Но тот час, что мы добирались на экипаже из центра столицы, которую лихорадило от страха пережитого, до окраины, куда опустился дирижабль, меня трясло.
И даже увещевания Хель, которая возникла со мной рядом со словами: «У Йорана даже голова от тела не отлетела», – не успокоили.
И не зря. Дьяр лежал на земле. И, хотя и был в сознании, выглядел неважно. Над ним уже склонились несколько лекарей. Они переложили мага на носилки и готовились отвезти в целительскую. Как оказалось, те прибыли по приказу вестника, который Эрвин послал, еще когда мы были на крыше. Как только гончий понял, где приземлится дирижабль, он не медлил ни минуты и сотворил двух полупрозрачных пичуг: целителям и дознавателям.
Меж тем прибывшие на экипаже лекари тут же взяли Дьяра в оборот, и седовласый врачеватель категоричным тоном заявил, что этого мага немедленно нужно в целительскую.
Йоран, конечно, категорически не хотел оставлять меня.
– Я отвезу ее домой… ваше высочество. – И гончий склонил голову.
От такого обращения Дьяр лишь сжал зубы, отчего на его скулах заиграли желваки.
– Просто Йоран, – возразил он.
Эривн кивнул, принимая эти слова. Но хоть церемонии еще не было, что-то мне подсказывало: ушлый сумеречный не поторопился. Он просто точно знал, что будет завтра.
– Я отвезу ее домой, Йоран, и, клянусь, доставлю крауфиню туда в целости и сохранности. А тебе… стоит поберечь себя и свой дар. Ты его почти выжег сегодня.
Больше всего мне хотелось сейчас быть рядом с Дьяром, но кто бы мне это позволил.
Я смотрела, как его грузят в карету, как она трогается с места и…
– Он сильный. Он со всем справится, – раздался голос гончего. – А мне стоит исполнить свою клятву. Я ими, знаете ли, не разбрасываюсь.
– Да, конечно, – я заставила себя ответить. Но кто бы знал, каких сил мне это стоило. – И называйте меня Тигиан и на «ты»…
– Тогда и вы… ты меня Эрвином. – Губы гончего исказила скупая улыбка. – Прошу. – И он указал на карету.
А когда мы сели, дверца захлопнулась и лошади помчали по улицам столицы, которая уже начала понемногу успокаиваться, сумеречный заметил:
– Это было самое мое короткое дело…
– В каком смысле короткое? – не поняла я.
– Судья удар колокола назад поручил мне узнать, кто стоит за наветами на Дьярвирина Йорана… И вот все и выяснилось… И хоть, кхм… расследование было коротким, писанины предстоит…
Он говорил, а я думала о том, что Дьяра ждет трон. И много неприятностей, которые идут с ним вкупе. И только я подумала о плохом, как мысли перескочили на Филиппу.
И я рассказала о ее роли в заговоре против Йорана. Эрвин тут же создал вестника с поручением ее задержать.
Забегая вперед, скажу, что ее действительно арестовали. И на допросе она созналась, что кронпринц обещал сделать ее своей императрицей. А для этого нужна была сущая малость – избавить саму Филиппу от навязанного императором жениха.
Для этого-то она и спровоцировала его написать письмо. И при том самом визите умудрилась выкрасть у Дьяра родовой кинжал. Вот только возможности вернуться, чтобы еще раз прийти в дом к Йорану и подбросить оружие, у нее не было. Она, находясь в поместье, слегла с горячкой и не могла вернуться в столицу.
Тогда-то кронпринц и задействовал в своей игре друга Йорана – Санжея, сначала повесив на того проклятие, а потом посулив все, что разум, охваченный чернословием, возжелал.
Тигиан Уикроу же Лорин решил использовать как расходный материал, не знаю уж, чем убедив невесту солгать и заверив, что эликсир, который она выпьет, поможет обмануть артефакт истины. Вот только женишок Уикроу умолчал о том, что у зелья есть побочный эффект: оно спустя сутки убивает того, кто его принял. К слову, и розы, подаренные кронпринцем накануне суда, были обработаны парами этого эликсира. Видимо, Лорин решил: раз не удастся напоить меня этой отравой, я хотя бы надышусь ее парами ночью. Ведь жених был уверен, что его подарок наивная влюбленная невеста поставит в свою спальню. И как итог – сможет лжесвидетельствовать.
Но увы для Лорина. Его гениальный план во второй раз сломался о девицу Уикроу.
Изначально кронпринц рассчитал идеальную комбинацию: Тигиан должна была рассказать на допросе, что видела, как эльфийский посол разговаривал с Йораном. И речь в той беседе шла о содействии Дьяра мятежу и государственному перевороту, который задумали совершить в Трейгоре остроухие. А после этих свидетельских показаний Уикроу вернулась бы домой и тихо-мирно померла ночью в своей постели, не оставив никаких следов. Но все пошло не так, когда девице стало плохо еще в допросной и она не смогла говорить.
Эрвин же, понимая, что не всякую душу можно вызвать на допрос с того света, был готов на все ради показаний… И тут произошло второе непредвиденное обстоятельство – это я.
Когда мы наконец добрались до особняка и офицер передал меня, изрядно помятую, в разорванном платье, со следами копоти на лице, крауфу и крауфине, те одарили его такими выразительными взглядами… Ну да, в прошлый раз после его визита меня похитили. В этот, судя по платью, едва не сожгли… в общем, тенденция их явно настораживала.
Но за что я была безмерно благодарна им – все расспросы, видя мою усталость, они отложили до завтра.
Спать я легла с мыслями о Дьяре… И проснулась оттого, что кто-то ломится ко мне в спальню.
Спросонья не поняла, откуда именно. Подскочила сначала, как ужаленная, к двери, схватив по пути канделябр для самообороны, но потом осознала, что перед сном подперла ее спинкой стула. И только затем сообразила, что атакуют окно.
– Получи! – Подлетев к подоконнику, я обрушила свое оружие со всей силы. Думала – на темечко ночного татя. Но тот оказался уж очень ловким.
И воскликнул почему-то голосом ошалевшего Дьяра:
– Тиг? Ты чего?!
Как оказалось, Йоран сбежал из целительской, как только выяснилось: хоть его магический потенциал и на нуле и колдовать ему в ближайшие пару месяцев не светит, физически пострадал он не столь сильно. Вот он и не утерпел, решил тайно пробраться ко мне и… поговорить. Правда, при этом прихватил букет цветов. Видимо, для лучшего взаимопонимания.
– Обороняюсь, – без тени сомнения отозвалась я, еще не зная, что Филиппу арестовали. – Думала, что пришли по мою душу наёмники той, которая сегодня тебе как раз про открытые окна своей спальни ворковала.
На мои слова Дьяр широко улыбнулся.
– Значит, ревнуешь… – сделал он вывод. – Тиг… это был первый и, подозреваю, единственный раз, когда я ради любимой решился на подобную сомнительную оконную авантюру. Ты меня чуть не убила. Подсвечником. После всего, что я сегодня пережил, это была бы невероятно позорная смерть…
Я улыбнулась на его ворчание. И вдруг осознала…
