созвездие, охватывающее два отдельных массива с шестью приемниками энергии и отводящим потоком. Он охватывал всю комнату, ванную и гардероб. Я использовала стены и потолок. На его рисование у меня ушло два месяца. После активации круг, в конечном итоге, потеряет силу, и его нужно будет перерисовывать, но я бы потратила на это еще неделю или около того.
Меловые линии пульсировали сердитым белым цветом. Бабушка была недовольна.
Виктория скрестила руки на груди.
— Полагаю, ты считаешь себя довольно умной.
— Вовсе нет, бабушка. Я всего лишь любитель. Мне еще многому предстоит научиться. Твой пример вдохновляет меня стараться еще больше.
Виктория уставилась на меня. Я подумала, не взорвется ли у нее голова.
— А теперь ты издеваешься надо мной.
— Даже не думаю.
— Ты забрала Тревора.
Врать не имело смысла.
— Да.
— Что ты еще натворила? Покончим с этим.
— «Эмпариен Холдинг». Также, Дом Белфейр и «Финч ЛТД».
Глаза Виктории сузились.
— Как ты достала Альбиона Финча?
— У него есть дочь, которую он прячет.
Ее брови поползли вверх.
— Алезия? Его племянница?
— Она самая.
— Мне следовало заменить его пять лет назад.
— Но ты этого не сделала, и теперь у меня есть доступ к трети твоих инвестиций. Кроме того, Берн загрузил забавный маленький вирус в твою домашнюю сеть. Ты не можешь выдать зарплату своим людям без моего разрешения.
— Я так зла на тебя, — прорычала она.
— Конечно. Но ты также гордишься. — Я крепко сжала пальцы вместе. — Чуть-чуть.
Она расхаживала внутри круга. Он вспыхнул белым, как в стробоскопическом шоу. Ух ты, она была в бешенстве.
Я бы хотела провести еще три года или около того, чтобы завершить и настроить свою сложную ловушку. Я временно сдерживала ее, но этого было недостаточно. План состоял в том, чтобы расставить все движущиеся части по местам, чтобы, если она когда-нибудь перейдет черту, я могла нейтрализовать ее одним ударом. Вместо этого мне пришлось прибегнуть к этому непродуманному соглашению, и теперь она знала, что я представляю серьезную угрозу.
— Как долго ты намерена держать меня здесь взаперти?
— Это полностью зависит от тебя, бабушка. Аркан направляется сюда, и нам могла бы понадобиться твоя помощь.
Ее пристальный взгляд впился в меня.
— Ты так и не ответила на мой вопрос.
Приехали.
— Нет, не ответила.
— Почему Аркан зациклился на тебе?
— Ты знаешь почему. Он убил отца Алессандро. Алессандро раздражал его в течение последнего десятилетия. Он хочет убрать его раз и навсегда.
— Ты лжешь.
— Твоя магия не действует за пределами круга.
— Мне не нужна моя магия, глупая девчонка. Ты моя внучка. Я вижу это в твоих глазах. Кроме того, у меня есть мозг. Я знаю, на что способен этот русский мясник и как он думает. Он не склонен к риску. Твоего симпатичного парнишки недостаточно, чтобы завлечь его.
Да пошло все к черту!
— Поймала, я лгу тебе. Но твоей лжи намного больше, бабушка. Она намного хуже.
Ее глаза сузились.
— Что за ложь?
— Линус Дункан — мой дедушка.
Она сделала шаг назад, словно я ударила ее.
— Ты знала и не сказала мне. Ты позволила мне продолжать думать, что он необъяснимо альтруистичный друг семьи. Ты, которая всегда говорила о том, как важна семья и насколько жизненно важны семейные узы, как ты могла?
Она вдохнула.
— Он сказал тебе, сукин сын.
— Не имеет значения, кто мне сказал. Я знаю.
Она боролась с этим несколько секунд и вздернула подбородок с вызывающим выражением лица.
— Он этого не заслуживает!
— Чего?
— Он бросил меня и Джеймса. Он бросил нас, когда мы нуждались в нем, и когда Джеймс сбежал, он помог ему спрятаться от меня.
— Возможно, это было как-то связано с тем, каким родился папа.
Она стиснула зубы.
— Бабушка, ты имплантировала эмбрион женщине, которая не могла согласиться на это, и заставила ее вынашивать его до срока. Она была в кататонии! Я даже не знаю, как это назвать. Это изнасилование, похищение, торговля людьми…? Ты сделала что-то настолько ужасное, что этому даже нет названия.
— Ты жива благодаря тому, что я сделала!
— Ну, я ничего не могу с этим поделать, не так ли?
Она сжала кулаки.
— Ты знаешь, какой была моя семья?
— Ты никогда не говорила мне. — На самом деле, я знала. Я изучала этот момент.
— Я была младшей из семи детей. Я была любима, Каталина. Я была ребенком с обожавшими меня родителями, пятью старшими братьями и сестрой, и в течение трех лет всех их у меня отняли.
У моей прабабушки были трудности с вынашиванием ребенка до срока. Такое случалось в ее предыдущем замужестве. У нее происходила одна неудачная беременность за другой, пока ее первый муж не потребовал развода. В итоге она вышла замуж во второй раз. Ее новый муж был вдовцом с шестью детьми, которых она любила, как своих собственных. Когда она родила малышку Викторию, это был огромный и радостный сюрприз. Виктория была любимой малышкой всей семьи. Она была окутана любовью и привязанностью, пока ее семья не была разрушена.
Голос бабушки был хриплым.
— Мне было двенадцать лет, когда мне впервые пришлось убить. Моя сестра пожертвовала собой, чтобы я могла жить. Она умерла у меня на глазах. Война Домов отняла у меня всё. Моих родителей. Моих братьев и сестру. Мое здоровье. Мое счастье, мою безопасность, всё!
Круг вспыхнул быстрыми импульсами белого, реагируя на ее магию. Я сделала шаг назад.
— Все, чего я когда-либо хотела, это возродить немного того тепла. Я хотела ребенка, Каталина! Ребенка, которого я могла бы любить и растить. Семью! Это разве так ужасно? Да, я хотела, чтобы он носил имя нашего Дома, потому что это означало бы, что мы победили, но больше всего я хотела, чтобы он был счастлив и в безопасности. Мне пришлось многим пожертвовать, чтобы привести твоего отца в этот мир, и да, я совершила злодеяние, но я была наказана за это наихудшим из возможных способов. Мой сын сбежал от меня. Я так сильно любила его. Я пыталась сделать его сильным, потому что у него не было магии. Он был беззащитен, и я не могла смириться с тем, что потеряю его, как потеряла всех остальных. Но он возненавидел меня за это и сбежал, совсем как Линус. Я была совсем одна, не переставая, искала его, надеялась на крошечный намек на то, что он где-то живет. Я не видела, как он женился. Мне не удалось подержать тебя или твоих сестер, когда вы были малышками. Это было единственное,
