Выйдя от поверенного, они молча шли по улице. Потом он внезапно остановился и, положив руку на плечо тети, спросил:
— Зачем вы позволили ему сделать это? Это неправильно и несправедливо, это все ваше. Я думал о его инструменте или о чем-нибудь в этом роде, и даже это казалось мне слишком много. О, тетушка. — Он вдруг привлек ее к себе.
Прохожий, увидев это, даже замедлил шаг, с улыбкой глянул на них и сказал:
— Не расстраивайтесь, миссис, он это делает для своей страны, можете гордиться им.
Но как же он был изумлен и возмущен, когда этот новобранец, каким он представил себе Роберта, обрушился на него со словами: «Пошел к черту!», — подхватил женщину под руку и они поспешили прочь.
Они остановились, только завернув за угол улицы, и Алиса, поглядев на него, рассмеялась. Она вся тряслась от смеха, но ничего не было слышно, потому что она крепко зажала себе рот рукой. Наконец и он засмеялся, а она прижалась к нему.
— У вас обоих был такой смешной вид, видел бы ты только. Он бы ни за что не поверил, что ты только что получил наследство, потому что, если судить по выражению твоего лица, ты просто потерял все, что было за душой. А он подумал, что ты записался в армию и что я твоя мать.
— Я бы этого желал. — Он взял ее за руку и притянул к своей груди. — С этой минуты вы будете моей матерью. Но давайте сразу договоримся: это ваш дом, вашим и останется.
Она нежно посмотрела на него и вздохнула:
— Я бы не возражала, если бы в нем колготилась куча детишек.
— Ах, тетушка, не очень-то рассчитывайте на это. Боюсь, это тщетные надежды.
— А почему бы и нет? — с живостью проговорила она и пристально посмотрела на него. — Не говори глупостей. Ты молодой красивый парень, за тебя пойдет кто хочешь. И ты знаешь, что это так. Конечно, это так.
— Нет, здесь вы ошибаетесь, тетушка. Я не могу получить того, кого хочу.
Она огорченно глянула на него и тихо спросила:
— Ты на кого-то положил глаз?
Глядя прямо перед собой, он ответил:
— Да, можно так сказать. Но там она и останется, у меня в глазу.
Она резко остановила его, повернула к себе лицом и прошептала:
— Не… не мисс Торман? — И когда он не ответил, а только посмотрел на нее, она сочувственно проговорила: — Ах ты, мальчик, мальчик. Подумать только, куда ты засматриваешься. Это невозможно.
— Да, я знаю, тетушка, знаю, и она тоже знает.
— Она знает? — У Алисы широко раскрылись глаза.
— О да.
— Вы об этом говорили?
— Нет, не говорили, мы просто знаем.
— Ну, и дела! Ай-яй-яй! — Она отвернулась от него, и они двинулись дальше. Через некоторое время она совсем тихо спросила: — Как же это получилось, ты же с самого начала должен был знать?
— Да кто же, тетушка, знает такие вещи с самого начала? Никогда не узнаешь брода, пока не оступишься.
— Думаешь продолжать работать у нее?
Он ответил не сразу:
— Если вы не против. Видите ли, там остался всего один человек, потому что старик Уотерз уже ни на что не годится, и она окажется в трудном положении, если я сейчас уволюсь. Но я вот что скажу вам: я договорюсь с ней, что буду приходить… — Он кивнул. — Я буду приходить домой каждый вечер. Добираться мне всего каких-то двадцать минут на велосипеде.
— Это было бы замечательно. Я была бы так благодарна за это.
Так и договорились.
Когда он на следующее утро приехал в Форшо-Парк, дождь лил как из ведра и было так темно, что в кухне еще горела лампа. Увидев его, Пегги отвернулась от плиты и спросила:
— Значит, вернулись?
— Да, и промок до нитки. — Он снял пальто, прошел в людскую и повесил его на крючок. Когда он вернулся на кухню, к нему подошла Руфи и заметила:
— А я ведь думала, что вы ушли насовсем и вступили в армию.
— Нет, они обратятся ко мне, когда положение окажется безвыходным, потому что знают, что я умею выходить из всех положений.
Она засмеялась и, подойдя к столу, проговорила:
— Я рада, что вы вернулись. Вы завтракали?
— Позавтракал, и очень плотно. Но чашка чая не помешает. — Он приветливо улыбнулся ей, а затем повернулся к Пегги: — Как дела, Пегги?
— Как всегда, — ответила она, но лицо у нее было напряженным. — Но я не сказала бы это про других. Бетти ушла.
— Ушла? Куда ушла?
— На военный завод. Только подумать, после всего, что мы сделали для Магги, взять и подбить ее. Она утверждает, что не подбивала. Я ездила к ним вчера и сказал все, что думаю. Она так изменилась, эта девчонка, после того как вышла замуж, вы просто не поверите. Но стоит на своем: мол, к уходу Бетти руки не прикладывала.
— Не думаю, мама, что она это сделала, — спокойно вставила Руфи. — Просто она видела дом Магги, и как они там устроились, и какие у них вещи, а она совсем еще юная, наша Бетти. А она была хорошим работником, вы это знаете.
— Проклятая война! Все буквально потеряли голову. А теперь вот еще в доме не осталось ни крошечки сахара.
— Ну, это дело поправимое. Завтра будет, я принесу фунта два.
— Откуда вы их возьмете?
Он глянул на Руфи:
— У моей тети всегда все было. Чудно получается, — засмеялся он, — она никогда никому не плачется, и все думают, что у нее шаром покати, и кое-что подкидывают.
— Это нечестно.
Он спокойно взглянул на Пегги.
— В этом нет ничего нечестного. Моя тетя не такой человек. Кстати, — он обратился а Руфи, — мисс Агнес уже спустилась?
— Да, уже с час, как спустилась. Она в кабинете.
— Пожалуйста, спроси ее, могу я поговорить с ней?
— Не спрашивай у нее ничего подобного. — Голос прогремел у него за спиной, он обернулся и увидел, как Дейв Уотерз угрожающе взирал на дочь. Потом, обратив разъяренный взгляд на Роберта, он сказал: — Я скажу, можно вам или нельзя поговорить с мисс.
— Неужели? В таком случае позвольте сказать вам, мистер Уотерз, если я захочу поговорить с мисс, я с ней поговорю, в вашем разрешении не нуждаюсь. Ну, Руфи, — он еще раз посмотрел в ту сторону, где рядышком стояли Руфи с матерью и с тревогой смотрели на мужчин, — кто-нибудь из вас пойдите и спросите хозяйку, могу ли я поговорить с ней. Если вы этого не сделаете, я пойду и сам доложу о себе.
— Ни за что! Этого вы не сделаете. Это уже ни в какие ворота, позвольте сказать вам.
Дейв Уотерз попытался преградить ему дорогу, но Роберт схватил его за руку и, уничтожающе поглядев в лицо, пригрозил:
— Нет, это вы позвольте мне сказать вам, пока вы не зашли слишком далеко. Прекратите травить меня, не то я за себя не отвечаю. Я в жизни никогда не угрожал вам и вообще никому, и тем более таким образом, но теперь говорю вам, мистер Уотерз, оставьте меня в покое, потому что, если вы не послушаетесь, я не посмотрю на ваши лета и вы у меня полетите вверх тормашками. — Отстранив его с дороги, он обернулся к женщинам: — Так кто из вас пойдет?
