себе.
И Маришка подумала: «Где же тебя носит?!»
Ладно. Будь что будет. Она отыщет её. Отыщет и, если потребуется, волоком потащит прочь из проклятого дома.
Ковальчик бросила карандаш в карман платья и стала потихоньку сползать с кровати. Голова гудела, и стоило её туфлям коснуться пола, как вся комната закачалась перед глазами.
В коридоре послышался стук каблуков. Услыхав их, приютская дёрнулась, отчего бок вновь прострелило болью. Спешно захлопнув тетрадь, Маришка засунула её в карман к карандашу.
Шаги замерли аккурат подле её двери. Визгливо скрипнула ручка.
Маришка успела с облегчением подумать, что, должно быть, наконец соизволила вернуться подружка. Но на пороге возникла не Настя.
– Пошли-ка, – велела Анфиса, скривив губы и сунув руки в передник.
– К-куда?
Маришка заметила маячивших за спиной служанки Варвару и Саяру. И нахмурилась. Всё это не обещало закончиться ничем хорошим.
– Пошла, говорят тебе! – служанка угрожающе надвинулась на неё.
Приютская попятилась, прижимая руки к груди. Взгляд её испуганно бегал по лицам сверстников. Варвара же, гаденько улыбаясь, глядела на Маришку с вызовом. Саяра казалась безразличной, теребя кончик тёмной косы.
Подскочив к Маришке, Анфиса схватила её за предплечье:
– А ну пш-шла!
Хватка была до того сильной, что приютская поморщилась. Но с места так и не позволила себя сдвинуть, упрямо уставившись на служанку.
– Да мыться идёте! – раздражённо закатила та глаза. – Завтра попечители явятся, а вы – что подзаборная рвань, чумазые.
Маришкино лицо вытянулось. Но она не нашла, что возразить, вновь бросив взгляд на насмешливое лицо Варвары. К счастью, та воздержалась от обыкновенного своего ехидства.
– Ну! – рявкнула Анфиса, растеряв последние крупицы терпения. – Живо!
«Чёрт побери…»
Маришка незаметно и обречённо запнула под кровать чемоданчик, что не укрылось от Анфисиного взгляда. Но та промолчала.
Побег снова откладывался.
Приютской ничего не оставалось, как позволить утянуть себя прочь из комнаты.
«И где носит Настю, Нечестивый бы её разодрал?»
Убийца
Варвара вышагивала так важно, будто шла по ярмарочной самокатной. Каблуки туфель стучали всё громче, и с каждым гулким ударом Маришка сжималась всё сильнее. Вокруг было тихо, будто ночью. Приютские помалкивали, двери их спален были плотно закрыты. Сквозь щели на пол не просачивался свет.
С приходом мрачных вестей усадьба погрузилась в ещё большее, нежели обыкновенно, оцепенение. Мёртвая девочка наконец заставила всех прикусить языки. Не было сомнений, этой ночью никто не решится нарушить порядок. Анфиса, должно быть, торжествовала.
«Она сумела сбежать из проклятого дома. Улизнула от Нечестивых, от пустоши… чтобы попросту помереть за пару шагов до деревни. – Маришкины пальцы теребили край дневниковой тетради в кармане. – До чего глупо, глупо, глупо!»
Мёртвая девочка, которая несколько дней назад запихивала свой вещевой мешок под соседнюю кровать.
«Мёртвая, мёртвая, мёртвая!»
Мёртвая, как та нежить под кроватью. Маришка запнулась, и Саяра, шедшая позади, толкнула её.
«Всевышние», – сердце стучало где-то высоко, в самом горле.
Дневник, словно талисман, обыкновенно дарил чувство безопасности. Защиты. Но сейчас даже ему не удавалось задушить поселившееся глубоко внутри отчаяние.
Угол обложки от времени размяк и на ощупь стал похожим на тряпку.
Анфиса шла впереди, держала светильник высоко. В коридоре было темно. Настенные бра, полукруглыми плафонами походившие на грибы, отчего-то не горели.
«Сколько теперь времени?» – не сдержавшись, Маришка оглянулась.
Окно – тусклый прямоугольник вдалеке – было тёмным.
«Проклятье! – приютская прикусила щёку. – Проклятье, проклятье!»
Сердце забилось часто-пречасто. Ещё быстрее. Ещё громче. Сделалось жарко.
Не заметив под ногами надломленной половицы, Маришка снова сильно запнулась, едва не упав, и вся процессия резко на неё обернулась. Любой звук казался оглушительно громким в этой кладбищенской тишине.
– Ты что, ослепла? – Саяра снова толкнула Маришку в плечо, уже куда сильнее. Та сумела устоять на ногах.
На Саяру она даже не посмотрела. Только глубже засунула руки в карманы, сжала кончиками пальцев растрёпанный уголок дневника. И велела себе идти дальше, уставившись Анфисе в затылок.
«Мыться… Как глупо!»
Обыкновенно банный день был вообще-то только раз в месяц. И в прошлом приюте и мечтать было не нужно о том, чтобы иметь свою помывочную. Нет. Их водили в городскую баню. И никак не по три человека – всех сразу. Девиц в один зал. Мальчишек в другой.
Но, разумеется, в этом доме – вдали от каких-либо поселений – имелась своя баня. Это было не странно, Настя говорила, что в тёткином доме тоже была комната с целой огромной ванной.
«И где тебя носит?»
Они ведь давно уже могли уйти. Потеряли столько времени!
И теперь – что? Удирать прямо из-под Анфисиного чуткого надзора. Из-под Анфисиного…
Маришка резко остановилась. Да так внезапно, что Саяра со всего маху влетела ей в спину.
«Ох, нет…»
Нет-нет-нет.
Володины находки, глупый этот его список напрочь вылетели из её головы, хорошенько вытесненные событиями в трапезной зале. А теперь-то… Теперь-то она шла, ведомая служанкой, Нечестивый разбери куда. Шла своим ходом, предаваясь размышлениям о чём угодно, кроме как…
– И долго мы собрались стоять?
Анфисин голос вернул её в тёмный коридор усадьбы со скоростью отвешенной оплеухи.
У Терентия был подельник.
Анфиса.
– Да иди же уже! – Саяра толкнула её в третий раз, и Маришка, не удержавшись, сделала два невольных шага вперёд.
И снова остановилась.
– Тебя силком тащить или чаго? – служанка свирепела. Прямо на глазах. – Чаго застыла-то? Времени, думаешь, у меня много?
«Что мне делать?»
– Давай, Ковальчик, – Варвара, шедшая впереди, вцепилась Маришке в руку.
И с силой потянула ту за собой, продолжая путь. Служанка тоже двинулась вперёд, держа светильник высоко над головой.
Ковальчик сопротивлялась, упираясь пятками в пол. Но на помощь подружке быстро подоспела Саяра.
«Нет-нет!»
– Из-за тебя все получим, дура, – прошептала она ей в самое ухо.
И вдвоём с Варварой они под руки потащили Ковальчик к лестнице. А сама она… сама она будто оцепенела.
Маришка не знала, что означал злополучный Володин список. Маришка не знала, чьи были там имена. Маришка не знала наверняка, что последним в списке значилось именно их Танюши имя. Да и сама девочка, по уверениям Анфисы, по словам Якова, найдена была у деревни.
Были ли Анфиса с Терентием и вправду заодно с этим местом? С его нежитью?
Был ли с ними со всеми заодно Яков?
Или она сама просто совсем двинулась головой?
Пальцы стиснули край дневника в кармане, едва не разорвав.
Одна ступень. Вторая. Третья.
Маришка словно окаменела от бессилия. От неуверенности. От смятения.
Она не знала, что вообще ей делать.
А Саяра с Варварой, зажав её между собой, едва
