вдруг да и не угодишь султану. Пусть не султан, а баран, так что с того? Власти-то у него о-го-го сколько!
– Отец!
– Бе-е!
Баран покрутился на месте, пытаясь оглядеть себя, но из этого ничего не вышло, и вдруг произошло чудо: баран внезапно исчез, а султан появился вновь.
Все разом взялись протирать глаза и щипать друг друга: не почудилось ли им, не привиделось ли? Но нет! Как может привидеться одно и то же сразу стольким людям.
Султан меж тем покрутил головой, оглядел себя, ощупал руками и разулыбался.
– Уф-ф, привидится же такое! – с глубоким облегчением произнес он. – Почему не поливают этого сына ишака? Быстро разбудить!
– Слушаемся, о повелитель! – Двое стражников подхватили оброненные тазики и бросились сломя голову за новой порцией воды.
– Уф-ф! – Султан еще раз ощупал свой живот и опять распахнул объятия. – Приди же к нам, наша дочь Ме-е-е!
Стражники, возникшие в дверях купальни с полными воды тазиками, вновь уронили их и спрятались за двери. Девушки опять запричитали, заохали. Кто-то из особо слабонервных стражников грохнулся в обморок, другие попятились, отгораживаясь от длиннорогого козла в халате и чалме щитами и копьями.
– Отец! – Будур прикусила пальцы, закачалась и привалилась спиной к стене.
– Ме-е? – Султан оглядел присутствующих, недовольно поцокал копытами и… хрюкнул!
Еще двое стражников сползли по копьям на пол, закатив глаза, остальные отступили еще на шаг, занимая круговую оборону.
Девушки прянули вон из бани, оглашая ночь визгами, от которых в жилах у правоверных мусульман стыла кровь.
– Ох, отец! – Будур бросила осторожный взгляд на султана и закрыла лицо ладонями.
– Хрю! – сказал боров, поведя розовым пятачком.
– Хр-р! – ответил ему лежащий рядом Нури.
– Хрю-хрю? Хрю! – негодующе затопотал боров и прянул розовыми ушами с красными прожилками.
– Слушаемся, о повелитель! – склонились стражники, но никто не двинулся с места, поскольку никто не знал, да и не мог знать, поросячьего языка.
– Хрю, хрю, хрю! – неистово завертелся на месте боров.
– Хр-р-р!
– Хрю! – Боров бросился на Нури и принялся его тыкать пятачком и топтать копытами.
– Хр-р-р!
– Хрю! Казню, всех казню! – Султан опомнился, сполз на карачках с зашевелившегося Нури и оглядел побелевшие, искривленные ужасом лица стражников, боязливо жавшихся друг к дружке. – О Аллах всемогущий, что с нами такое? – пробормотал султан, воздевая себя на ноги. – Дочь наша, Б… – Султан недоговорил, замолкнув, и прислушался к себе, но на этот раз ничего не произошло.
– Уф-ф! – выдохнул он, поправляя халат. – Бу… – опять ничего. Султан улыбнулся и даже сам поправил сползшую набок чалму. – Бу-дур. Будур! Дочь наша! – распахнул он объятия.
– Отец!!! – принцесса бросилась к отцу. – Слава всевышнему, с вами все в порядке.
– Да-да, о как нам было страшно. Нам привиделось, будто мы сначала стали бараном, потом козлом, а потом – тьфу, тьфу! – отвратительной свиньей! Представляешь?
– Но отец, все так и было!
– Ты, верно, шутить, дочь наша! Разве султан может быть… Впрочем, не будем об этом. Где наш главный визирь? – Султан обвел взглядом комнату. – Почему его до сих пор нет?
– Я здесь, о мой повелитель! – влетел в двери главный визирь и, удачно споткнувшись о выступающий порожек, растянулся на полу, тем самым угодив султану.
– Ты почтителен, Юсуф, – довольно покивал головой султан. – Но твой сын!.. Мои уста отказываются поведать тебе о его отвратительном проступке!
– О великий султан! – Главный визирь на карачках подполз к султану.
– Встань, Юсуф, – дозволил султан, дернув пальцами, унизанными тяжелыми перстнями.
– Благодарю тебя, о солнцеподобный! – Визирь поднялся с колен и принял заученно-смиренный вид, сложив бровки домиком. – Скажите мне, что же натворил мой непутевый сын? Мое сердце обливается кровью от неведения и раскаяния за его поступок.
– Это хорошо, когда обливается. Да будет тебе известно следующее: твой сын напился вина…
– О нет! – вскричал Юсуф, воздевая ладони к небу.
– Подожди, мы еще не закончили, – остановил его султан. – Так вот! Твой сын напился вина, пробрался в баню, украл одежду нашей обожаемой дочери… Штаны… – Султан растерянно похлопал руками себя по бокам. – Где штаны?
– Вот они, о великий султан! – подал пропажу один из стражников, отобрав их у Нури, вновь вцепившегося во сне в шальвары.
– Ага! – Султан схватил штаны и сунул их под нос главному визирю. – Вот, смотри! Здесь он их жевал! Видишь?
Юсуф внимательно пригляделся к штанам и закатил глаза.
– Какой ужас! Да простит Аллах моего непутевого сына!
– Да подожди ты! – сорвался султан. – И это еще не все!
– Не все? – удивился Юсуф.
– Нет! – рявкнул султан, и Юсуф втянул голову в плечи. – После он пробрался в купальню, где изволила мыться наша дочь со своими служанками, нанеся тем самым страшное оскорбление ей и нам лично!
Юсуф продолжал преданно и безмолвно взирать на своего повелителя, перебирая в руках четки.
– Это все! – поставил жирную точку султан, взмахнув шальварами.
– О, я несчастный! – наконец запричитал Юсуф, колотя себя кулаками по голове. – За что мне такое наказание? Мой непутевый сын опозорил мою седину-у-у… Но мой повелитель! – внезапно прервал поток завываний главный визирь. – Ведь они муж и жена?
– Разве? – похлопал глазами султан.
– Конечно!
– Мы что-то не припомним их женитьбы.
– Но скоро они поженятся, ведь так, о пресветлый султан? – четки завертелись быстрее в пальцах Юсуфа, гипнотизируя султана.
– Э-э, – задумался тот, но перед глазами мелькали черные и белые костяшки, и султан никак не мог сосредоточиться. – Да не верти ты их!
– Слушаюсь, повелитель, – четки исчезли, и Юсуф начал перебирать пальцами. Султан нахмурил брови и отвернулся.
– Нет, я, разумеется, не обеляю его – он напился как свинья, прости Аллах! – начал Юсуф, заметив нерешительность султана.
– Не говори нам об этом отвратительном грязном животном, – судорожно сглотнул султан, воздавая всевышнему молитву.
– О каком?
– О свинье! Она нам не нравится, у нас нехорошие воспоминания.
– Слушаюсь, о великий султан. Так вот, я его не обеляю, ведь пьянство – великий грех!
– Вот именно!
– Но его можно понять: такое событие, мальчик немного перестарался.
– Немного? – вскричал султан. – Ну, знаешь!.. – запыхтел он.
– Да-да, отец, – подлила масла в огонь принцесса, – это уже слишком! Мало того, что он пьяница, так еще и развратник.
– Мальчик нетерпелив, – смиренно склонил голову главный визирь. – Молодость – что поделаешь. Но ведь они почти муж и жена. Стоит ли делать из такой мелочи проблему, о добрейший из справедливейших султан?
– Ты прав, Юсуф. Как ты считаешь, дочь наша, стоит ли действительно ругаться: подумаешь, перебрал мальчик немного, пошел навестить свою жену.
– В баню! И не жену, а невесту, – взмахнула косами Будур. – Неужели вы ему спустите такое, отец?
– Нет… да… мы… Ну вот, ты нас совсем запутала!
