бы это была галлюцинация: мальчишка расколол «уважаемому человеку» башку, замазав пол кровью, мозгами и осколками костей.
«А так даже лучше, — подумал полицай. — Напишу в рапорте, что неизвестный карлик приволок неустановленное тело и сбежал».
О бумажнике и дорогих вещах, по которым можно легко опознать тело, он позаботится. А отпечатков в базе нет — это точно. Если признаться чуть более откровенно, то там они подменены на чужие. Все «уважаемые люди» подчистили свою репутацию. А ДНК денег стоит. За чей счёт такой праздник?
* * *
Офис компании «Вторая Молодость» гудел как разворошённый улей и это при том, что завод не работал: масса посторонних наводили там свои порядки. Как только высокие государственные (и не только) чины поняли, что, вероятно, больше никто в мире не сможет отогнать от них Старуху с Косой, то направили своих людей разобраться с произволом и беззаконием. Они и так присматривали за небольшим заводиком, правда, издалека — уж больно ловок их беловолосый партнёр, людей терять не хочется.
Естественно, никого не интересовал поиск виновных — тут явно какой-то тупик при том, что особые приметы выдающиеся: свидетели и камеры наблюдения указывают не то на ребёнка, не то на карлика. Явная подмена. Следователей с крупными звёздами на погонах интересовал рецепт и технология. И даже не столько его приобретение, сколько то, чтобы он не «ушёл в народ».
От рядовых полицейских и судмедэкспертов избавились с лёгкостью, приставили своих, а вот журналисты доставили «службе безопасности» много проблем. Мешали проводить «внутреннее расследование». Будь здесь руководитель такой же службы от этого важного предприятия, дело пошло бы гораздо легче. Очень уж был ловок, когда дело касалось сохранения секретов… Хотя, в каком-то смысле, он здесь. Частично.
Уже к обеду наверняка фотографии его неполного присутствия «утекут». И не в СМИ, эти-то под контролем. Практически все потребители увидят ряд голов, насаженных на балясины парапета с оторванным поручнем, как они выстроились, соблюдая субординацию даже после смерти: хозяин компании, управляющий директор, главный технолог, несколько голов членов отдела перспективных разработок и он, начальник службы безопасности — почему-то отдельно и выше остальных. Его длинные белые волосы как всегда остались ослепительно чистыми. Хорошо ещё, что журналисты не добрались до производственного корпуса: там остальные части от этих тел, а также навалом — все причастные к процессу производства главного продукта этой фармацевтической компании. Есть там в куче тел и «заготовительный отдел», и рядовые сотрудники отдела разработок.
Словом, весь костяк, причастный к производству препарата, продлевающего жизнь важным людям. Уже тогда, десять лет назад, шутили, что сейчас во всём мире геронтократия. Знали бы эти шутники, что будет через десятилетие.
Именно около десяти лет назад в офис фармазавода на грани банкротства пришёл мужчина, молодо выглядящий, но с абсолютно белыми волосами. Он легко прошёл через охрану (да кто бы не прошёл? Денег на мордоворотов не было, а старички только ругаются и ворчат профессионально). Однако, как позже узнали, этот прошёл бы и через мордоворотов, настолько ловок. Не иначе знает кунг-фу или ещё что похлеще. Очень ловок, да.
Он ворвался в кабинет директора, где они с хозяином обсуждали, что бы ещё продать, чтоб покрыть издержки. Ни слова не говоря затолкал в рот каждому по пилюле, и бросил на прощание:
— Вернусь через декаду. Готовьте ваше лучшее предложение за рецепт.
От того, что их заставили проглотить, не помогли избавиться ни попытки проблеваться сразу же, ни последующее промывание желудка. Сложилось впечатление, что или им показалось, что они что-то проглотили, или это нечто рассосалось мгновенно.
Дальше первой помощью, оказанной штатными фармацевтами из заводской лаборатории, дело не пошло: предприятие приглянулось одному очень «важному человеку» — в то время в стране, отрезанной от мирового рынка фармацевтики, можно было фасовать мел и называть это лекарством. Всё равно аналогов нет. Да, собственно, так завод и делал до этого, лепил то, что ругают словом «гомеопатия».
Со стороны коллекционера чужого имущества звучали такие слова как «национализация», «деприватизация» и ещё много чего такого-же, что может навести ужас на приличного бизнесмена.
Давили на завод, тогда ещё называвшийся иначе, со всех сторон. Смысла обращаться в полицию или ещё куда-то не было. Даже, наоборот, стоило замять дело, не дать показать слабость.
И через декаду мужчина вернулся. Его встречали вовсе не вооружённые люди, а помолодевшие главные лица компании. Они действительно решили, что надо договариваться. Это великолепный шанс!
Мужчина, представившийся Белым Тигром, предложил гораздо больше, чем рецепт, но и взамен предложил немало. Например, тот «важный человек», скоропостижно скончался от вполне естественных причин. А потом ещё парочка его коллег, решивших поднять упавший флаг национализации.
А уж когда удалось заиметь первых клиентов во властных структурах, то Фортуна наконец-то повернулась к компании лицом.
До поры до времени.
Конец их был резким и печальным, а для свидетелей — тошнотворным.
В то же время виновник блевотных фонтанов, мальчик, который упорно представлялся всем довольно редким именем Алекс, сидел и с удовольствием кушал кашу, запивая её тёплым молоком. Скоро ему идти в детский сад, а мама опять смотрит эти ужасные новости, где ничего толком и не понятно — всё покрыто пикселизацией или блюром. Ничего же не видно!
При рождении ребёнка назвали иначе, но это довольно редкое имя стало чем-то вроде домашнего прозвища, которое практически вытеснило то, что указано в свидетельстве о рождении. Даже соседи и воспитатели в садите так зовут мальчишку. А между тем имя редкое. Единственный известный всему городу человек, с таким именем пропал при загадочных обстоятельствах в городском парке. Ох, и наделал же тот случай шума! Кстати, было это ровно в день (точнее ночь, даже — первую брачную ночь) зачатия малыша, что все знакомые семьи с улыбкой относили к мистическому совпадению.
— Мам, мы опаздываем, — тарелка и стакан взлетели и переместились в мойку, но мама, увлечённая «новостями», как всегда ничего не заметила.
Наконец передача закончилась, и она повернулась к сыну, уже одевающему ботиночки:
— Видишь, сыночек, как страшно жить! Как страшно! Я тебе сколько раз говорила, не гуляй один! Опять вчера убегал из садика? Нянечки сбились с ног, разыскивая тебя!
— Да, мамочка, — улыбнулся мальчик, наконец натянул ботинки и смешно потопал.
Он-то знал, что никто из раздражающих сюсюканьем нянек-воспиталок даже не то что не пошевелился, — не проснулись!
— Так. А это что у тебя? Опять сидишь в своём планшете? Я когда-нибудь у
