Лонга со всеми подобающим почестями, как обычно встречают магистрата, причисленного к «кружку друзей царя». У Бебия такой прием вызвал неподдельное изумление: как, когда и каким образом Секст Барбар проведал, что Лонг вошел в фавор?
Секст Барбар засмеялся:
– Что, понравилась красотка? Они здесь, в Испании, все симпатяшки. Я не возражаю.
Отпуск Атизии на волю был совершен без всяких формальностей, «домашним способом». Сект в присутствии свидетелей уведомил Атизию per epistolam (письмом), что она «свободна». Свидетели заверили акт своими подписями, на девушку напялили фригийский колпак – «символ свободы», и Филомуз проводил перепуганную девушку на императорскую галеру Присциана в компании с чревовещателем, оказавшимся редким любителем крепкого вина, доставили на галеру перед самым отплытием, за полночь. Там Присциан и чревовещатель продолжили застолье.
Когда бывшего легата поместили в каюту, он неожиданно трезвым голосом поинтересовался у Бебия:
– Везешь на казнь?
Бебий не удержался и слукавил, за что потом долго проклинал себя.
– Как будешь вести себя. Выложишь все без утайки, возможно, тебе сохранят жизнь.
– Ага, сохранят, – засмеялся Присциан.
В последнюю очередь на галеру доставили гонца, сообщившего о разгроме Урбика.
С гонцом Бебий поговорил отдельно. Тот сначала запирался – утверждал, что прибыл точно из Британии. Вел себя дерзко, угрожал. Пришлось пригрозить ему раскаленными на жаровне щипцами. Когда понял, что с ним не шутят, стал сговорчивее и сослался на своего хозяина, городского префекта Катилия Юлия Севера.
Услышав это имя, Бебий едва сумел скрыть изумление.
…Вместе с воспитателем они с Марком гуляли по городу, посещали сады, где Катилий показывал им замечательные памятники, посвященные римским героям. На их примере Катилий наставлял юнцов в добродетелях.
И на тебе!
Бебий в деталях расспросил гонца, кто распорядился отправить его в Испанию, откуда он выехал, как миновал заставы. Выяснилось, что мчался он из Рима через Массилию. То, что он должен был объявить в Испании, выучил наизусть. Присциану же должен был передать письмо.
– …Очень важное письмо. Не знаю от кого. В случае опасности первым делом я должен был его уничтожить.
Бебий ознакомился с посланием. Оно было от Аттиана и полностью выдавало старого сенатора в заговоре. Там также были имена, к которым Присциан мог обратиться в случае надобности.
Теперь можно было принимать самые решительные меры к заговорщикам. Как конкретно Антонин Пий решил подавить заговор, он не знал, но состояние Марка представлял отчетливо. Катакомбы римской власти чем дальше, тем чувствительнее затягивали его лучшего друга, который все меньше становился другом и все более цезарем. На этот путь неотвратимо сворачивал и он.
Тогда к чему было увлекаться высшим, когда низшее властно подчиняло его себе.
Голова трещала от сомнений.
* * *
Бебий вернулся в Рим в десятый день майских ид (25 мая).
К тому моменту Люпусиан дал согласие освободить Храбрия с условием, что тот будет по-прежнему служить ему. С Атизией он встретился в доме Лонгов, оттуда, поблагодарив Бебия, они отправились на съемную квартиру.
Вечером Бебий пришел к Эвтерму и выложил все, что наболело за время поездки в Испанию, потом спросил, как унять досаду на самого себя.
Как, оставаясь наедине с собой, чувствовать себя человеком?
Эвтерм, состарившийся, подкашливающий, посоветовал ему поговорить с местным епископом.
– Может, он подскажет что-то разумное, ведь ты любишь обращаться к Разуму за советом, а тут, видишь, не помогает. Я советую тебе укрепиться в вере, тогда и мне будет легче уйти из жизни. Я знаю тебя, Бебий, у тебя незамутненная душа, ты скорбишь – светло скорбишь, так что отважься. Прими крест, а-а?..
Бебий досадливо махнул рукой.
– Не торопись, – попросил Эвтерм. – Хочешь, я подсоблю тебе? Открой душу, а-а?
Бебий вышел.
Глава 4
На следующий день, когда император и наследник остались одни, Антонин предупредил:
– Дальше тянуть нельзя! Ты ознакомился с показаниями гонца?
Марк Аврелий кивнул. Он был мрачен.
Тит положил руку на ему плечо:
– Тебе уже семнадцать, и ты обязан исполнить свой долг. Теперь самый удобный момент поговорить с префектом. Марк, это трудно.
Наследник с горечью признался:
– Понять не могу, как он отважился?.. Ради чего? Почему доверился Аттиану?..
– Да, это важный вопрос, но я не о том. Ты представитель высшей власти и веди себя так, чтобы на небесах никто не смог упрекнуть его, что ошибся в выборе. Ничего личного, все для пользы дела! Никаких сантиментов, увещеваний, воспоминаний к Катилию не применять! Ты должен заставить его быть откровенным. Пусть расскажет все, что знает о заговоре.
– Я справлюсь, отец, – ответил Марк. – Я выполню долг, возложенный на меня Адрианом. Ты воспитал меня…
Тит Антонин перебил его:
– Марк, не говори красиво. Если он расскажет все, что знает и даст обязательство сотрудничать с властью, мы будем более чем снисходительны. Только не вздумай что-то обещать ему.
– Но… – и после паузы: – Понял, государь.
* * *
Катилия Севера вызвали во дворец к вечеру, когда город, тонувший в наползавшей с востока, всепоглощающей Тьме, все отчетливее замирал от страха.
Марк встретил бывшего наставника доброжелательно. Рассказал, что всегда рад человеку, не жалевшему ни сил, ни времени, чтобы внушить ему тягу к возвышенному и пренебрежение к порокам.
Мрачновато выглядевший префект немного расслабился и не без вздоха признал, что это были «золотые денечки».
– Ты был очень любознательный мальчик. Теперь вырос, окреп. Боюсь, Тит Антонин недооценивает тебя.
Марк прервал префекта:
– Об императоре мы поговорим позже, а пока я хотел бы услышать, какие меры были приняты для успокоения встревоженных горожан. Что сделала префектура для пресечения зловещих слухов? Как твои люди обеспечивают общественный порядок в ночное время?
Север начал перечислять дополнительные когорты, высланные в помощь несущим караульную службу вигилам, где расставлены добавочные посты…
– Сколько преступников задержано? – перебил Марк.
Префект города задумался:
– Я точно не помню…
– А как насчет вожака преступной шайки, изображающего из себя посланца вселенской тени?
– Ты о чем?
– Почему твой квестор отпустил задержанных Осторием преступников? Он сослался на твой приказ «не ввязываться ни в какие переделки».
– Что, Флавиний настучал? – возмутился префект. – Марк…
– Не называй меня Марком, – оборвал его наследник. – Мой титул тебе известен, и прошу исходить из сложившейся субординации. Ты – префект города, я – цезарь и остаюсь им до той самой минуты, пока ты не сообщишь во всех подробностях, какие меры были предприняты для поимки государственного преступника Сацердаты и его прихвостней.
Префект оторопел.
Марк прежним тоном продолжил:
– Катилий, у нас сложилось мнение, что ты пренебрегаешь своими обязанностями. Возможно, ты устал и утратил прежнюю
