нее они тоже на мокром месте. После тех бездушных врачей, что мне попадались, она кажется просто волшебницей, феей!
По кабинету разносится стук сердечек. Двух. А мое, кажется, замирает от этого и вовсе.
Я ведь даже запрещала себе мечтать…
И снова рыдаю, закрывая руками рот, но только в этот раз от бесконечного счастья.
Они снова говорят. О том, что развиваются дети в срок, что никаких патологий не видно и что-то еще, что я снова не могу услышать и понять из-за вакуума в своей голове.
Это не объяснить словами. Нет даже названия того чувства, что я испытываю сейчас. Его просто не существует. Оно только мое и ничье больше.
Они отдают мне снимки УЗИ, и я любуюсь ими, поглаживая пальцами двух крошечных человеков, которых видно очень отчетливо.
Я все еще не могу поверить, но я уже так сильно люблю их.
И мне срочно нужно рассказать о них их папе. Самому лучшему папе в мире.
И даже если он не простит меня за все мои косяки, даже если не сможет быть вместе со мной, у нас навсегда будет наше счастье. Я сделаю все, чтобы беременность была наполнена только счастьем. Я не упущу этот шанс.
В кабинете Оксана Николаевна еще проводит осмотр, потом задает много вопросов, я на них отвечаю и ловлю себя на мысли, что держу руку на животе, словно оберегая моих малышей от всего вокруг происходящего.
– Как это возможно, Оксана Николаевна? – спрашиваю у нее, когда она пишет мне заключение и рекомендации. – Я ведь не позволяла себе даже надеяться.
– На самом деле диагноз был поставлен ошибочно. У вас были повреждения после операций, а потом вы не наблюдались у врача. Но предположу, что занимались спортом и питались правильными продуктами, а это тоже положительно влияет на гормональный фон женщин. Ну и… чудеса случаются, – улыбается она, и мне вдруг кажется, что я эту улыбку где-то уже видела. – Жених, наверное, чудесный у вас, да?
– Самый лучший, – отвечаю ей правду и снова касаюсь пальцами кольца.
– Держите, – протягивает она мне несколько скрепленных степлером листов. – Прописала витамины, написала дату следующего визита. Можно ко мне, можно к другому врачу, не важно. Быть осторожной! Чудеса случаются, но в любом случае ваши операции не прошли без следа, просто нужно беречь себя, не волноваться и быть счастливой мамочкой. Гулять, смеяться, целоваться, радоваться, спать, отдыхать. Пока это все, что от вас требуется.
– Спасибо вам огромное. – Забираю заключение и выхожу в коридор, только через пару шагов понимая, что забыла в кабинете чемодан, вот растяпа!
Возвращаюсь обратно, хватаюсь за ручку двери, открываю ее, но тут же зависаю.
На двери написано «Сабирова О. Н.».
Это совпадение или…
Тимур говорил, что его мама гинеколог. А улыбка этой прекрасной женщины показалась мне знакомой!
– Оксана Николаевна, а ваш сын… – говорю я, делая шаг в кабинет, но она меня перебивает, стирая со щек слезы.
– Мой, – кивает и встает, подходя ко мне. – Я тебя сразу узнала. Он присылал мне фотографии, я просто смущать тебя не хотела.
О боже… Этот день не мог стать еще восхитительнее.
Она меня обнимает, и я с огромным удовольствием обнимаю ее в ответ.
– Спасибо вам огромное. За сына большое спасибо!
– Тебе спасибо, Саша. Он очень тебя любит.
– Я знаю, – киваю, отстраняюсь и вытираю очередную порцию слез. Я всегда теперь буду так много плакать? – Я поеду к нему. Мне так много нужно ему рассказать!
– Привет передавай, – смеется она. – И приезжайте в гости.
– Обязательно!
Обнимаю ее еще раз, забираю чемодан и с полной грудью счастья выхожу на улицу, вызывая такси.
Отсюда до ледового ехать полтора часа без пробок, так что должна быть точно к игре.
– Ну что, солнышки, – прикладываю руку к животу и говорю негромко, – поехали к папе?
Глава 35
Тимур
Настроение в ноль просто. Пока ехал к ледовому, даже злость прошла. Нет, я, конечно, не собираюсь останавливаться и опускать руки, но просто эмоции шкалят то туда, то сюда.
У комплекса меня встречает Леха. Не хочу я ни с кем обсуждать, ну…
– Сабир, – останавливает он меня, – ну что там?
– Самолет улетел, не успел я. Взял билет на следующий, в полночь вылет. Буду искать, возвращать.
– Там Дашка винит себя до истерики, – хмурится он. – Мы… короче, мы беременны, – он говорит это хмуро, но таким счастливым голосом, что я сам невольно улыбаюсь.
Я рад за друга. Правда. За их семью рад. И я не буду страдать по каждой такой новости. Мне прежде всего нужна Саша. Очень нужна.
– Поздравляю, Леха! Где счастье, где улыбки, ну? – хлопаю его по плечу.
– Просто Саня к ней приехала как раз, когда Дашка узнала. И та корит теперь себя.
– Ей надо быть счастливой и радоваться, а не корить себя. Набери сейчас же, пусть приезжает на игру, заряжается позитивными эмоциями, а потом повезу всех пузатых девчонок команды кормить вкусной едой в ресторан. А Саню вернем. Кроме моего косяка, тут больше нет никакого.
Ухожу внутрь и чувствую, что настроение снова немного приподнимается. Я сам как будто беременный, черт возьми, то психую, то радуюсь.
Переодеваюсь, выхожу на раскатку, стараюсь сосредоточиться только на игре. Я все равно сейчас бессилен, ровно до момента отлета в моих руках нет абсолютно ничего, поэтому надо сосредоточиться и вырвать эту победу зубами вместе со всей командой.
Но мысли все равно временами цепляются за Сашку. Я волнуюсь за нее. Я скучаю. Я злюсь на нее, черт возьми!
Из-за этого после раскатки чуть срываюсь на игроке другой команды, когда мы освобождаем для них лед и сталкиваемся с ними в коридоре.
Он не нашел в себе силы убрать клюшку с прохода, а я нашел в себе силы сделать это грубее, чем стоило бы.
И, конечно же, это аукнулось в первом периоде.
Тот цепляет меня каждый удобный момент, повышая злость в моем теле до максимума. Меня взрывает, изнутри все кипит, и куда-то срочно надо деть эту злость, но период заканчивается, что идет ему только на пользу. Счет на табло все еще нулевой, Палыч за это песочит нас в перерыве, а когда я выхожу на второй период, неосознанно ищу глазами Саню. Как будто она каким-то чудом может быть здесь. Не улетела, приехала и стоит смотрит.
Но… ее нет. Конечно. И этот факт меня снова заряжает на злость. Пора пить таблетки, я становлюсь ненормальным просто.
В середине второго периода тот
