— Слушаюсь, мадам. Сегодня ваш выход.
— Подожди немного и все увидишь.
В глазах Кизии зажегся наконец праздничный огонь. Ониготовились к Рождеству! Через несколько минут все необходимое было разложено накухонном столе. Кизия вытерла руки о джинсы, закатала рукава свитера и уселасьза работу. Алехандро развлекался, наблюдая за ней. Сейчас она выглядела гораздолучше, чем два часа назад. Ему не понравился ее голос по телефону, а когда онприехал, Кизия казалась печальной и потерянной. Ради нее он отменил свидание,ужин и отклонил два предложения «зайти выпить». Он должен был сделать это дляЛюка. И для Кизии тоже. Парадокс: она живет в роскошной квартире, у нее кучадрузей-миллионеров — и она осталась на Рождество одна. Как сирота. Алехандро немог этого допустить. Он был рад, что послал к черту свои планы и приехал к ней.Правда, сначала боялся, что она откажется от его предложения.
— Ты собираешься делать фруктовый салат? — Рядом ссосновой веткой Кизия разложила яблоки, груши, грецкие орехи и виноград.
— Нет, глупенький. Подожди немного, ты все увидишь.
— Кизия, ты сошла с ума.
— Еще нет… а может быть, и сошла. Но в любом случае яхорошо знаю, как делается рождественский венок. Я привыкла его делать каждыйгод.
— С фруктами?
— Да, с фруктами. Я уже сказала, ты все увидишь. —С помощью проволоки Кизия связала концы сосновой ветки, потом осторожнообвязала проволокой каждый плод и орех и прикрепила их к ветке. В конце концовполучился отличный венок, будто взятый с картины эпохи Возрождения: на пушистойсосновой ветви живописно разложены фрукты, там и сям разбросаны орехи, и всеэто скреплено тщательно спрятанной проволокой. Алехандро с любовью смотрел наКизию.
— Вот видишь? А куда мы его положим?
— На тарелку. Мне все еще кажется, что это фруктовыйсалат.
— Алехандро, ты варвар.
Он засмеялся и притянул ее к себе. Ему было так хорошосейчас.
— Никогда не ходи с таким венком к бедным соседям. Отнего через час ничего не останется. Но я должен признать… мне очень нравится.Идя фруктового салата — это прекрасный венок.
— Ага. — Кизия удобно устроилась в объятияхАлехандро. Так она чувствовала себя спокойно и безопасно. И ей это нравилось.Через несколько мгновений она с неохотой отодвинулась от него. Их глазавстретились, и оба рассмеялись.
— Кизия, а что у нас на ужин? Или ты приготовила венок?
— Я ни за что тебе не прошу, если ты притронешься кнему! Несколько лет назад брат одного из моих друзей посмел обобрать такой жевенок, и я потом проплакала целую неделю.
— Он, должно быть, разумный мальчик. Я тоже. Но я невыношу женских слез. Лучше пойду куплю себе пиццу.
Кизия была шокирована.
— Пиццу? На Рождество?
— Ну да, раз в этой части света невозможно купитьtacos. Ты можешь предложить что-нибудь лучше tacos?
— Конечно, могу! — У Кизии были две отличныекурицы, которые она приготовила для праздничного ужина с Люком, если случайноон все же вернется. — Хочешь попробовать настоящий рождественский ужин?
— Может, мы приготовим его завтра? Надеюсь, твоеприглашение останется в силе?
Испанское национальное блюдо. 311
— Да, конечно. А почему… тебе надо куда-тоуходить? — Может быть, он торопится и поэтому предлагает пиццу? Настроениеу Кизии сразу упало, хотя она постаралась не подать вида. Она хотела, чтобыАлехандро остался. Это был такой приятный вечер.
— Нет. Просто у меня есть идея. А не пойти ли нампокататься на коньках?
— Здорово! Я обожаю кататься на коньках!
Кизия начала быстро одеваться. Натянула еще один свитер,надела красные шерстяные носки и коричневые замшевые ботинки, закуталась вмеховую куртку.
— Кизия, ты как в кино. — Она казалась Алехандротакой красивой, и он подумал, что Люк чертовски счастливый человек.
Кизия позвонила на телефонный коммутатор и предупредила,когда они вернутся, на тот случай, если позвонит Люк. Потом они храбро вышли вморозный вечер. Ветра не было, только кусачий мороз, обжигающий легкие придыхании.
Они зашли в какую-то забегаловку, чтобы съесть по гамбургеруи выпить горячего чая. Алехандро со смехом описывал Кизии, какой хаос творитсяв мексиканских семьях на Рождество: под ногами топчется куча детей, все женщинызаняты готовкой, их мужья — выпивкой и в каждом доме вечеринки. А Кизиярассказала Алехандро о рождественских приготовлениях, которые она так любиладелать, когда была ребенком.
— Понимаешь, он так и не принес мне пурпурно-золотоеплатье. — Кизия увидела его в магазине, когда ей было шесть лет. Как иположено, она написала о нем Санта Клаусу и до сих пор обижалась, что неполучила его тогда на Рождество.
— А что ты получила вместо него? Норковое манто? —с иронией, но беззлобно спросил Алехандро.
Кизия пренебрежительно посмотрела на него из-под козырькаогромной меховой шапки.
— Нет, дорогуша, «роллс-ройс».
— С шофером, конечно.
— Нет. У меня не было шофера до семи лет. Моего,личного, конечно. И двух лакеев в ливреях тоже. — Кизия засмеялась. —Черт возьми, Алехандро, представляешь, они высаживали меня из машины за триквартала до школы, а сами ехали за мной. Последний участок пути я должна былапроходить сама. Они думали, что будет не совсем удобно приезжать в школу налимузине с шофером.
— Очень смешно. Представь себе, мои родители тоже таксчитали. И я тоже должен был ходить в школу пешком. Кошмар, и какие толькоиздевательства приходится терпеть несчастным детям. — Его глаза насмешливоприщурились.
— Ладно уж, не издевайся…
Алехандро закинул голову и рассмеялся. Клубы пара вырывалисьизо рта на ночном морозном воздухе.
— Кизия, я люблю тебя. Ты и правда сумасшедшая.
— Может быть, и так. — Кизия подумала о Люке.
— Эй, парень, я хочу, чтобы ты принес мне текилы. Язамерзла как ледышка. — Кизия снова засмеялась и посмотрела на него какребенок, который что-то скрывает. — Я сейчас не в мехах и если будупродолжать в том же духе и случайно упаду, то отморожу то место, на которомсидят. Правда, здорово получилось? — Она запустила руку в белой кашемировойперчатке в карман и вытащила плоскую серебряную фляжку.
— Что это?
— Обогреватель. Коньяк. Это фляжка моего деда.
— А дедушка-то был не дурак. Это очень плоская фляжка.Ты можешь носить ее в кармане, и никто не вытащит ее у тебя… по крайней мере покаты трезвая.
Рука об руку они прогуливались по парку. Потом началинапевать «Тихую ночь». Кизия отвинтила колпачок фляжки, они выпили по глоткуконьяка и почувствовали себя гораздо лучше. Это была одна из тех редких ночей,когда город кажется вымершим. Машины исчезли с улиц, автобусы появлялись реже,чем обычно, люди, казалось, никуда не спешат и задерживаются на секунду, чтобыулыбнуться встречным. Вроде бы все должны спрятаться от свирепого мороза, нонет: то тут, то там можно было увидеть группы людей — они прогуливались илипели. Кизия и Алехандро тоже улыбались парочкам, что попадались на пути, теулыбались в ответ и подхватывали песню. К тому времени, когда они добралисьнаконец до катка, запас рождественских песен был исчерпан, и. они уже несколькораз прикладывались к фляжке.
