Слезы ярости и отчаяния текли по лицу Рианет, когда она, сдирая до крови пальцы, собственными руками ломала любовно возведенные ею уникальные скалы Эммеры, швыряя камни в ненасытную пасть, стремившуюся поглотить весь мир. Когда это не помогло, она вытянула всю жизнь из растений, превратив бескрайние зеленые луга в пожухлую сухую траву, а огромные деревья с широченными зелеными кронами в мертвые голые стволы. Затем настала очередь животных. Падали замертво пестрые птицы, бессильно опускались на землю грациозные косули, застывали, не в силах двигаться, зайцы… Впрочем, без свежей травы они все равно были обречены. Затем настала очередь и самой земли: плодородная почва превратилась в засохшую, потрескавшуюся корку. Но всей добытой энергии хватило лишь на то, чтобы потянуть время, пока на помощь не явились остальные Стихии. Вместе им удалось справиться, но для этого они буквально раскололи остров на куски, отделили составлявшие его стихии друг от друга и использовали эти силы против врага. Пустота наконец подавилась. Не сумев проглотить столько разом, она отступила, а то, что осталось от острова, навеки ушло под воду. Это не произошло мгновенно: бой длился несколько дней, и у жителей оставалось время, чтобы попытаться спастись. Перейти в соседний мир можно было, лишь двигаясь вдоль своей стихии, сливаясь с ней, но во время битвы стихии сходили с ума, и подстроиться под их бешеную пляску было невозможно. Те, кто пытался, погибли. Остальные бросились к кораблям, но их не хватало на всех. Самые отчаявшиеся прыгали в воду в безумной самоубийственной попытке добраться до других островов и материков вплавь.
Родившийся шестьсот лет спустя Триан не знал всего этого. Он лишь с детства чувствовал необъяснимую тоску по чему-то давно утраченному и неприязнь к людям. Как любой амдар, он любил природу, но поросшие лесом горы, ручьи, зеленые холмы казались ему бледной тенью того, какими они могли быть.
Позже он услышал про Эммеру, их потерянную родину, прочитал о ней все, что мог найти, и постепенно, во снах, воспоминания начали возвращаться. Тогда он понял, что является перерождением кого-то, жившего в те времена. Кого точно, он не знал, но был уверен в одном: когда большинство спасалось бегством, он остался, предпочтя погибнуть с родным островом, зная, что никакое другое место не заменит ему дом.
Но вскоре нашлось и кое-что похуже тоски по Эммере. Любой амдар с рождения чувствует присутствие в мире их создательницы Рианет, и Триан не был исключением. Но когда в нем стали просыпаться воспоминания, он понял, что тогда, много лет назад, это чувство было куда более сильным. Богиня по-прежнему оставалась в мире, но словно погруженная в глубокий сон.
Триан не знал, что стало тому причиной, но полагал, что, пытаясь тогда остановить прорыв Пустоты, их Мать могла получить тяжелые раны. В конце концов, что еще могло навредить богу? Если так, то и это тоже на совести людей. В любом случае люди уж точно ответственны за гибель Эммеры, а теперь они занимали больше всего земель, практически владели всем миром, единственные чувствовали себя здесь свободно. Этому Триан собирался положить конец.
Он содрогнулся, когда Пустота однажды пришла к нему – не безмерный ужас из древних воспоминаний, но союзник, предложивший помощь. Амдар в панике отверг ее, отказался даже слушать, но чем дольше он думал, тем больше понимал: вряд ли у него получится справиться с людьми, даже если его поддержат все амдары этого мира, и ему нужна помощь кого-то еще. Он знал, чего желает Пустота, и обрекать на скорую смерть и без того гибнущий мир не входило в его планы, но, если иначе справиться с людьми не удастся… это могло стать крайним средством. Люди разрушили его остров с помощью Пустоты; использовать эту же силу для уничтожения их земли справедливо. Оказалось, даже после отделения мира оставалась лазейка, позволившая бы Пустоте проникнуть сюда вновь. Но в этот раз остановить ее будет некому. Обессиленные спящие Стихии мир уже не спасут. Так что действовать стоило по-другому.
Его талантом было умение убедительно лгать. Невозмутимый вид, прямой открытый взгляд, аристократичные манеры не позволяли другим сомневаться в его словах. Благодаря этому он добился некоторого влияния в его родном городке, и это же помогло ему обзавестись полезными связями, когда он перебрался в столицу. Там он выдавал себя за представителя рода достаточно знатного, чтобы на него обратили внимание, но не настолько известного, чтобы про него знали все подробности и могли поймать его на лжи. Вскоре его познакомили с Эриенном, членом Алмазного Совета. Тот имел некоторые виды на трон, но был далеко не самым популярным из претендентов.
Триан оценил потенциал Эриенна и решил, что Саэлина, наиболее вероятного претендента, он не одолеет, а вот против остальных он вполне может побороться. Так что Саэлина он устранил при помощи Пустоты – для всех тот просто скончался без видимых причин. Эриенн тогда только начинал завоевывать поддержку народа, до лидеров ему было далеко, так что с ним эту смерть точно никто не связывал. Через пару лет он вошел на трон.
Пустота тем временем требовала за свою помощь определенных действий. Она указала ему на Измиера, и с его помощью Триан начал создавать Алую Сферу. Маг ему не нравился – от таких непременно жди подлости, но ведь кто-то честный и с Пустотой не свяжется, так что с выбором пришлось согласиться. Опасения амдара оказались не напрасны: Измиер пытался создать собственную сферу, а еще утаить от него последний компонент, но Триан был готов к этому. Он смог проникнуть в Виарен, смог найти тайник, отобрал у мага прядь волос фейры и лишь после этого успокоился. Без Сферы, без помощи Пустоты даже самый сильный маг не сможет навредить ему в амдарской столице. В этом нет сомнений.
И вот Измиер смеется ему в лицо, втыкает нож в его грудь, а у Триана нет сил даже сопротивляться. Как такое могло случиться? Как он смог подобраться так близко, как договорился с этой девчонкой? Уже неважно, все кончено. Нож вынут, рана открыта, кровь выплескивается толчками. Амдар не может лечить сам себя, да и нельзя исцелить такие раны, но Триан изо всех сил старается удержать стремительно покидающую его энергию жизни, и это дает ему немного времени. Руки мага обшаривают его карманы, находят Сферу. Собрав все остатки сил, амдар пытается схватить ее, но пальцы не слушаются, соскальзывают, лишь едва коснувшись.
– Брось, – смеется Измиер. – Умей проигрывать.
Это невыносимо. Он достиг вершины, он правил амдарами, вскоре он собирался начать войну, которая стерла бы с лица мира все города людей. И все было напрасно?! С этих высот его в одно мгновение низверг всего один человек?! Нет! Должен быть способ это исправить, вернуть свое, отомстить!..
Она была рядом. Ручейки ее силы просачивались сюда, он это знал, даже пользовался ими, когда она позволяла. Вот они текут, он может ощутить их холодное касание. Это лишь слабый отголосок мощи, разрушившей Эммеру, но ему одному хватит с лихвой.
– Помоги, – прошептал он. – Дай мне выжить. Ты прольешь свою силу на головы людей, на их земли, я впущу тебя, позволю сделать то, чего ты жаждешь, но для этого я должен жить.
На него накатила волна всепоглощающего ужаса, заставившего содрогнуться до самых костей. Паника смела его волю, он бросился бы прочь, не разбирая дороги, если бы мог двигаться. Но это был всего лишь ответ. Пустота редко прибегала к помощи слов, ей трудно выражать мысли через них, к тому же образы и эмоции помогали передать суть гораздо быстрее. Он давно научился понимать ее. Впрочем, эмоциональную волну такой силы он получал от нее впервые.
