сейчас. Такие… Боже.
Боже мой!
Я не могу в это поверить. Это невозможно. Я же… мне же сказали, что я никогда… Никогда…
А тут две полоски. Такие же яркие, как неделей раньше я видела у Дашки на тестах и рыдала оттого, что никогда в жизни не увижу такие же.
А что мне делать? А что делать…
Дышать. Да? Да. Нужно подышать, а потом точно делать что-то еще, но я искренне не понимаю что.
Я закрываю рот рукой и начинаю громко хохотать и рыдать одновременно с этим. Возможно, я сойду с ума сейчас, но точно сделаю это абсолютно счастливой.
Все еще ничего не понимая, я бережно складываю эти тесты в одну из упаковок и прячу в сумку. Я никогда в жизни не выброшу это. Никогда и ни за что.
Выхожу. Мою руки, умываюсь, дышу.
Смотрю в зеркало. Кажется, даже щеки порозовели и губы перестали быть такими бледными.
А еще мне сразу же захотелось есть. Дико просто! Желудок подтверждает мои желания громким урчанием, и я снова хохочу, глядя на себя в зеркало.
Это правда со мной происходит? Я в последнее время ничему происходящему не верю почему-то…
Выхожу. Алекс все еще сидит на диванчике с нашими чемоданами и поглядывает на часы. Я опаздываю, да, задержалась слишком надолго. Самолет вот-вот улетит, надо срочно сдавать багаж и бежать на посадку.
– Саша! Наконец-то, время! – говорит он, вскакивая на ноги, когда подхожу к нему.
– Простите, Алекс, – говорю ему с улыбкой, не чувствуя ни капли раскаяния, – но я не лечу. Вы были правы. Мне, кажется, нельзя летать…
Разочарование в его глазах читается слишком явно, но плевать…
Он уходит, а я смотрю ему вслед и понимаю, что это точно не моя история.
Я просила намек, который бы подсказал, как правильно мне поступить, и этот намек буквально свалился мне на голову
Хватаю ручку своего чемодана и иду к выходу, вдыхая на улице как никогда вкусный воздух.
Как быть дальше? Сначала точно к врачу. Это важнее всего. Потому что ну… тест ведь не гарантия, да? Не стопроцентная. И я пока запрещаю себе радоваться во все горло, делаю это аккуратно.
Пробиваю в поисковике ближайшую клинику и вызываю такси. Записываться к своему врачу времени нет, мне бы просто сделать УЗИ, а дальше уже буду решать все по мере поступления.
Такси приезжает через пару минут, водитель забирает мой чемодан, помогая уложить его в багажник, и с чистым сердцем я сажусь в машину и еду подальше от аэропорта, глядя в окно на взлетающий самолет, в который я, слава богу, не позволила себе сесть.
* * *
Через тридцать минут я выхожу из такси у какой-то частной клиники, которая находится очень далеко от города, и прямо с чемоданом иду в регистратуру, чтобы узнать, кто меня может принять в самое ближайшее время.
– Здравствуйте, – говорю милой девушке за стойкой. Внезапно мне все кажутся очень милыми. – Скажите, есть ли свободный врач-гинеколог? Мне бы срочно…
– Одну минуту, – улыбается она и смотрит, видимо, записи на ноутбуке. – У Оксаны Николаевны через двадцать минут будет окошко, записать вас на прием?
– Да, пожалуйста!
Я даже не ожидала, что попаду к свободному врачу! Двадцать минут – это невероятный успех.
– Проходите по коридору, двенадцатый кабинет, Оксана Николаевна вас пригласит.
Улыбаюсь девушке в ответ и иду с этим огромным чемоданом к кабинету, усаживаясь рядом с ним на диванчик.
И в ожидании эти двадцать минут мне уже не кажутся такими быстрыми… Чтобы скоротать время, листаю ленту в соцсетях. У «Феникса» игра сегодня… через три часа. Интересно, Тимур будет там? Я надеюсь, что да.
Господи… Я же сделала ему так больно! Написала, ушла, бросила, оставила его…
До меня только сейчас доходит все, что я натворила. Потому что до этого момента мною руководила моя боль, а сейчас я буквально в ожидании чуда и счастья вдруг начинаю понимать, что наделала.
Из кабинета наконец-то выходит девушка, и я слышу голос врача, который приглашает войти.
Очень приятная и красивая женщина встречает меня с широкой улыбкой, приглашает присаживаться и просит рассказать, что меня беспокоит.
А меня уже ничего не беспокоит! Вообще, кажется…
– Я сделала тест, – говорю ей. – Три. И на всех трех по две яркие полоски. Меня тошнит еще сегодня, но это, наверное, от нервов, я… Понимаете, я просто в семнадцать лет узнала, что не могу иметь детей от множества операций на яичниках, а тут…
– Не волнуйтесь! – Она накрывает мою руку своей, и это действительно немного успокаивает. – Вы наблюдались все это время, после диагноза? Он подтверждался?
– Если честно, я так много работала последние пару лет, что как только перестала попадать в больницы по «скорой», перестала туда ходить.
– Оральные контрацептивы принимаете?
– Уже нет, последний раз тоже около двух лет назад.
– Незащищенный секс был? Беременность возможна, если отбросить ваши догадки по поводу диагноза?
Киваю. И почему-то краснею, как маленький ребенок.
– Мне все понятно, – улыбается она и делает какие-то пометки. – Давайте сразу сходим на УЗИ, а потом уже будем решать, что нам делать дальше, да?
Киваю снова.
Она ведет меня по коридору почти до конца, заводит в кабинет УЗИ и просит медсестру помочь ей провести исследование.
Я укладываюсь на кушетку, сердце тарахтит в груди чересчур сильно, мне так страшно и волнительно, боже…
– Бояться запрещается, – говорит мне Оксана Николаевна. Восхитительная женщина! Я уже в нее влюблена и готова кататься на осмотры к ней хоть каждый день. – Маша, начинай.
– Так, у нас тут совершенно точно есть беременность, – говорит она, и я выдыхаю, чувствуя, как по виску катится слеза.
Все. Мне больше ничего слышать не надо, ничего больше. Этих слов уже достаточно для счастья.
Они там что-то еще говорят, что-то замеряют, я не понимаю ни единого слова.
– Беременность около четырех-пяти недель, – выдает она, и я округляю глаза. Чего?! Это… я забеременела в самый первый наш секс? В самый первый… И всю ту боль, что мы с ним пережили, внутри меня уже был наш малыш? – Мамочка, да тут двойное счастье!
– Что? – не понимаю, что она говорит, и переспрашиваю.
– У вас двойня, – говорит она, и я замираю. А? Что… – Разнояйцевые, двойняшки, близнецами не будут. Сердечки послушаем…
Она так сосредоточенно смотрит в экран и так просто говорит обо всем, что я теряюсь даже. Потому что внутри меня что-то просто немыслимое!
Я смотрю в глаза Оксаны Николаевны, которая стоит рядом с медсестрой, и у
