— Уж, так и быть, останусь. Только ты, Лашка, присмотри там девок.
— Присмотрю, — улыбнулся тот. — Сговорюсь на Дожинок-праздник прийти, вместе и сходим.
Дивьян обрадовался:
— Это ты славно придумал. А будешь с девами знакомиться, про меня скажи, что… — Парень задумался, засмеялся. — Нет, ничего не говори покамест. Я уж потом сам все скажу.
Хельги подал знак воинам, и те быстро направились за ним, скрываясь в густых ореховых зарослях. Чтобы не тратить времени даром, решили не добираться напрямик, по лесам да болотам, — хотя и там можно было пройти, — а, спустившись к Паше-реке, дальше плыть на челнах, позаимствованных у разоренного селища Змеяна, с этой целью ярл еще с вечера отправил туда верных людей. Солнце, проникая сквозь густую листву, веселыми зайчиками играло в навершьях шлемов, сверкало в наконечниках копий, отражалось в кольчугах сияющей серебристой рябью. Вот когда позавидовал Дивьян, что нет у него ни такой кольчуги, ни шлема, если б были, куда как сподручней было б сватать Келагастовых девок! А может, попроситься с князем в далекий поход? Добыть богатство и славу. Но тут кто же тогда будет? Не дело это — бросать родные места… Отрок вздохнул. Засмотревшись на воинов, не увидел, как блеснули за дальней осиной чьи-то внимательные злые глаза. Блеснули и скрылись.
Еще немного посмотрев, как артельщики ставят на смолистый сруб крышу, Дивьян помахал рукой белобрысому хитровану Яриле Зевоте и, вскинув на плечи охотничий лук, отправился в лес за добычей. К вечеру он обещал привести в усадьбу Ярила, Лада-чижа аж сама не своя сделалась, как услыхала об этом парне, запросила — «приведи» да «приведи» — видно, немало их связывало из прошлой Ладиной жизни, о которой та немножко рассказывала Дивьяну долгими зимними вечерами. Ярил обрадовался, узнав, что вспомнила его Ладислава, хотел было сразу бежать, но — работа есть работа — не по усадьбам бегать он нанялся к ярлу, а строить. Дело спорилось — уже четыре сруба сверкали еще не покрытыми крышами, а частокол был готов почти весь — осталось только сладить ворота.
Черноволосый — еще черней Муста — монах Никифор в длинном смешном балахоне улыбнулся, увидев на пути Дивьяна. Отрок поспешно посторонился, пропуская, он почему-то побаивался этого странного парня, совсем не похожего на других, хоть Ладислава и говорила, что добрее нет человека. Монах придержал весянина за рукав.
— Я тоже вечером пойду с вами, — тихо произнес он. — И еще Найден с Маленой собрались. Видно, и не ждет Ладислава столько гостей. Впрочем, — Никифор улыбнулся, искоса взглянув на распоряжавшегося работой тиуна, — Найден вряд ли дойдет до вашей усадьбы, у них с Маленой явно найдутся другие дела.
— Рады будем всем, — поклонился Дивьян. — Угощения хватит.
Еще раз поклонившись, он исчез в лесу. А на постройке острога весело стучали топоры, визжали лучковые пилы, разбрызгивая желтые, словно лучики солнца, опилки, перекликались друг с другом артельщики:
— Михря, ну-ко, подай доску! Да не ту, парень, другую.
— Эй, Яриле, голова на крыше не кружится?
— Закружится, упаду. Ловить будешь?
— Надо больно! Пущай Овчар ловит. Порты мне новые кто обещал?
— Да ладно тебе заедаться. Обещали — подарим, вот как только обратно в город вернемся.
— Это ждать-то сколько!
— А зачем тебе тут порты, Михря? Девок нету, одна Малена, так и та не твоя.
— А он, верно, Ярила застеснялся. А, Яриле?
— Не знаю, не знаю. То самому Михре лучше ведомо.
Так и звенели голоса на весь лес, на все пильтяцкое озеро, достигая через болота сумрачных берегов Горелого ручья, заросших жимолостью и орешником. Именно в ту сторону и направился Дивьян, надеясь достигнуть вскорости порожистой речки Явосьмы, посмотреть, что там да как, а к вечеру и вернуться уже, повести гостей к Ладе-чиже. Хорошо было бы подстрелить для гостей глухаря, или рябчика, или хотя бы утку, а лучше — двух. Отрок шарил глазами по кустам, несколько раз прилаживал к натянутой тетиве стрелу… потом опускал лук, вздыхая — не то… Не везло что-то пока с дичью. Зато набрал полную котомку грибов — маслят, подберезовиков, рыжиков, даже несколько белых. Ну, хоть что-то. Лада-чижа грибы любит, да, в общем-то, найдется в доме, чем угостить гостей — рыбы всякой полно: форель, налим, хариус, щука, не говоря уж об окунях, которых никто никогда и за рыбу-то в здешних краях не считал, как, впрочем, и щуку. Ну, что за мясо у нее? Мягкое до безобразия, а костей… Нет, форель куда как лучше.
Хельги-ярл горделиво осматривал окрестные берега. Сколько лесов в этой дальней стороне, сколько много рыбных рек, озер с мягкой прозрачной водой, сколько работящих людей. Ярл старался никого не «примучивать», искать другие пути, доказывать необходимость дани для общего дела, для той же безопасности, в конце-то концов. А вот на этой-то почве престиж его вполне мог и рухнуть. Черные дела творились в здешних местах, начиная с зимы, кто-то незнаемый, неуловимый, словно невидимка, убивал людей, разорял усадьбы — и ведь не было в них особых богатств, все, как везде здесь, вполне обычные запасы — сушеные грибы с рыбой, моченая брусника, клюква, из особо ценного, пожалуй, только меха. И тем не менее, люди гибли. И гибли страшно. Положить конец кровавому беспределу — ради этого, собственно, и пришел сюда Хельги. Но ничего не смог сделать без помощи местных. За этим сейчас и шел к Келагасту, вернее сказать — плыл. По обеим сторонам неширокой реки тянулись пологие холмы, заросли ольхи и ивы, высились чуть в отдалении стройные высокие сосны, дремучие ели угрюмо качали мохнатыми ветками, словно грозили пришельцам.
— Смотри, князь! — Воевода Невлюд показал мечом на излучину. Срубленный ствол сосны, упав в воду, доставал почти до другого берега. Дружинники подняли копья. Взмахнув веслами, лодки причалили боком. Хельги выскочил первым, подошел к срубленной сосне — вокруг желтели свежие щепки, видно, рубили недавно — ярл наклонился, заметив что-то на пне… И вздрогнул, увидев то, что в общем-то давно уже ожидал увидеть, — похожую на однобокую елочку руну — «А». «Ф», «У», «Т», и «А» — следующая. Тем временем гриди споро осматривали округу.
— Никого нет, княже, — выбравшись из кустов, доложил Невлюд, и Хельги приказал плыть дальше. Нет, вряд ли сейчас кто-то нападет на его отряд… У нидингов явно другая цель.
— Приплыли, — тряхнув белыми волосами, оглянулся на ярла Лашк. — Вон мостки Келагаста, а там, за холмом, селенье.
— Что-то тихо здесь, — подозрительно произнес воевода. — Если позволишь, князь, я с дружиной пошарю в лесочке.
— Вместе пошарим, — отрезал ярл. — Тут нас, похоже, не ждут.
Первым выскочивший на мостки Лашк вдруг вскрикнул:
— Похоже, ты ошибаешься, князь. Смотри! — Он вытянул руку. Да и без этого жеста Хельги увидал за деревьями вооруженных луками и копьями воинов. Падая за сосну, схватился за меч. Рядом зашуршал иголками Лашк.
— Это местные, княже! Вон у елки и сам Келагаст.
