вы должны будете научить людей тому, как учиться. А перед этим еще необходимо объяснить им, что существует нечто такое, чему следует учиться. Люди воображают, что они уже все знают. Они хотят изучать только то, что считают необходимым, а не то, что должно быть изучено прежде всего. Только когда вы поймете все это, мы сможем изобрести метод обучения. Знания без специальной способности учить — это не то же самое, что знание и наличие этой способности.
Слишком много света
Когда началась французская революция, первое, что сделали революционеры, это освободили осужденных из Бастилии.
Многие заключенные были приговорены к пожизненному заключению. От их кандалов не было даже ключей.
Революционеры объявили их свободными, но многие из них просидели в тюрьме по 20–30 лет и отказались выходить из заточения.
Но революционеры есть революционеры. Они силой освободили все камеры. К вечеру того же дня многие осужденные вернулись, требуя впустить их, потому что они не смогли уснуть без своих цепей, им чего-то не хватало.
Слишком много света, слишком много жизни! Они привыкли к грязи и вони и их психика не смогла перестроиться, они желали вернуться к привычному.
Революционеры вынуждены были впустить их обратно и узники были счастливы…
Весь день, проведенный на свободе, был для них пыткой. Их глаза ослабли: они не могли смотреть. Их ноги ослабли.
Пропасть между ними и свободными людьми была так велика, что они не могли понять, что происходит на улицах.
Первый европеец
Когда Марко Поло прибыл в Китай, страна была под пятой великой империи Кублайхана, сына Чингисхана. Марко Поло просил аудиенции на высоком уровне.
Кублайхану доложили:
— Человек, похожий на обезьяну, хочет видеть Вас.
Марко Поло был первым европейцем, прибывшим в Китай. Кублайхан сказал:
— Раз он умеет говорить, значит в нем есть что-то человеческое. Приведите его!
Они подолгу беседовали и подружились.
Когда Марко Поло вернулся в Европу, он доложил Папе Римскому:
— В Китае поклоняются другому Богу, похожему на китайца, а о европейцах думают, как об обезьянах.
И он рассказал о великой религии буддизме.
Папа рассердился и обвинил Марко Поло в том, что тот, очевидно, выдумал все это, чтобы набить цену своему открытию, желая популярности. Папа сказал:
— На свете есть только одна великая религия — христианство!
Наедине с Собой или Величайшее Море
Один человек отправился искупаться к морю. Ему хотелось найти укромное место, чтобы побыть наедине с самим собой.
По дороге он увидел человека, сидящего на утесе, который доставал соль из мешка и по щепотке бросал ее в море.
— Это пессимист, — сказала душа человеку. — Мы не станем купаться здесь. Поищем другое место.
Пройдя дальше, он дошел до небольшой бухты, где увидел человека, стоящего на белом утесе. В руках у него был ларец, украшенный драгоценными каменьями, из которого он доставал кусочки сахара и бросал в море.
— Это оптимист, — заметила душа человеку. — Он тоже не должен видеть нас нагими.
Человек пошел дальше и на отмели увидел того, кто подбирал мертвых рыб и бережно опускал их в воду.
— Не будем купаться на глазах у него, — сказала душа. — Он филантроп.
Чуть дальше он увидел человека, который обводил контур своей тени на песке. Набежавшая волна смывала рисунок, но тот без устали продолжал свое занятие.
— Он мистик, — промолвила душа. — Оставим его.
И человек пошел дальше по взморью, пока не увидел того, кто, укрывшись в прибрежной пещере, собирал морскую пену и наполнял свою ониксовую чашу.
— Это идеалист, — шепнула человеку душа. — Уж он-то никак не должен видеть нашей наготы!
И человек отправился дальше. Вдруг он услышал чей-то крик:
— Вот море! Вот глубокое море! Вот необъятное могучее море!
Когда глазам человека предстал кричавший, он увидел, что тот стоит к морю спиной и, приложив к уху раковину, вслушивался в гул моря.
— Пойдем дальше, — сказала человеку душа. — Это реалист. Он повернулся спиной к Целому, которого ему не объять, и удовлетворяется какой-то частицей.
И опять человеку пришлось пуститься в путь. На покрытом водорослями берегу, среди скал, он заметил человека, который лежал, зарывшись в песок с головой. И тут человек сказал своей душе:
— Вот где мы можем искупаться, уж он-то нас не увидит!
— Нет! Ни за что! — воскликнула душа. — Ведь он из них самый зловредный. Это же святоша!
И великая грусть проникла в голос души человека.
— Уйдем отсюда, — промолвила она. — Здесь нам все равно не найти уединенного укромного места для купания.
И человек покинул те берега и отправился на поиски Величайшего Моря.
Озеро истины
Один жаждущий человек искал воду. Много раз он устремлялся к воде… и ошибался, принимая мираж за озеро.
И вот однажды он действительно подошел к озеру, ему казалось, что жажда его так велика, что он выпьет всю воду. Однако он обнаружил, что не может выпить больше, чем позволяет размер его желудка.
Подобно этому, и у громадного озера Истины сидит много жаждущих философов и искателей, которые хотят выпить все Ее воды и присвоить себе все мистерии, но это невозможно.
Священный фолиант
Один мудрец, чудо века, наставлял своих учеников из источника мудрости, который казался неистощим.
Он приписывал все свои знания толстому фолианту, который хранился в самом почетном месте.
Мудрец никому не позволял открывать эту книгу.
Когда он умер, его ученики, считая себя наследниками, поспешили открыть книгу, страстно желая обладать тем, что она содержит.
Но они были крайне разочарованы, когда обнаружили, что в книге оказалась исписана только одна страница.
Она гласила: «Когда вы осознаете разницу между сосудом и его содержимым, тогда вы будете обладать истинным знанием».
Священная формула
Один дервиш из религиозно-аскетической школы прогуливался по берегу реки, размышляя над философскими проблемами.
Вдруг чей-то голос с другого берега привлек его внимание. Он прислушался и услышал дервишский призыв. «Этот человек занимается бесполезным делом, — сказал себе дервиш, — потому что неправильно произносит священную формулу. Вместо того чтобы произносить „йа-хо-а“, он произносит „а-йа-хо-а“».
Подумав немного, он решил, что, как более опытный ученик, обязан научить этого несчастного.
Итак, он нанял лодку и поплыл на ту сторону реки. Там он увидел небольшую хижину и человека в дервишской одежде, время от времени громко повторяющего посвятительную формулу все также неправильно.
— Мой друг, — обратился он к человеку, — ты неправильно произносишь священную фразу. Мой долг сказать тебе об этом. Ибо приобретает заслугу как тот, кто дает
