class="v">Мягкими руками мамы,
Кудри твои перебирая,
О странах добрых говорит.
Маришка перевернулась набок. Съехала чуть ниже, прямо по снегу. И прижалась лбом к задубевшей от крови и мороза Володиной сорочке.
«Всевышние, подумать только…» – сердце слабо затрепетало в груди.
Окончательно осмелев, она обвила рукой его плечи. И вдруг на душе её сделалось совсем хорошо.
Маришка улыбнулась. Широко-широко:
Ты с ней летишь в края далёки,
На спинах белых журавлей…
Приютская почти совсем перестала чувствовать пальцы. Она медленно сгибала и разгибала их, но едва ощущала.
– А мама гладит твои ноги, – голос становился всё тише и тише, а веки – всё тяжелее и тяжелее.
Воздух вокруг густел. Делался грузным.
И подушки кособоки,
Пахнут свежестью… полей.
Маришка закрыла глаза, и ресницы отбросили густые тени на побелевшие щёки.
Из записей Маришки Ковальчик
«Ночь с 15 на 16 октября
Мы сбежали. Смогли. Я и описать не могу здесь, как рада. Меня все послушали, все поверили мне. Даже Танюша нашлась! Сейчас сидим под деревьями – мы смогли пересечь пустошь. И не такая уж она и большая, по правде говоря. У нас привал – Володя устал. От бега у него сильно кровоточат рубцы на руке. Это всё Яков. Как всегда переусердствовал с наказанием. Володя теперь точно примкнёт к революционерам. Ну и пускай. Надеюсь только, что не попадётся. Если честно… да, признаюсь. Он… он вообще-то мне нравится. И я забыла написать, но… Мы… мы целовались. В кладовке, когда прятались от служанки. Вот так.
Не знаю, куда именно мы бежим, но там точно будет лучше, чем в приюте. Сегодня я всерьёз задумалась о своём будущем. Теперь оно прямо тут – у меня в руках. Только в моих. Никаких учителей и служанок. Это, по правде говоря, пугает и будоражит одновременно. Я подумала, что неплохо, наверное, пойти в гувернантки или, может быть, просто учительницы. Я не хочу быть прислугой. Этаж у них… Жуткий.
Мне надобно много учиться и даже поступить в какой-нибудь институт для гувернанток. Но я… я правда хочу обучать чему-нибудь детей. Хочу стать как Анна Леопольдовна. Я буду доброй и хорошей учительницей. И никогда не буду бить своих учеников. И в будущем хочу, если честно, свою семью. Чтобы дети там и муж. Вдруг им станет Володя? Всевышние, надеюсь, он никогда не прочтёт этого!
Здесь холодно, и у меня замерзают пальцы. Ещё очень хочется спать, но я знаю, что нельзя. Можно замёрзнуть и умереть. Будет глупо умереть так после того, как мы наконец стали свободными. Я чуток посижу и толкну Володю. Страшно, что смотритель всё ещё бежит за нами. Хотя его не видать нигде.
Я рада, что Настя мне поверила. И все остальные. Теперь мы наконец свободны и можем делать что захотим. Хочу, чтобы с Настей мы жили в одном доме. Может, получится и её уговорить стать учительницей? Обучали бы детей в одной школе. Вместе! Вместе навсегда. Надо бы рассказать ей о моих чувствах к Володе. И почему я, дура, так долго его терпеть не могла? Ладно, это уже всё пустое. Впереди ещё столько всего.
Слава Всевышним, что они наконец благоволят нам».
Примечания
1
В дореволюционной России ублюдками называли незаконнорождённых детей.
2
Пожалуйста (альтернативный романи).
3
Ты меня слышишь? (альтернативный романи).
4
Сынок (альтернативный романи).
5
Да (альтернативный романи).
6
Курица (альтернативный романи).
7
Брат мой (альтернативный романи).
