В подобной обстановке вельможи, ориентировавшиеся на сближение с Францией, не могли открыто выражать стремление к союзу с ней, и если «партия» сохраняла существование, то главным образом ради того, чтобы закулисными интригами доставить лишние хлопоты ненавистному им канцлеру.
Третья «партия» представлена так называемым молодым двором — наследником престола Петром Федоровичем и его супругой Екатериной Алексеевной, ориентировавшейся на союз с Пруссией, точнее с ее королем Фридрихом II.
Прусский король, несомненно, являлся личностью незаурядной, проявившей свои таланты в разных сферах государственной деятельности: дипломатической, военной, преобразовательной. Вступив на престол небольшого королевства в 1740 году, он ко времени своей смерти в 1786 году создал мощное государство, вошедшее в число великих держав Европы. Достиг он этого агрессивностью, грабежом соседних государств, захватом чужих земель, игнорированием всяческих договоров, если они в данный момент препятствовали осуществлению его захватнических планов.
Фридрих II был заинтересован в благожелательном к себе отношении Елизаветы Петровны и оказал ей две услуги. Одна, как мы помним, состояла в совете перевезти Брауншвейгскую фамилию из Лифляндии во внутреннюю губернию России; оказывая вторую услугу, Фридрих II рассчитывал на благосклонное отношение как императрицы, так и молодого двора, в частности супруги наследника русского престола, — это по совету Фридриха. Елизавета избрала невестой Петру Федоровичу принцессу Анхальт-Цербстскую, дочь герцога, затерявшегося в глуши Европы. Король считал, что принцесса, став великой княгиней Российской империи, навсегда останется признательной прусскому королю за блистательную карьеру, забывая при этом, что умная, честолюбивая великая княжна, подобно ему, Фридриху II, была не склонна соблюдать честные правила игры и лишена, как и всякий политик крупного масштаба, способности блюсти нравственные устои. Великая княгиня учла горький опыт своей матери, ретиво взявшейся отблагодарить короля вмешательством во внешнеполитические дела петербургского двора и за это высланной из России, отказалась от опрометчивых действий в его пользу, проявила осторожность; а затем и позабыла о своих моральных обязательствах, справедливо рассчитывая, что куда безопаснее и надежнее опираться при достижении своего девиза «Я буду царствовать или погибну» не на прусского, а на английского короля.
Во много крат надежнее была привязанность к прусскому королю великого князя Петра Федоровича, считавшего его своим кумиром и стремившегося во всем ему подражать. Слепое преклонение Петра Федоровича перед Фридрихом II было бескорыстным и поэтому считалось более прочным гарантом выгод для прусского короля.
Такова была в общих чертах система межгосударственных отношений, сложившихся в Европе в канун Семилетней войны, такова была расстановка сил в окружении императрицы Елизаветы, боровшихся за определение, кого считать врагом и другом России.
Наступил 1756 год. Обстановка в Европе быстро менялась, причем эти изменения поражали своей неожиданностью и непредсказуемостью. Европа была опутана новой сетью договоров, перевернувших представления современников о традиционных неприятелях и союзниках: бывшие союзники превратились в непримиримых противников, выступавших друг против друга с оружием в руках, а извечные враги стали союзниками. Коротко изложим хронологию формирования новых союзов.
19 сентября 1755 года Бестужев и Воронцов подписали конвенцию с Уильямсом, обязывавшую Россию оказать помощь Англии, предоставив ей в случае войны 55 тысяч русских войск взамен уплаты Англией России ежегодно по 500 тысяч фунтов стерлингов. 19 февраля 1756 года Уильямс доносил: «Договор с Англией лежит вот уже пять недель на письменном столе императрицы, и я с горестью должен видеть, что она держит себя так, что ни один из канцлеров не смеет напомнить ей о подписании договора. Многие из вельмож открыто действуют против Англии; например, Петр Шувалов за то, что не получил никакого подарка, а он совершенно управляет молодым любимцем Иваном Шуваловым». Донесение свидетельствует о падении влияния ярого сторонника союзнических отношений России с Англией канцлера Бестужева и об усилении позиций «партии» союза с Францией. Этот факт подтвердила подписанная императрицей в конце концов конвенция, существенно ущемлявшая интересы Англии: первоначальный ее текст предусматривал оказание помощи Англии при нападении на нее любого противника, а подписанная Елизаветой ограничивала нападение лишь со стороны Пруссии, а не Франции, считавшейся главным противником островного государства.
Еще больший удар по престижу Бестужева нанесло сообщение английского посла о заключении союзного договора между Англией и Пруссией. Еще бы! Алексей Петрович в течение пятнадцати лет пестовал союзнические отношения России с Англией, а теперь оказалось, что она совершила предательскую акцию и по отношению к России, и по отношению к нему, канцлеру. Новый союзник англичан, будучи союзником Франции, совершил такое же предательство и по отношению к ней.
Союз английского короля Георга I с прусским королем Фридрихом II вызвал цепную реакцию: он помог преодолеть вековую вражду Австрии и Франции, заключивших между собой союзный договор.
Заключение союза с Англией Фридрих II считал своим большим успехом. Он писал: «Возобновляя союз с Францией, ему приходилось бороться с силами Англии, Австрии и России; напротив, заключив союз с Англией, он мот надеяться, что французы не начнут войны с Германией и Пруссией, в соединении с Англией и Россией может уничтожить в Марии Терезии желание завладеть Силезией, как бы велико оно ни было». Отметим, Силезию Фридрих II отнял у Марии Терезии еще в 1742 году, и королева долгие годы мечтала о ее возвращении. Прогноз Фридриха II не оправдался, он ошибся в позиции России в предстоявшей войне — комбинация союзников сложилась иной, чем предполагал прусский король.
17 мая 1756 года нападением Англии на Францию началась Семилетняя война. В августе в нее включился и Фридрих II.
Зная о готовившемся нападении Австрии на Пруссию, Фридрих II решил нанести упреждающий удар. Как известно, король отличался беспредельным цинизмом и неразборчивостью в средствах достижения поставленной цели. Позже он рассуждал по поводу своего нападения на Саксонию и Австрию: «Задерживаться пустыми формальностями в таком важном случае было бы в политике непростительной ошибкой». В августе он напал без объявления войны на Саксонию и в течение двух недель овладел всем курфюршеством. 1 октября 1756 года король дал сражение австрийской армии и хотя его не выиграл, но приобрел существенное подкрепление — 17 тысяч саксонцев пополнили его армию.
На вторжение Фридриха II в Саксонию Елизавета Петровна ответила обещанием оказать курфюрсту Августу III помощь. Между тем король предпринимал энергичные меры склонить Россию к нейтралитету. Хлопоты об этом взял на себя английский посол Уильямс, подкрепив свои переговоры обещанием Фридриха II вознаградить Бестужева 100 тысячами талеров. «Я пытался, — доносил Уильямс, — 28 сентября склонить Бестужева на сторону Пруссии. Первые две-три попытки были совершенно неудачны. Наконец, он протянул мне руку и сказал, с этой минуты я друг королю, но не знаю, чем могу служить ему теперь. Зная это двумя месяцами раньше, можно было бы многое сделать. Я не могу теперь обещать что-нибудь сделать. Но теперь война началась, и ничем нельзя отговорить императрицу от решения помогать Австрии, все распоряжения уже сделаны. Я не могу теперь обещать что-нибудь сделать, потому что это не в моей власти».
