проплывали под деревьями, томно склонившими к воде свои ветви. Под нами шныряли юркие золотые рыбки: не шевелись — спугнёшь. С воздуха к нам пикировали крохотные пёстрые птички с тонкими носами, изогнутыми вопросительным знаком. Свет пробивался сквозь кроны, и казалось, само волшебство проникает под кожу.
— Ну и как тебе моя медитация в движении? — поинтересовался Сио Лантий, когда солёная вода моря наконец сменила пресную и мы, мокрые, выбрались на сушу.
— Великолепно, — созналась я, ёжась на ветру.
И вдруг заметила вереницу серебристых паучков, неприкаянно ползущих по песку.
У напарника на этот случай при себе всегда имелась небольшая герметичная ёмкость, куда он, недолго думая, паучков посадил.
— Плюс пять — итого девяносто семь, — сказал он. — Ещё трёх для ровного счёта поймаем — и будет красота. Ты уже придумала, где будешь искать недостающую часть себя?
— Понятия не имею, — передёрнула плечами я.
На самом деле поиски даже начинать не хотелось.
Может, переживут они без Врат в Дивный Мир, а?
Глава 38. Тоска зелёная
На пары я, понятное дело, опоздала. Пока мы с Сио Лантием добрались домой, пока втолковали Пересеченю, отчего это нам его выстраданный завтрак в горло не лезет, пока Сио Лантий укротил мою буйную шевелюру, заплетя волосы в мелкие косички, и помог собраться, время неумолимо приблизилось к полудню. Беги — не беги, всё равно не успеешь.
Поэтому на факультет я шла прогулочным шагом, усиленно глазея по сторонам, жадно вдыхая (если не сказать глотая) воздух и улыбаясь так широко, словно у меня в разгаре подростковая влюблённость, от которой напрочь отшибает мозги.
Впрочем, что греха таить, так оно и было. Ранняя осень действовала на меня самым прискорбным образом, негативно сказываясь на логическом мышлении и инстинкте самосохранения.
Ибо как ещё иначе объяснить, что, войдя в здание факультета, я перво-наперво сунулась на кафедру к грозе всей академии, Деусу Ниму?
Он, ввиду отсутствия у него лекции, пинал балду, попивая крепко заваренный чай и рассеянно полистывая справочник с химическими формулами ядов.
— Зачем восстанавливать Врата? — с места в карьер спросила я.
Деус Ним поперхнулся и принялся так громко откашливаться, словно вознамерился все лёгкие из себя выкашлять. Будь кто другой на моём месте, в него бы уже наверняка полетел профессорский ботинок или тот же справочник (увесистый, между прочим, талмуд) — за то, что врываются без приглашения, омрачая священный перерыв.
— Нойта… Кха-кха!.. Сарс… Кха-кха-кха! Какого… хке?! Пучеглазая барабокка тебя раздери!
Не иначе, его мои косички впечатлили, шедевр, я считаю. Каждый день было гнездо, а сегодня вдруг — нате вам — змеи.
Теперь уже я зашлась — не кашлем, смехом. Ну почему — что дракон, что изверг наш академический — ругаются одинаково уморительно?
— А где же «извините, уважаемый Деус Ним, опоздала, больше не повторится?» — тоненьким голоском изобразил профессор.
Затем он выдержал паузу, смерил меня своим фирменным ядовитым взглядом и заунывно вздохнул.
— Ладно, слушай сюда, наказание ты наше. Врата нужны. Они прямо-таки необходимы. Пока нет Врат, нет доступа в Дивный Мир.
— Кому нет доступа? Кто и что в Дивном Мире забыл? — потребовала уточнений я.
Деус Ним завёл глаза к потолку и с напускным спокойствием сплёл на груди руки.
— Души умерших, как бы банально ни звучало. Сейчас умершие не могут попасть на тот свет, так и болтаются по Мережу призраками. Уже, вон, чуть ли не каждый второй заголовок о привидениях вопит. Скоро от них отбоя не будет. А знаешь, что бывает, если случается призрачное перенаселение? Всякое паранормальное происходить начинает, да. А заодно воздух сгущается, меняются погодные условия, катаклизмы могут разразиться. Эпидемии с летальным исходом у пятидесяти процентов населения. Оно нам надо?
— Не надо, — согласилась я. — Но почему это должно быть нашей проблемой?
— А чьей ещё? Кто, кроме нас, готов расхлёбывать эту кашу?
У меня язык не повернулся заявить, что я, вообще-то, не готова. И никогда не буду готова. Услыхав о последствиях из первых, так сказать, уст, я полномасштабно осознала, что дело труба, что для Нойты Сарс отныне перестаёт существовать слово «хочу» и стартует эпоха понятия «обязана». Обязана, чтоб его!
Прощай, свобода.
А была ли ты у меня хоть когда-нибудь?
С Кагатой в её новорождённом саду мы встретились после обеда, и она мигом распознала причину моего упадочного настроения.
— Что, Деус Ним тебе гадостей наговорил? — спросила она, распространяя над квадратными метрами бывшего болота чары роста. На её половине уже тянулись ввысь маленькие зелёные деревца.
— Вроде того, — вздохнула я. — У меня был вопрос, он на него ответил, только и всего. Ничего личного. Но на душе теперь такие кошки скребут. Грусть невыразимая.
— И ты, разумеется, не поделишься. Будешь консервировать свою грусть до победного, — с досадой констатировала подруга. — Что ж, ладно, поступай, как считаешь нужным. Но на всякий случай скажу, что многим бывает обидно, когда им не доверяют лучшие друзья.
Я покивала, повздыхала, но изливать душу даже не подумала. Сформулировать бы её сначала литературно, эту грусть, подобрать слова и связать их в предложения — чтобы было, что излить.
Видимо, Кагата тоже поняла, что чувствам надо дать созреть и оформиться во что-то конкретное. Она виновато улыбнулась и занялась озеленением своей территории.
А я вспомнила, что опять забыла: забыла попросить у дракона эликсир магической силы. Но когда это у меня была голова на плечах?
Не было головы — зато имелся сырой драконий пиджак. И у пиджака наверняка что-то водилось в карманах. Я без зазрения совести в них порылась, вынула на свет пару купюр номиналом настолько смехотворным, что не хватило бы даже на чай. Нащупала носовой платок, клочок бумажки с непонятными иероглифами — и ни одного, ни единого флакона с жидкостью, которая бы могла сойти за эликсир.
Я позаимствовала у Кагаты методичку, просто чтобы взглянуть на магический алгоритм движений для выращивания сада. От нечего делать движения воспроизвела. И — о чудо, о диво дивное! — с моих пальцев сорвались искры, и упали они на землю, и дали плод.
Точнее, росток. Кривенький, хиленький росток неопознанного дерева, а может, куста или цветка, вылез прямо в том месте, где искры впитались в почву.
— Ой, — сказала я. — Это как?
Кагата уставилась на меня, недоумевая не меньше.
— Ты сегодня эликсир пила?
— Не пила. Зато воды в ручье… глотнула.
И тут меня осенило. Ручей! Первый Ручей Изобилия, куда мы с Сио Лантием, как два адреналиновых наркомана, сиганули с утра пораньше, оказался поистине чудотворным.
Я произвела движения из
