руку, чтобы тот поднялся на один из лежащих рядом камней. Теперь они могли смотреть друг другу в глаза.
– Я понимаю, насколько трудно видеть то, что никто другой не видит, – сказала она этому странному мальчишке, который взрослел гораздо быстрее братьев. – Знать то, что никто больше не поймёт.
– Если я скажу, ты не поверишь, – сердито сказал Харрис, как будто ему отчаянно хотелось, чтобы сестра поверила. – Папа считает, что это просто мои фантазии. А мама сказала, чтобы я не пугал остальных. Я видел Данброх в руинах.
– Я верю тебе, – сказала Мерида. – Даю слово. Иногда и я тоже вижу то, чего не может быть. Ты очень умный, Харрис, и храбрости тебе не занимать, но ты не должен справляться со всем в одиночку. Ты можешь рассчитывать на меня. Я всегда тебя выслушаю. И поверю.
– Всегда? – спросил Харрис.
– Да.
– Всегда? – с нажимом повторил он.
– Да.
Харрис взглянул на Айлу. В этот миг он выглядел на свой возраст, совсем ребёнком. Мерида подумала, что не только Ферадах меняет обличья, люди тоже на это способны.
Потом Харрис указал на Айлу и сказал:
– Она – Кальях.
«Что?» – хотела воскликнуть Мерда, но буквально только что пообещала поверить брату. Поэтому она просто посмотрела на Айлу, которая поймала её взгляд и кивнула, улыбнувшись своей хитрой кошачьей улыбкой.
Раздался знакомый стон, похожий на завывание ветра или раскаты далёкого смеха.
И Айла начала превращаться.
38. Решение
Кальях стояла на краю колодца, освещенная светом блуждающих огней. Её единственный глаз сиял, как самая яркая звезда в небе.
– Это всё время была ты? – воскликнула Мерида.
– Нужно было присмотреть за тобой.
Мерида вспомнила, как Айла рождественским утром совершенно внезапно появилась в её комнате, как раз вовремя, чтобы развеять её сомнения и вдохновить на активные действия. Все эти месяцы она учила Лиззи пользоваться Даром видеть и подталкивала Элинор решиться на путешествие в Илан Глан, представая перед всеми в образе невинной сиротки.
– Ферадах был прав, – пробормотала Мерида, – ты жульничаешь.
– Я же говорил.
Услышав голос Ферадаха, Мерида почувствовала, что вот-вот задохнётся от волнения. Бог разрушения медленно вышел из тени камня, названного в его честь. Когда он подошёл достаточно близко к колодцу, чтобы мерцающие огоньки смогли осветить его лицо, принцесса увидела, что облик его не изменился. Перед ними был светловолосый юноша с добрым лицом и изысканными перчатками, расшитыми бордовой нитью. Но то, как он держался, говорило о том, что и его коснулись перемены. Теперь он знал, как выглядит. Это делало его чуть более реальным, уверенным в себе.
Он находился здесь с ними, а не просто наблюдал со стороны.
Поймав взгляд Мериды, он быстро отвернулся, отлично понимая, как много может выдать выражение лица.
– Я не жульничала, Ферадах. Я присутствовала лишь в той же мере, что и ты.
– А моё лицо? – с вызовом спросил Ферадах. – Почему оно теперь для всех одинаковое?
– Это Дар.
Кальях, похоже, была очень довольна собой. И тут Ферадах оказался прав. Это была хитрость, очередной трюк. Богиня знала, что её соперник потеряет самообладание, если познакомится с людьми, чью судьбу ему придётся вершить.
– Теперь ты знаешь, кто я, – обратился Ферадах к Харрису. – Больше не надо притворяться, что ты не понимаешь.
Харрис кивнул.
– Ты...
– Произносить вслух не обязательно, – сказал Ферадах.
Мальчик слез с валуна, на котором стоял, и прижался к сестре. Он больше не скрывал, как сильно напуган.
– Значит, то, что я видел, случится?
Мерида почувствовала, как желудок сжался, будто она падала в бездонную яму. Только сейчас она наконец поняла, что всё подошло к концу. Год казался очень долгим сроком. Но теперь время вышло, уже ничего было не изменить. Оставалось только дождаться решения. А потом – что будет потом? Этого она не знала. Мерида всю себя посвятила спасению своей семьи от нависшей угрозы, и уже не помнила, какой была жизнь до этого.
– Может случиться, а может и нет, – ответил Ферадах. – Скоро мы это узнаем.
– Да, пришло время огласить моё решение, – торжественно провозгласила Кальях. Она посмотрела на Ферадаха, который был таким же мрачным и неподвижным, как и камень за его спиной. – Если у тебя нет возражений. Ты согласен с тем, что все условия договора были выполнены?
– Да, – ответил он.
Ферадах посмотрел прямо на Мериду. В этот миг они были равны. Совершенно равны. Кальях всё это время обманывала их обоих. Что бы она сейчас ни сказала, решение было принято уже давно. Своенравная богиня сделала всё, чтобы ситуация разворачивалась нужным ей образом. Смертная девушка думала, что может влиять на ход игры, но вдруг поняла, что её фигура даже не стояла на доске. Молодой бог Ферадах тоже заблуждался насчёт своей роли в происходящем, его давно уравняли с людьми, лишив возможности что-либо изменить. Мерида подумала, что во время этого суда Ферадах должен стоять рядом с ней и Харрисом, держать её за руку. Но, конечно, это было невозможно. Нелогично. Ведь именно его рука должна была погубить их.
– Тогда пусть мой приговор будет услышан, – сказала Кальях. – Пусть его засвидетельствуют ветер и дождь, грядущая зима и прошедшее лето. Пусть земля, на которой я стою и благодаря которой живу, засвидетельствует и примет его. Пусть все стихии почувствуют равновесие, которое удерживает нас вместе и рождает танец, такой же совершенный, как звёзды над нашими головами. Весь год я наблюдала за кланом Данброх и чувствовала, как баланс смещается то в одну, то в другую сторону. Сначала в пользу Ферадаха, потом в пользу Мериды, потом обратно, и так далее, и так далее, пока наконец чаши весов не остановились. Если необходимые перемены произошли, то Мерида из Данброха сможет вернуться в свой дом и прожить остаток жизни так, как ей заблагорассудится. Единственное условие – молчать об этой сделке. Если же клан Данброх не смог преодолеть застой, то бог разрушения должен будет уничтожить его этой же ночью.
Мерида зажмурилась.
Но это не помогло. Перед глазами девушки стояли ужасные картины горящего замка Кинлохи, умирающих мучительной смертью жертв чумы, выходящей из берегов реки. И хотя она знала, что это не будет бессмысленно, что на освободившемся месте вырастет что-то новое
