Кэсси, это же круто!
— Да, я знаю…
— Чувствую сейчас будет «но» …
Я делаю вдох.
— Это касается «Портрета».
Он моргает.
— Типа «Портрета» с…
— Коннором. Да. Они хотят нас видеть в главных ролях.
Он очень старается, чтобы выражение его лица оставалось радостным.
— Как долго?
— Одиннадцать недель на подготовку. Потом, если все хорошо пойдет… кто знает? Несколько месяцев. Год, если повезет.
Он кивает.
— Ого. Год. Это… вау. Прекрасная возможность.
— Да, полагаю так и есть.
В моем животе образуется узел. Это все подпитывается хмуростью его бровей и темной энергетикой, которая клубится вокруг него.
Ему практически удается стряхнуть ее с себя, когда он берет меня за руку.
— Серьезно, Кэсси, это невероятно. Я очень счастлив за тебя.
— Правда?
Он улыбается.
— Правда.
Он очень убедителен. Но опять-таки, он – отличный актер.
Наши дни
Нью-Йорк
Квартира Кассандры Тейлор
— Я не могу смотреть.
— Я тоже.
— Где, черт побери, Коди, когда так нужен?!
— Надеюсь, он спит. На дворе шесть утра.
Мы с Итаном сидим, скрестив ноги, посреди моей гостиной, между нами стопка газет и распечаток из различных блогов.
Отзывы.
Вердикты по нашему шоу.
— Хорошо, ты читай «Таймс», — говорю я. — Слишком уж долго тот парень пожимал меня за руку вчера. И даже погладил немного.
— Хорошо.
Мы оба берем по газете и перелистываем к отделу искусств. Я читаю отзыв от издания «Пост». Пока я читаю, мое лицо наливается жаром все сильнее и сильнее. Когда я дохожу до конца, я перевожу взгляда на Итана. Он хмуро смотрится на газету «Таймс» и качает головой.
Он кладет газету вниз и вздыхает.
— Ну… это было… неожиданно.
— Ему понравилось?
— Нет. Он в восторге. Ему понравилось абсолютно все, кроме сценария, но он сказал, что все остальные элементы были отыграны так хорошо, что это не имело значения.
— Значит мы ему понравились ?
Он кивает.
— Абсолютно точно. И я процитирую: «Химия двух главных актеров настолько завораживающая, что заставит зрителей возвращаться на это шоу снова и снова. Большинство людей, с которыми я разговаривал на премьере, уже запланировали свой повторный визит. Именно такая магия обеспечит этому спектаклю долгое и процветающее будущее. Пропустить такой театральный вечер точно нельзя!».
— Ого!
— Вот-вот.
Все остальные отзывы – примерно одинаковые. Все просто в восторге от шоу, и в частности, от химии между мной и Итаном. К тому времени, когда мы заканчиваем читать, я нахожусь в такой растерянности от всей этой похвалы, что мне хочется обдать лицо холодной водой.
Помимо всего прочего, меня одолевают странные эмоции.
— Эй. — Итан касается моего лица. — Ты в порядке?
— Да. Просто… счастлива, понимаешь?
— У тебя такой вид, словно ты вот-вот заплачешь.
— Замолчи. Если заговорить об этом, то так и случится. — Я моргаю и усилием воли заставляю слезы исчезнуть.
— Прости.
— Не извиняйся! Это еще хуже, чем говорить об этом. Черт побери! — Я начинаю моргать быстрее, но уже слишком поздно. Слезы ручьями стекают по моим щекам. Итан заключает мое лицо в ладони и смахивает их, но от этого становится только хуже.
Он притягивает меня в объятия, и я начинаю плакать. Прошло уже много времени с тех пор, как я плакала от радости. Он прижимается губами к моему лбу и гладит мои волосы.
Это так приятно… и так абсолютно и безоговорочно правильно, что вызывает у меня еще больше слез.
Три года назад
Вестчестер. Нью-Йорк
Гроув
Он не прикасался ко мне почти неделю. Ну, точнее, он прикасался, но не так, как обычно. Не так, как я в этом нуждаюсь.
Он ушел в себя и отдалился, и мне становится не по себе при мысли, что сейчас я так же бессильна, как была в последний раз.
И все же, у меня есть еще кое-что, что я должна попробовать. Одна безумная игра, в которой, как я подозреваю, нет выигрышной партии.
— Я собираюсь сказать Эрике, что отказываюсь от роли в «Портрете».
Он отрывается от своей книги и хмуро смотрит на меня.
— Что?
— Я отказываюсь от предложения. Выберу работу в театре Лос-Анджелеса вместо этого.
— Кэсси…
— В смысле, это же тоже потрясающее шоу. Плюс, Бродвей никуда не денется. Я попаду туда каким-нибудь другим способом.
Он опускает свою книгу и вздыхает.
— Не будь глупой. Ты не можешь отказаться. Особенно, если ты думаешь, что делаешь это ради меня.
— Я думаю, что делаю это ради нас. Я знаю, что тебя наверняка сводит с ума факт того, что мы с Коннором будем играть в этом шоу восемь раз в неделю.
— И что? Сделать меня причиной этого решения – абсурдно. Это твоя карьера. Ты должна согласиться.
— Нет, если это означает – потерять тебя.
Он потирает глаза.
— Если ты не согласишься, ты все равно потеряешь меня, потому что я никогда не прощу себя за то, что облажался с чем-то настолько важным. Пожалуйста, Кэсси, соглашайся.
— Но…
— Нет, это не обсуждается. Тебе предоставлена потрясающая возможность, и я не позволю тебе упустить ее из-за меня. Ни за что, черт побери! Либо ты сообщаешь Эрике о своем согласии, либо это сделаю я.
Он захлопывает свою книгу и кладет ее в рюкзак.
— Куда ты идешь?
— Домой.
— А как же наш экзамен по Искусству в жизни общества?
— Я позанимаюсь один.
— Почему ты так зол на меня?
Он перекидывает свой рюкзак через плечо и поворачивается ко мне.
— Я зол не на тебя. Я зол на себя. Зол, потому что ты думаешь, что должна жертвовать своей карьерой ради меня.
— Итан…
— Нет, Кэсси, это чертово безумие. Это не любовь. Это страх. Ты боишься моей реакции, и позволяешь страху управлять своими суждениями. Что, черт побери, я делаю с тобой?!
— Ты ничего не делаешь. Иногда, чтобы что-то получилось, приходится идти на компромиссы.
— Это не компромисс! Ты отказываешься от своей мечты ради меня, и меня бесит, что ты считаешь, что должна это делать. Что я заставил тебя так думать.
— Ты не заставил, я просто…
— Пожалуйста, остановись. Я чертовски сильно старался просто дышать, когда вы с Коннором играли те роли, но я не могу, и ты знаешь это. Но вот
