Глава 1
— Он снова здесь, — сказала Марта.
Дженна Фарсон непроизвольно вздрогнула.
— Кто?
— Наш феерический Тайрен Те Ароа, кто же еще, — усмехнулась ее сестра.
Они были в бутике «Уоррен. Свадебные и вечерние платья». Дженна стояла на маленьком примерочном подиуме. Она чуть покачнулась, глотая «ой!» от булавки неосторожной миссис Уоррен.
— Было бы неплохо, если бы вы могли постоять спокойно, мисс, — с легкой ноткой недовольства в голосе заметила пожилая дама.
Дженна вряд ли расслышала ее. Она вглядывалась в лицо сестры, а противная дрожь в коленях не проходила.
— Что ты хочешь этим сказать? Где он?
— Здесь, в Оушен-Хилл. — Марта отвернулась к зеркалу, как если бы ее интересовала лишь собственная прическа. — Я пила кофе, а он как раз заходил в «Динер». А что? Разве ему туда нельзя? Кстати, ты знаешь, там сегодня бургеры «Спешл» с фри и колой всего по два девяносто пять?
— Они из кенгурятины из Австралии, эти бургеры, — нашла нужным уточнить миссис Уоррен, не отрываясь от подола длинного, по самую щиколотку платья, которое Марта придумала для сестры.
— Из кенгурятины! — Марта хохотнула. Ее синие глаза вспыхнули. — Неправда!
— Все равно, мяса в них могло бы быть и побольше, — примирительно сказала миссис Уоррен.
Древний вентилятор грохотал от усердия, однако полуденный зной неторопливо, но старательно заползал во все уголки.
Дженна встретилась глазами с сестрой.
— Ты же сама говорила, Марта, что он еще две недели должен пробыть в Веллингтоне. «Я знаю это из надежного источника!», «Клянусь, ты не встретишься с ним!»…
— Ну да, а что я могу? — Марта жалобно пожала плечами. — Во всяком случае, я слышала, как он говорил это по телевизору. Парламент еще не ушел на каникулы, заседания продолжаются. — Вдруг она лукаво фыркнула и спряталась за какой-то фатой. — Может, он догадался, что из-за моей свадьбы ты приедешь в Оушен-Хилл, вот и изменил свои планы. Или приехал встретиться с избирателями. У членов парламента много работы, знаешь ли.
Миссис Уоррен шумно втянула воздух и с надеждой уставилась на Дженну снизу вверх.
— Исключено. — Дженна по очереди посмотрела на портниху и на сестру. — Он меня ненавидит.
— Ненавидеть — очень сильное выражение, — растягивая слова, произнесла Марта.
— А по-моему, пора сменить тему, — заявила миссис Уоррен. — Мы ведь должны, в конце-то концов, подшить платье! Лично я не собираюсь краснеть, когда к алтарю наша подружка невесты поплывет с кривым подолом.
Марта хихикнула.
— А если я скажу, что в этом виноват один двухметровый воин-маори с донжуанской улыбочкой?
Дженна отвела глаза. Нет, стыдно ей не было, но получилось как-то само собой.
— Он только наполовину маори, — вставила она замечание. Чисто из духа противоречия.
— Но зато какая половина! — Миссис Уоррен хмыкнула и вновь проворно принялась за дело.
Дженне показалось, что она вот-вот задохнется в длинном атласном платье. Почему надо в нем стоять в такую жару? Сухие свадебные букеты заливали магазинчик сладким дурманом. Маленькое радио в углу меланхолично наигрывало любовный мотив. Духота делалась невыносимой.
Тайрен — через дорогу. Так близко, что его присутствие ощутимо почти физически. Конечно, ей хотелось его видеть. Но она знала, чем это грозит. Он начнет задавать вопросы. Только правда ли он знает, что она в Оушен-Хилл? Версия встречи с избирателями была более правдоподобной, чем гипотетическое стремление увидеться с давней возлюбленной.
По шее покатились бисеринки пота. Нужно убираться отсюда. Она не имеет права рисковать, встречаться с ним, во всяком случае, не сейчас. Не сейчас, пока она не знает, как объяснить ему…
Дженна посмотрела на портниху сверху вниз.
— Мне правда очень неловко, миссис Уоррен, но я должна срочно уйти. Я обязательно вернусь. Позже.
На лице портнихи возникло изумление.
— Что? Но почему? — Она даже чуть крепче вцепилась в атласный подол, как будто этим могла удержать клиентку.
— Я должна еще раз попасть к Марте домой.
— Зачем еще? — спросила сестра.
— Я должна проверить…
Жизнерадостно заголосил колокольчик над дверью. Дженна осеклась и машинально глянула в трехстворчатое зеркало. Там, благодаря щели между неплотно задернутыми за ее спиной шторами, она могла увидеть, кто вошел в бутик. Мужчина. Который двигался так, словно он тут хозяин.
Дженна замерла, сердце толкнулось в ребра и подпрыгнуло к самому горлу.
Тайрен Те Ароа.
Он здесь. Хотя, конечно же, для нее он не уходил никуда — ни из ее воспоминаний, ни из ее мыслей — не уходил все эти четыре года…
Время вдруг остановилось. Дженна прикрыла рот рукой и медленно выдохнула. Она могла поклясться, что по-прежнему чувствует на своих губах его губы, его уверенные руки на своей коже. Когда она не видела его, можно было как-то справиться с этим, но когда Тайрен находится здесь, отделенный лишь полотнищем тонкой ткани…
Даже дышать оказалось сложно. Она так давно не видела его наяву… И уж, конечно, совсем иначе представляла их встречу. Если она состоится. Дженна ведь может не выходить отсюда, пока он не уйдет…
— Я сейчас подойду! — крикнула миссис Уоррен, не поднимая головы от работы. Она определенно намеревалась закончить ее во что бы то ни стало.
А Дженна словно приросла к подиуму и рассматривала Тайрена через эту самую щель. Он стоял возле витрины с галстуками.
Она знала, что может его бесцеремонно разглядывать — он-то ее видеть не мог, — и просто пожирала его взглядом. Как в первый день, когда она не сводила глаз с парня, нанявшегося пастухом и стригалем на ферму отца — богатое овцеводческое хозяйство.
Да уж, там было на что посмотреть. Не на ферме, разумеется… хотя на ферму тоже можно экскурсии водить… а на Тайрена Те Ароа.
Черты маори сочетались в нем с ирландскими чертами таким причудливым образом, что было просто невозможно отвести глаз. Черные длинные волосы, заплетенные в сложные косички, смуглая кожа оттенка золотого песка, яркие серые глаза, высокий рост и мощное телосложение. Даже тогда, столько лет назад он уже был мужчиной, а не юношей.
А сегодня он выглядел еще лучше. Выцветшие джинсы и сапоги — совсем не маори и не политик, просто — пастух. Но однозначно — на Южном острове самый красивый. Гораздо выше шести футов, истинный мужчина. Темные густые волосы падали ему на плечи, а глаза, эти глаза цвета стали под тяжелыми веками, взгляд которых умел быть таким чарующим, таким пленительным или таким пугающим, светились сейчас покоем и уверенностью.
