Шрам, и чьи-то руки грубо пихнули меня навстречу темноте.
Крутые ступеньки уводили вниз, и я сосчитала их все своим позвоночником. Сверху проскрежетала металлическая дверь. Ее грохот и щелчок провернутого ключа отрезали меня от прочего мира.
Глава 27
Каменный пол холодил щеку, которая все еще горела от чужих касаний. Связь с Хагеном делает меня слишком уязвимой. Достаточно лишь коснуться моей кожи, и я теряю рассудок от боли.
Если бы не это, солдатам, которые притворялись союзниками, никогда бы не удалось меня скрутить. Даже без отточенных умений владения магией я все равно сильнее людей.
Но толку? Я уже лежу на полу, запертая в сыром подвале, пропахшем плесенью. Сил едва хватает на то, чтобы привстать. Весь мой потенциал, полученный от Хагена, ушел на защиту людей и бесполезное заживление.
Схватившись за голову, я посмотрела на изрезанное запястье. Кровь больше не шла, но рана осталась. Ясно. Значит, хотя бы на устранение косметических дефектов магия не тратится. Уже хорошо.
Я никогда не задумывалась, почему вампиров так тяжело убить. Чтобы сделать это быстро и наверняка, лучше всего – отсечь голову. Такой урон будет фатальным. А вот, например, раздавленное сердце с трудом, но вполне может восстановиться. Теперь я понимала почему.
Магия тесно связана не только с душой и эмоциями, но и с телом. Чем больше потенциал, тем мощнее регенерация. Но даже ее можно рано или поздно замедлить или вовсе остановить. Силы не бесконечны, но именно они поддерживают в вампире жизнь.
Интересно, если попытаюсь истратить последние крупицы силы, смогу это сделать или не получится? Может, тело не отдаст крохи, что удерживают в нем жизнь? Или именно это – самый простой способ самоубийства?
Внезапно я услышала какой-то шорох и, сидя на полу, обернулась, чтобы впервые разглядеть помещение, в котором оказалась. Темная каморка через арочный проем соединялась с тускло освещенным коридором, что уводил за угол. Шорох раздавался именно оттуда.
Солдаты сказали, что за мной придут. Может, это Дакота? Лорен? Их подчиненные? Я настороженно вглядывалась в проход. Шорох повторился, но шагов не услышала.
Я могла остаться сидеть на полу и разглядывать свои раны, дожидаясь неизвестности. А могла сама отправиться навстречу судьбе.
Пальцы нашарили в кармане куртки пистолет Нокса. Чудо, что у меня его не забрали. Я быстро проверила пистолет, убедилась, что он заряжен, и встала, предупредительно выставив оружие перед собой.
Идти оказалось сложнее, чем я думала. Слабость обуревала, голова кружилась. Губы и горло пересохли. Меня мучила жажда, но впервые я мечтала не о воде, а о крови.
Кровь. Вот что могло бы восстановить мои силы, последние крупицы которой сейчас уходили на поддержание жизни. А мне нужна магия. Я должна бороться!
Я не могла идти бесшумно. Ноги шаркали, я плелась, придерживаясь за стену. Рука, сжимающая пистолет, дрожала, но палец на курке был готов спустить его в любой момент.
Снова шорох, а потом – хрип. По телу пробежали мурашки, и я невольно опустила руку с заряженным оружием. Кто бы ни прятался за поворотом, он не причинит мне вреда, потому что сам едва жив.
Я повернула за угол. Сердце оборвалось, а перед глазами зарябило от прутьев решетки, за которыми на полу лежал израненный парень.
– Нокс! – Из последних сил я бросилась вперед и упала на колени.
Он выглядел почти так же, как и на видео Дакоты. Одет в одни брюки, чтобы было видно все порезы, уродующие жилистый торс, рельефные руки, шею и даже босые ступни. Черные волосы, едва прикрывающие кончики ушей, взлохмачены и пропитаны кровью, из-за чего короткие пряди слиплись. Но хуже всего – рука, под кожей которой пульсировал черный яд, ползущий по сосудам. Сейчас он уже поднялся чуть выше середины предплечья.
– Что ты здесь делаешь? – Глаза Нокса открылись, и в поблекшем сером тумане я заметила слабую искру. – Сандра, сейчас же уходи!
