донышке бокала (9 евро), горячее кондитерское изделие. И пошли в музей Анри Матисса, в основном декоративные работы. Ну, а потом в «садик», и сразу вышли на скульптуру Жорж Санд. Грех не сфотографироваться с такой знаменитой дамой. Побродили по Люксембургскому саду, примечательно, что сад без аллей и много голого пространства. Посидели на лавочке… и обратно. На станции Шателе всех развлекли молдавско-украинские музыканты с громкими выкриками «Эй!» и «Ух!», и в ведерко собирали звенящие монетки…
18 мая – опять утреннее теление, куда поехать. Из многого я выбрал знаменитое кладбище Пер-Лашез, по существу, музейный город печали и смерти. Открыли в 1803 году, но так как оно было далеко от центра Парижа, то его посещали не очень охотно. И тогда Наполеон для поднятия престижа кладбища приказал перезахоронить на Пер-Лашез тела Мольера и Лафонтена, после чего знаменитости «пошли косяком». На кладбище похоронены Шопен, Россини, Бизе, Бомарше, Бальзак, Марсель Пруст, Аполлинер, Оскар Уайльд. На могиле последнего сидит сфинкс, такой же загадочный, как и личность писателя…
Мы искали захоронение Оскара Уайльда, но, увы, не нашли. Но я написал о нем эссе «Денди в арестантской робе». Денди, эстет, любитель парадоксов, язвительный и порочный Оскар Уайльд.
Мы побродили по холмам Пер-Лашез и покинули их с каким-то просветленным чувством. «Под всякой могильной плитой лежит всемирная история», – говорил Генрих Гейне.
Вернулись на Гран Жатт. Обед: лосось с морковочкой, молодая картошечка с кошерными огурчиками, вкусные колбаски… и не менее вкусный аппетитный сон. А встали – и на Елисейские Поля. А там в каком-то изысканном и дорогом кафе Laduree посидели компанией: наша троица и родители Ольги, жены олигарха Михаила Фридмана, Наталья Николаевна и Аркадий Михайлович (родом из Иркутска). Приятная, милая женщина в блеске миллионов зятя. У меня нет миллионов, но я блистал эрудицией, чем покорил Наталью Николаевну, и она, обращаясь ко мне, сказала: «Юрий Николаевич, вы такой замечательный собеседник, и почему бы вам не купить виллочку в Сан-Тропезе, по соседству с нами. Там рядом и вилла Бриджит Бардо. Будем вечерами пить кофе и беседовать…»
Мне как-то не пришло в голову купить виллочку в Сан-Тропезе, я незаметно полез в карман и нащупал несколько монет евро. Хватит ли – нет, не хватит. И я понял, что не сидеть мне на веранде в Сан-Тропезе и не любоваться белоснежными яхтами. Короче, Наталья Николаевна изрядно меня насмешила… Но кофе и пирожные в кафе на Елисейских Полях были на высоте, особенно пирожное – розовое безе с малиной и украшенное лепестками розы, да еще под шампанское. А потом мороженое. Так прошла встреча с членами клана Фридмана, одного из богатейших людей России.
На острове, не будучи олигархом, а так человеком, чуть-чуть имеющим деньги, Эдуардо самолично в ночь на завтра варил борщ из 15-ти компонентов, включая лимон, аромат от которого шел по всей студии.
19 мая – планируемая поездка в Ниццу не состоялась, и произошла, как говорят на Украине, «замина», финансово более облегченная: Страсбург, где мы уже были с Ще и поехали туда с удовольствием. На такси до Восточного вокзала, и в 9.44 тронулись в путь. Краткая остановка в Нанси. Вышел на минуточку на перрон и увидел контур города в стиле рококо. Приехали в Страсбург и на трамвае добрались до улицы Бухера, где был заказан номер в отеле «Бюкур» (три звезды), № 402, двухуровневый. Наверху на канапе расположился Эдик, а мы с Ще – на лежанке внизу, и переговаривались сверху вниз. И почему-то было смешно.
Расположились, оставили вещи и пошли на площадь Гутенберга, которая в 2004 году казалась большой, а на этот раз – миниатюрной (причуды восприятия). Сели в уличном ресторанчике напротив памятника Гутенбергу и неплохо пообедали. Далее по городу: к собору, Петит Франсе, а затем водная прогулка на пароходике (бато) по реке Иль. Часовая. Хорошие места были заняты, и я начал искусственно громко чихать, и тут же осторожные европейцы пересели на худшие. Эдуардо умирал от смеха. Понравился рулевой или командир «бато», усатый полный мужчина, вылитый мопассановский «Милый друг». В каком-то ресторанчике поужинали при свечах, и снова хохотали по поводу омлета, напоминающего газету. Словом, были в хорошем расположении духа.
20 мая – утром в отеле шведский стол. Вкусно и сытно. Потом хотели поехать в Германию, в Саарбрюккен, но не совпали с расписанием поездов и решили догулять по Страсбургу. От набережной Келлермана до площади Республики. На фронтоне одного из зданий висит полотнище – портрет Шиллера. Я щелкнул фотоаппаратом. Эдик тут же: «И я хочу у Шиллера!» Повстречали двух французских ветеранов мировой войны. Благодушные старички в орденах и лентах. Охотно попозировали нам. В каком-то парке посидели на лавочке. Молодая женщина с ребенком, русская речь. Я спросил: «Из Люберецкой группировки?» Она без смущения: «Нет, из другой».
Вернулись к Гутенбергу. Заказали рыбу – какая вкуснятина! Салат, пиво. И снова рядом русские, хотя не совсем – из Одессы. Узнав, что я – писатель, попросили сфотографироваться на память. Память так память!..
В 20 часов поездом из Страсбурга направились в Париж. В поезде разносят еду. Снова перекусили. С вокзала на остров нас довез негр-таксист.
21 мая – день 10-й отдыха в Париже. Завтрак: спаржа, авокадо, сыр трех сортов… Разбирали отпечатанные фотографии. Гуляли по острову. Спорили, на кого лучше ставить в футбольном тотализаторе. Читали русскую прессу, в частности, «АиФ», про нашу «необустроенную, исковерканную жизнь» (статья Вяч. Костикова). Особенно это видно из Парижа. Эдик включил диск с песенками какого-то Александра Шапиро:
Обойдем тоску на повороте,
Зачеркнем обиды, огорченья,
И мечту поймаем на излете.
Дай нам Бог удачи и терпенья —
Поживем, ребята, поживем…
22 мая – поездка в Нормандию, к морю, на север Франции поездом с вокзала Сен-Лазар. В 9.30 вышли, вернулись в 22.50. Прибыли на вокзал Довиль-Трувиль. И на такси в Онфлёр – маленький живописный курортный городок (9 тыс. жителей). Здесь, в Онфлёре, река Сена впадает в пролив Ламанш. Все кругом миниатюрно, уютно и живописно, недаром виды Онфлёра любил рисовать Клод Моне. Рядом море, сплошные яхты, водная стихия. Все хорошо, но холодрыжно и ветрено. Согревались в ресторане: рыбный суп – объеденье, коньяк, сыр пармезан, салаты и горячее капучино. Отогрелись и пошли вдоль маленьких домиков – студии художников и выставочных зальчиков. Искусство у моря. Побродили, поахали, поудивлялись. И на такси – в Довиль. Проехали вдоль примечательностей городка и выкатились к огромному песчаному городскому пляжу. Мы
