- Полагаю, вы все уже слышали о моей попытке заняться бизнесом, - сказала она.
Меган выглядела ужасно - ее глаза были красные и опухли от слез. Девочка разглядывала мать: ее испачканную униформу, парик, который Аманда почему-то принесла с собой и теперь комкала в руках, и в глазах ее стыл ужас. Аманда стояла, расправив плечи и подняв подбородок, но внутри у нее все дрожало, а сердце билось как бешеное.
- Мы узнали еще кое о чем. - Ее мать кивнула на Роба, имея в виду развод. - Знаешь, Аманда, зря ты не доверилась нам. Ведь мы могли бы помочь.
С этими словами мама подошла к Аманде и крепко обняла ее. Отец тоже прижал к себе взрослую дочь. Слезы затуманили глаза, и Аманда прошептала:
- Я не могла вам сказать… мне было так стыдно.
- Стыдно? - Меган в ярости топнула ногой. - А как мне теперь быть? Я не могла поверить в то, что Люси кричала мне по телефону! Думала, она все выдумывает, но нет, все оказалось правдой - ты и правда мыла их туалеты! И в доме Саманты Джеймс убиралась! Мы видели тебя в новостях по Пятому каналу! Как ты могла так поступить с нами? Как я теперь пойду в школу?
У Аманды было такое ощущение, что она получила пощечину. Несправедливость обвинений острым ножом вошла в сердце, и Аманда покачнулась. Но прежде чем она опомнилась и смогла хоть что-то сказать в ответ, Меган уже взлетела по лестнице на второй этаж и со всей силы захлопнула за собой дверь.
Аманда перевела взгляд с двери на личико сына. Уайатт смотрел на нее мрачно.
- Неужели ты не могла заняться чем-нибудь другим? - спросил он. - Это так глупо и противно - убирать за другими. - Он тоже ушел к себе в комнату, оставив Аманду в обществе Роба и родителей.
Пытаясь обрести хоть какие-то силы, Аманда огляделась.
Вот он - ее дом, ради которого она пошла на такие жертвы. Во что бы то ни стало хотела она сохранить теплое гнездо для своих детей. Неужели все напрасно? Или с самого начала вся авантюра являлась чудовищной ошибкой? В принципе она готова была столкнуться с непониманием и осуждением со стороны знакомых, незнакомых и даже родственников. Но дети… Почему-то Аманда верила, что они будут на ее стороне, и столь полное осуждение и неприятие того, на что она решилась ради них, оказалось больнее всего. Как просто сын и дочь осудили ее, как мало им дела до ее чувств и мотивов!
Она взглянула на бывшего мужа. Роб маялся, и ему явно было не по себе. Но вызван его дискомфорт смущением и стыдом за жену или присутствием ее родителей, то есть стыдом за себя, Аманда не могла понять, а спрашивать почему-то не хотелось.
- Я завтра заеду за детьми, и они поживут со мной несколько дней, пока все не успокоится, - сказал, наконец, Роб. - Я… прости, что поставил тебя в такое положение, что тебе пришлось… - Он помолчал и повторил: - Мне жаль.
Он ушел, и некоторое время оставшиеся молча смотрели ему вслед. Потом Аманда повернулась к родителям и сказала:
- Я пойду лягу. Мне жаль, что вы приехали и стали участниками всего этого… но сейчас я больше не хочу говорить о том, что случилось.
Она поднималась по лестнице, и ей казалось, что за последние несколько часов ее тело прибавило в весе десяток килограммов. «Должно быть, это усталость, стыд и унижение», - решила она. Оказавшись в безопасности своей спальни, Аманда сбросила грязную униформу, положила на столик парик и серьги Соланж и смыла остатки грима. Потом она долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть не только грязь, но и воспоминание о сегодняшнем унижении.
Тело плохо слушалось, и голова болела. Аманда надела пижаму и с ненавистью посмотрела на телефон, который звонил не переставая. Она просто отключила аппарат, решив, что родители могут переключить телефон внизу на голосовую почту, или выдернуть из розетки, или выкинуть в окно - ей было безразлично.
В дверь постучали, Аманда слабо пискнула «да», и в спальню вошла ее мать. Она молча подошла к кровати, откинула одеяло и взбила подушку. Потом похлопала ладонью по простыням:
- Ложись скорее.
- Что мне делать, мамочка? - Аманда забралась под одеяло, а мама, как в детстве, поплотнее укутала ее. - Все так ужасно… У меня такое чувство, что я полная неудачница.
- Ну-ну. - Мать присела на кровать и погладила Аманду по голове. - Единственный грех, который вижу я, - это то, что ты не позвонила нам с отцом и не позволила помочь. Мне больно думать, как тебе было трудно… Детка, мы приехали бы немедленно!
- Я собиралась вам рассказать… но я не хотела портить вам поездку. И еще - вы с папой всегда были такой идеальной парой… что мне стыдно признаться в своей неудаче, в том, что моя семейная жизнь не удалась.
Мать гладила ее волосы и печально качала головой:
- Ах, детка, ты заблуждаешься. Конечно, я люблю твоего отца, но, уверяю тебя, наш брак отнюдь не всегда был таким уж безоблачным.
- Но у папы никогда не было Тиффани, - всхлипнула Аманда. - Да что там Тиффани! Я ни разу даже не слышала, чтобы вы ссорились.
- Это потому, что мы не хотели, чтобы ты слышала. Все мы получаем в детстве воспоминания. Мои родители ссорились постоянно, я все время плакала, думая, что они вот-вот разведутся. И еще, будучи девочкой сто раз повторяла себе, что мой ребенок никогда не узнает, какие именно проблемы есть у его родителей. Возможно, я впала в другую крайность и была не права, скрывая от тебя наши размолвки. - Она покачала головой, вспоминая прошлое. - Да, у твоего отца не было Тиффани, но, поверь, проблем у нас хватало. И я несколько раз собиралась его бросить. Да что там - я два раза уходила из дома!
- Я такого не помню, - растерянно сказала Аманда, мысленно возвращаясь в детство, пытаясь хоть теперь обнаружить какие-то следы неурядиц в семейной жизни родителей.
- Ты и не можешь этого помнить. - Мать грустно улыбнулась. - Я возвращалась домой до того, как ты приходила из школы. Но поверь мне - не бывает брака без проблем. Просто в какой-то момент женщине приходится задуматься о том, можно ли решить эти проблемы. Если да, то надо бороться. Если нет - нужно развестись и жить дальше.
- Хорошо бы мои дети понимали это.
- Они подростки. Для них самое плохое, что может случиться, - быть униженными в глазах своих сверстников. Именно так они себя чувствуют сейчас. Им кажется, что случившееся хуже смерти. Но это пройдет, и они поймут. Однако тебе придется быть с ними откровенной. Не надо больше лгать и выдумывать легенды. Ты делала эту работу ради них, и на твоем месте я бы постаралась довести до их сознания эту простую мысль. И не стесняйся сделать это громко или разбить пару чашек в процессе. Даже подзатыльник, отвешенный своевременно, может считаться педагогическим приемом.
Аманда слабо улыбнулась. Веки ее отяжелели, и мать поняла, что на сегодня разговоров достаточно.
- Спокойной ночи, детка. - Она поцеловала Аманду. - Спи крепко-крепко. А завтра мы все обсудим и что-нибудь обязательно придумаем.
