нравилось, что с тобой обращаются как с настоящей леди. Тебе же именно этого и хотелось. А мужчине, знаешь ли, иногда до смерти надоедают леди. Так надоедают, что дюжину этих самых леди он уже готов променять на одну хорошую шлюху.
Анну бросило в жар.
– А ты не думал о том, что я, возможно, не так бездарна в этом отношении?
– Что ты хочешь этим сказать? Не так бездарна… Что время от времени ты все-таки отваживаешься на робкие эксперименты? И что думает по этому поводу твой бойфренд Диккенс? Неужели ему этого хватает? Или… – Константин подошел поближе. Под холодным, обвиняющим взглядом его серых глаз Анна чувствовала себя раздетой, облитой смолой и осыпанной перьями подобно средневековой ведьме. – Или ты до такой степени овладела искусством перевоплощения? Со мной ты леди, а с ним – шлюха. Так кто же ты на самом деле? И ты еще смеешь упрекать меня в двуличии. – Он толкнул ее к зеркалу, так что она больно ударилась о край стола. – Посмотри на себя!
– Я такая, какая есть!
– Ну, значит, я поступал правильно.
Еще будучи студенткой, Анна твердо решила, что вот чего в ее жизни не будет никогда, так это скандалов с мужем. И вот, пожалуйста, самый настоящий скандал. Со злыми слезами, хриплыми возгласами, неумеренной жестикуляцией… Хорошо хоть, без рукоприкладства. Высказав все, что думает о леди и шлюхах (прямо-таки ветхозаветная классификация), Константин вышел вон, громко хлопнув дверью, и после этого оставалось только спуститься в гостиную и послушать сагу о любви Мидира и Этайн, сохранившую свою прелесть даже в вольном пересказе.
Хайди продолжала тереться около Дэймона с настырностью течной кошки. Стоило ему заикнуться о порции виски, как она тут же метнулась в бар и принесла два стакана, себе и ему. Анна виски не пила по причине дурного настроения.
– Может быть, капельку бренди, душа моя? – спросил Дэймон.
– Может быть, – откликнулась она довольно вяло.
Дэймон сам сходил за рюмкой бренди для нее, и Хайди аж почернела с досады.
Вернувшись из туалета, Анна застала их за оживленной беседой, причем Хайди устроилась так, что ее колено как бы невзначай касалось колена Дэймона, но о чем там у них шла речь, выяснить не удалось, так как при ее приближении оба умолкли. Хайди отодвинулась.
Положение спас пожилой англичанин, мистер Далглиш, который решил полюбоваться красотами вечерней Дроэды и предложил Хайди составить ему компанию.
– Ну? – спросила насмешливо Анна, когда они удалились под ручку, словно лорд-канцлер и его повзрослевшая дочь.
Дэймон хрюкнул от удовольствия.
– Ты не поверишь.
– Ну-ну?
– Она сделала мне предложение.
Брови Анны поползли вверх.
– Неприличное, я надеюсь?
– Еще бы! – Дэймон глотнул виски и поставил стакан на журнальный столик. – Как выяснилось, она большая затейница, наша милая Хайди. Сколько разнообразных удовольствий я мог бы вкусить, если бы поборол свою природную скромность!
– Господи, – промолвила Анна. – Я начинаю подозревать самое худшее.
Дэймон сделал еще глоток. Плечи его тряслись от смеха.
– Она сказала, что у нее есть порнографические журналы и ее собственные фотографии, сделанные в студии, где снимают жесткое порно. Все ее приятели дико тащатся от этих снимков и после этого имеют с ней отличный секс.
– Как свежо!
– Не ехидничай, дорогая. К печатной продукции прилагается соответствующий инвентарь. Хлыст, ошейник, наручники… Я позволил себе поинтересоваться, не обременяют ли ее в дороге все эти безусловно необходимые, но, увы, достаточно тяжеловесные предметы, и не возникает ли с ними проблем на таможне. На что она честно ответила: да, таскать их с собой в чемодане не очень удобно, но куда же без них.
– Ты принял ее предложение?
– Я взял тайм-аут на пару дней.
– Скотина! Попробуй только…
– Какая же ты эгоистка, – кривлялся Дэймон. – А ведь это могло стать самым незабываемым впечатлением моей жизни. Представь: я, жалкий простак, с трепетом вступаю под своды этого каземата, который еще вчера был обыкновенным гостиничным номером, и она, эта львица, эта прирожденная «dom»[112], начинает обучать меня правилам игры. – Он всхлипнул от смеха и полез в карман за сигаретами. – Если хочешь, можно организовать все иначе: я приглашу ее к себе, а ты заранее заберешься под кровать…
Анна швырнула в него журналом.
Смешно, да… Тем не менее вся эта нелепица некоторым образом перекликалась с произошедшим между ней и Константином гадким разговором. Поскольку рядом не оказалось подруги, с которой можно было бы поделиться, Анна поделилась с Дэймоном.
– Мне казалось, что главное – научиться угадывать его желания. Вслух-то он никогда ничего не говорил… Он делал вид, что все в порядке. И я, глядя на него, думала, что все в порядке. И тут вдруг выяснилось, что все это время он считал, что ему чего-то недодали.
– Надо познакомить его с крошкой Хайди.
– Я тебя умоляю…
– А что? Пусть ребятки выпустят пар.
– Вот и получается, что Хайди молодец, а я безнадежно отстала от жизни.
– Да она просто книжек начиталась, – сжалился Дэймон. – Как и твой Константин. Видал я таких крутых. Распаляют свое воображение мечтами о запретных удовольствиях, а стоит прижать их покрепче… А, ладно. – Он махнул рукой. – Выкинь это из головы.
Подавшись вперед, Анна отважно заглянула в его лживые распутные глаза.
– А ты? Ты никогда не чувствовал себя разочарованным? После секса со мной.
– Ни после, ни во время. Я всегда знал, как получить желаемое. – Он улыбнулся той особенной, призывной улыбкой, какой всегда улыбался в постели. – Не правда ли?
– Да. – Она замолчала, глядя ему за спину. На пляшущие в камине оранжевые языки пламени. – Что же нам теперь делать?
Дэймон сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ногу на ногу и поставив на колено стакан с остатками виски. Красивый до жути.
– Ты хочешь знать мое мнение? Я считаю, что его величество ведет себя как истеричная женщина. И если это не последствия травмы, тебе стоит задуматься о поисках другого спутника жизни.
– Не знаю… Я-то ведь тоже не совсем права. Я не сказала ему о тебе…
Дэймон зевнул.
– Я сказал. – И добавил, уже с откровенно скучающей миной: – Никто не прав. И никогда не бывает прав. Сейчас вам надо думать не о том, кто прав, кто виноват, а о том, что в конечном итоге является вашей общей целью, примирение или разрыв. Если примирение, то и говорить не о чем. А если разрыв… тем более.
Глава 17
Константин с трудом протолкался к стойке. Даррен заметил его, узнал и кивнул.
– «Гиннес»?
– Да, большую кружку.
Передвигаться по городу сегодня нелегко.
