Мы теперь не знаем, что нам с ним делать, – окончательно расстроился султан.
– Выпорите его, отец, и откажите ему! Он даже сейчас непочтительно лежит перед вами, а что будет, когда он станет моим мужем? Спихнет вас с трона и вышвырнет из дворца?
– То есть как – вышвырнет? – воззрился султан на дочь. – Нас из нашего же дворца?
– Пинком, – подтвердила Будур.
– Нас, великого султана? Пинком?! – опять начал звереть султан. – Да мы его!.. – затопал ногами султан. – Р-разбудить наглеца! Почему он еще спит? Мы вас спрашиваем!
– Слушаемся, о повелитель!
Сразу четверо стражников подхватили тазики и на полусогнутых ногах унеслись прочь.
– О-ох, моя голова! – завозился на полу Нури и приподнялся на локте. – Как мне плохо.
Бегом вернувшиеся с полными тазами стражники окатили Нури с головы до ног ледяной водой и выстроились в ряд у головы ошалевшего, хватающего ртом воздух сына визиря.
– Исполнено, о великий султан! – доложили они.
– Ага-а! – радостно оскалился султан. – А теперь отвечай, дитя порока, зачем ты напился вина, украл вещи нашей дочери и забрался в купальню?
– И еще жевал… – начала было Будур, но султан не дал ей закончиться.
– Э-э! – поморщился он, приподнимая руку. – Какая разница, дочь наша, жевал он их или не жевал?
– Большая, отец!
– Ну хорошо, – сдался султан. На пустые споры с дочерью сил у него вовсе не осталось. – И еще жевал шальвары. Зачем ты все это сделал, презренный? Отвечай же!
– Не понимаю, – честно признался Нури, снизу вверх глядя на султана.
– Нечестивый проходимец, ты еще вздумал запираться? Встань, когда с тобой говорит султан!
– О-ох.
Нури раскорячился и с третьей попытки все-таки поднялся на ноги. Молодого человека мотало из стороны в сторону, голова болела, но жаловаться он не посмел.
– Чего молчишь? – накинулся Юсуф на сына. – Отвечай всемилостивейшему султану, зачем ты так поступил? Уй-юй, да отвалятся твои чресла – источник гнусной похоти, проклятый осел! Впрочем, мне кажется, они ему еще понадобятся, – прогнулся перед султаном Юсуф, преданно заглядывая тому в глаза. – Он признает свою ошибку и смиренно просит простить его, о добрейший султан!
– Что-то мы не заметили в его взгляде смирения, – усомнился султан в словах главного визиря.
– Есть, есть, – замахал ручками Юсуф. – Только здесь плохое освещение и потому не очень заметно.
Султан еще раз посмотрел в мутные, немного косящие глаза Нури – те сильно походили на глаза полоумного мартовского кота, – и вздохнул.
– Он кается, о султан! – воскликнул Юсуф, заметив, как сына качнуло вперед.
– Да? Странно.
– Но отец… – Будур схватилась за рукав отца. Все вот-вот могло пойти прахом.
– Э-э, дочь наша. Так ли сильна его вина, в самом деле?
– Свинья он, отец! – воскликнула Будур, не в силах больше сдерживаться. – Похотливая вонючая свинья! И я никогда не выйду… Ой!
– Хрю?
– О Аллах! – Султан зачем-то запахнул халат, а Будур прижалась к плечу отца и в вцепилась в его руку. – Ты видишь то же, что и мы, дочь наша?
– Д-да, – еще крепче прижалась Будур к отцу. – Я же говорила вам: он свинья, причем вонючая.
– Хрю? – отозвался поросенок, шевеля пятачком и вращая красными глазками.
– Насчет вонючей ты права, – поморщился султан, прикрывая платком нос и рот. – Но… как?!
– Хрю! – завилял хвостиком поросенок, облизываясь на Будур.
– Сын мой! – опомнился Юсуф, простирая руки к своему дорогому чаду. – Что с тобой случилось?
– Хрю? – дернул ушами Нури-поросенок.
– Да как же?.. – опустился на колени главный визирь.
– Хрю, хрю! – Поросенок, проигнорировав причитающего родителя и радостно вывалив язык, рванулся к Будур.
– Ай! – принцесса спряталась за спину отца. – Отец, уберите его от меня, умоляю вас!
– Стража! Убрать свинью! – отдал приказ султан, и сразу несколько воинов бросились ловить поросенка.
Тот, визжа, заметался по комнате, насилу увертываясь от копий и щитов. Стражники больше мешали друг другу, чем помогали, но служебное рвение никогда еще не заменяло разума, и потому у поросенка оставался весомый шанс выйти победителем. К тому же меж стражников носился Юсуф, еще больше затрудняя поимку свиньи.
– Что вы делаете, звери, изверги? Это же мой сын! Одумайтесь, люди, заклинаю вас!
Но чего стоили его «заклинания» в сравнении с приказом самого султана, и стража продолжала погоню.
Внезапно поросенок кубарем покатился по полу, на глазах превращаясь обратно в Нури. И это было столь неожиданно, что никто не успел толком среагировать. Двое стражников ткнули в отклянченный зад копьями, а остальные кубарем покатились через Нури.
– Уау! – взвыл сын визиря, хватаясь за раненое место и… взмыл в воздух, устремившись к отхожему месту, расположенному по другую сторону от купальни.
Стража, Юсуф, Будур и, разумеется, султан только рты разинули, когда над их головами пронесся визжащий от охватившего его ужаса Нури. Молодой человек скрылся в отхожем месте, дверь захлопнулась сама собой, и все стихло.
– Что это было? – облизнул пересохшие губы султан и повел головой, будто ему давил короткий воротник халата.
– Мне кажется, о великий султан, его одолела нужда, – влез с пояснениями начальник стражи. – Так торопиться! К тому же он держался за…
– Мы видели, за что он держался, – оборвал султан. – Да-да, возможно, ты и прав, – поспешно согласился он с главным стражником, только бы не искать иной причины. – Но нам его спешка совсем не нравится, совсем. По-моему, это неуважение к нам: сначала он обращается в грязное животное, а после, не испросив разрешения, спешит по нашим головам справить нужду.
– О всемилостивейший султан! – подлетел к нему Юсуф. – Виной тому боль и ужас, объявшие моего несчастного сына. Ваша стража изволила уколоть его в… в мягкое место и…
– Разве? Тогда нам все понятно. Но мы все еще сердимся на него за недостойное поведение. Пойди и приведи его. Пусть он принесет нам официальные извинения, и тогда мы подумаем над его судьбой.
– О добрейший султан! – завопил главный визирь и побежал к отхожему месту, но в этот самый момент дверь с грохотом отворилась, и на пороге возник Нури собственной персоной. Юсуф остановился, уставившись во все глаза на сына. И все, кто был в бане, обратили на него взоры, ибо ничего подобного они еще в жизни никогда не видели, да и вряд ли увидят.
– Что ты сделал с собой, о несчастный олух?! – застонал Юсуф, потрясая ладонями. – Ты провалился в отхожее место, да?
– Н-нет, – помотал головой Нури. Он явно пребывал в глубоком шоке, что и немудрено. – Меня… меня туда забросило.
Нури оглядел себя и брезгливо одернул халат. С молодого человека, бугрясь, отваливалась и стекала на пол отвратительная жижа. По комнате разлился дурной запах.
Султан едва сдержал позыв желудка вывернуться наизнанку
