– Любимой?
– И единственной, – отозвался Дьяр, шагнув ко мне, и протянул букет.
И аромат этих роз был изумительным. Может, потому, что они пахли надеждой на счастье? Вот только в ночном мраке цветы показались мне черными.
– С сегодняшнего дня помолвка с Филиппой разорвана, – просто и как-то даже обыденно произнес Дьяр и пояснил: – Корона ошибок не допускает, но может предложить компенсацию. Разумеется, в пределах разумного. Об этом мне и сообщили в суде, когда пригласили подойти в комнату ожидания. И я попросил о расторжении помолвки… Тиг, я на четверть асур, моя бабка была чистокровной демоницей. И хотя, как человек, я могу противиться чувствам, но с тобой… не хочу. Потому что к тебе тянется не только мое тело, но и моя душа. Поэтому здесь и сейчас, Тигиан Уикроу, Вика, я хочу тебя спросить: ты будешь моей?
– Только если ты – моим. – И я потянулась к Дьяру. Телом, губами, руками, из которых выпал букет…
– Только твоим. Клянусь… – прошептал Дьяр, целуя меня.
Я до безумия желала его прикосновений.
Он был рядом. Горячий, твердый, словно камень, возбужденный и возбуждающий. Дьяр. Мой грех во плоти. Самый невыносимый мужчина. И единственный, с кем я желала бы быть рядом. Сегодня. Всегда.
Наша одежда упала на пол, и он подхватил меня и опустил на кровать, и я почувствовала на себе тяжесть его сильного тела настоящего воина и то, как его твердое желание уперлось мне в живот. Его пальцы скользили по мне. Руки, плечи, ягодицы.
Я закинула ногу ему на бедро, выгнувшись, пытаясь быть как можно ближе.
– Тиги, моя… – хрипло выдохнул Дьяр.
Как?! Как он еще мог говорить? Мне не хватало воздуха даже для вздоха. Все мое тело звенело от желания. Сгорало в нем. И я впилась в спину Йорана ногтями, едва не зарычав.
Дьяр навис надо мной. Целуя. Неспешно. Чувственно. Это была сладкая пытка, когда его язык скользил меж впадинки ключиц, ниже, к полушариям груди. Его рот обхватил затвердевшую малиновую вершинку, втянув ее.
– Дья-я-я-яр… – мой стон, мольба, требование.
– Скажи еще раз, – в его голосе прозвучали новые ноты. Такие, какие я раньше не слышала от него. Упоение. Удивление. Удовлетворение.
– Дья-р-р-р, – почти прорычала я, прикусывая его плечо. И он вздрогнул, прикрыв глаза от наслаждения.
– Еще немного, Тиг, и я не смогу сдержаться, – чередуя рваные вдохи и слова, произнес он.
Я слышала его напряженное дыхание. Оно, горячее, целовало мою кожу, рождая дрожь предвкушения. И сводило меня с ума, заставляя сердце бешено биться. Как и его.
И, противореча сумасшедшему пульсу крови в наших жилах, Дьяр медленно, мучительно медленно начал прокладывать дорожку из поцелуев к впадине пупка. Я выгнулась ему навстречу, обхватив руками сильные мужские плечи, что были в отметинах застарелых шрамов, обвив ногами его торс. И в ответ услышала то ли стон, то ли рык Дьяра. Его мышцы затвердели, и я оказалась придавленной его тяжестью к простыням.
– Ты не представляешь, как я хочу тебя… Ты сводишь с ума… Тиг…
Мое тело отзывалось на его ласки, оно дрожало, горело, хотело большего. Я хотела его. До одури, до одержимости. И он тоже этого хотел. Его рука опустилась ниже, скользнув на внутреннюю поверхность бедра, одним только прикосновением унося меня от удовольствия куда-то за пределы этой Вселенной.
– Еще! – я требовала и умоляла одновременно.
– Тиги… постараюсь быть осторожным в первый раз…
Мои губы потянулись за поцелуем. Пальцы – его, мои – переплелись. Я знала, что будет неизбежная боль, готовясь с ней…
Проникновение. Медленное, наполняющее меня. Но не ожидаемой болью. Удовольствием. От которого дыхание прервалось и у Дьяра, и у меня. Оно было обжигающим, яростным, диким, необходимым, как кислород, сводящим с ума, лишающим мыслей, оставляющим нас обоих лишь в пучине безумия чувств.
Это было восхитительно. Нежность уступила место страсти. Пальцы разомкнулись. Я вцепилась в спину Дьяра, царапала ее, подаваясь ему навстречу, стараясь быть как можно ближе, дольше, больше. И он это почувствовал. И сорвался. Мы оба сорвались.
Мы вбивались друг в друга, в какой-то безумной агонии признаний без слов, когда говорят только тела, ведая о самом сокровенном. Он входил в меня все глубже и чувствовал, как я отвечаю ему, как сбивается дыхание, когда я выкрикиваю его имя.
Яростнее, резче, сильнее… Я застонала, от взрыва наслаждения выгнувшись навстречу. Мои мышцы сжались от пронзившего меня блаженства, и Дьяр опустился на меня, заполняя собой полностью.
Это было словно рождение заново. И первый вдох в обновленном мире дался с трудом. Наши сердца колотились, будто сумасшедшие. Но бились они в унисон. И мы на миг замерли, ощущая это абсолютное единение. Наших тел. Душ. Жизней.
Не заглядывая в будущее, не вспоминая о прошлом. Признавались без слов в самом глубоком и сокровенном. В наших чувствах…
Мы сгорели и возродились в этой ночи. Самой восхитительной и желанной. Нашей и только нашей.
А утро, заглянувшее в мою спальню, увы, не песней жаворонка, а стуком служанки, пришедшей будить свою госпожу, заставило нас вынырнуть из сонной неги. Дьяра – так точно. Я никогда не забуду, как он лихорадочно одевался… спасая мою репутацию.
Нет, конечно, окажись я скомпрометированной, это значительно ускорило бы нашу с Дьяром свадьбу. Но сократило помолвку до нуля. К тому же вызвало бы море сплетен в светском обществе… А в моем резюме и так значились кража дракона, угон дирижабля и участие в подрыве здания суда. Думаю, императору достаточно и того, что уже есть, чтобы считать меня не самой идеальной кандидатурой в невесты для его сына…
Уже готовясь спрыгнуть с подоконника в наспех заправленной рубашке, с сапогом в руке, Дьяр, целуя меня, выдохнул:
– Больше никаких окон. Только через двери. Как нормальный, законный супруг.
Его губы коснулись моих, заставляя нас обоих забыть обо всем. Упасть, как в бездну, в этот короткий поцелуй. Мы были хмельны им и счастливы.
– Дождись вечера, Тиги… – Дьяр все же нашел силы оторваться от меня и на прощание провел указательным пальцем по моим припухшим губам. А я не удержалась и… тронула языком его палец, а затем и вовсе чуть погрузила в рот, провоцируя. Дьяр издал протяжный вздох.
– Еще немного, и я наплюю на все, пошлю твою служанку к драконам и возьму тебя прямо здесь и сейчас…
– А как же твоя знаменитая выдержка? – провокационно улыбнулась я.
– Только на нее и надеюсь. Дождаться бы вечера самому, любимая…
И Дьяр, перемахнув через подоконник, исчез.
– Госпожа, вы проснулись?! – настойчиво позвала из-за двери служанка. Все же как хорошо, что ручку двери подпирал стул!
– Да-а-а, – постаравшись изобразить зевоту, отозвалась я и, метнувшись к входу, заметила второй сапог, забытый Дьяром аккурат посередине комнаты. Схватила обувь и выкинула ее в окно.
