— Я же уже объяснял, Галина. И твой друг тебе объяснял. И, насколько я понимаю, ты сама побывала на той стороне и видела армию, готовую к вторжению. Неужели тебе этого мало? Неужели ты не хочешь мира своей земле, своим людям?
— Мира я хочу, — возразила она, — но вы же не сказали, как именно хотите использовать амулет? И почему именно его? Ведь это амулет Хаоса! Значит, вы тоже ему служите! А говорили, что никому… И в чем тогда разница между вами и схарматами?
Терпеть не могу, когда начинают придираться к мелочам. Какая тебе разница, девочка, Хаосу я служу или нет? Вы — люди, а я — маг. Люди — слишком примитивные существа для того, чтобы судить о поступках брандейского мага. Что она себе позволяет?!
— Не все ли равно тебе, как именно использовать? — против воли в моем голосе прозвучало раздражение. — Это тебя волновать не должно. Твое дело — доставить амулет, а мое — применить. Ты этого все равно сделать не сможешь.
— Но я думаю, что вы многое скрываете, — она продолжала гнуть свою линию. — Вот Майк, например. Он почему-то не рассказал своей матери, что с той стороны армия стоит. И она все равно готовится к обряду. А если у них все получится?! И людей вы не предупреждаете об опасности, а стараетесь сделать все тихо. Почему?
— Да, ты многого не знаешь, — сдержанно ответил я. — Но тебе это и не нужно. Ты ведь сама сказала, что не планировала иметь с нами никаких дел… Да и мы, честно говоря, не вписывали тебя в свои планы. Ты — случайный фактор, ты изначально не в курсе всего…
— Так расскажите мне все! — крикнула она и вскочила. — Большего я не прошу! Я только хочу знать, что на самом деле здесь происходит!
Я уже мысленно построил наш дальнейший диалог. Когда человек начинает беспокоиться, кричать, управлять им гораздо легче. Под влиянием эмоций ваш собеседник все равно половину слов пропустит мимо ушей и услышит только то, что хочет. Мне нужно было представить все так, чтобы это вписалось в ее картину происходящего, и я уже понял, что надо сказать… но все испортил Майк. До сих пор он сидел у стола молча, опустив голову. Но сейчас он взглянул на меня и тихо попросил:
— Скажите ей правду, господин Рейнгард. Она рисковала жизнью, она имеет право знать. Скажите.
К Неназываемому тебя, дурак! Разве она поймет? Она — совсем другой человек, не такой, как ты, и правда для нее тоже должна быть другая! Отдельная!
— Ну хорошо… Хотя разве не правда то, что я ей рассказывал? Разве я солгал хоть в одном слове?! Ведь на самом деле схарматы готовят разрушение лабиринта! На самом деле это приведет к неясным последствиям! И мы на самом деле стремимся им помешать! Разве это не так, Майк?
— Все так, господин…
— А ты, девочка, чересчур проницательна, и поверь, что в будущем эта черта не принесет тебе ничего, кроме массы неприятных открытий. Но ладно… Да, есть одно обстоятельство, о котором я умолчал. Когда вы сейчас пришли ко мне, ты случайно увидела меня таким, какой я есть. Верно? Я немного могу воспринимать мир за пределами моего кокона, моей тюрьмы. Давным-давно в результате ошибки я оказался в заточении и никак не могу выбраться… Да… Так вот, мы с Майком хотим сделать два дела сразу. Во-первых, помешать разрушению Большой Печати — так мы, маги, называем лабиринт. Во-вторых, использовать совокупную силу обряда и силу Звезды для того, чтобы взломать этот кокон. Поверь, это требует приложения такого количества магической Силы, которое почти невозможно в вашем мире. Вот почему я до сих пор не освободился.
Девушка перевела взгляд с меня на Майка.
— Никогда не поверю, — задумчиво сказала она, — что ты, Майк, помогаешь Рейнгарду исключительно из добрых чувств. У тебя должна быть своя выгода. Какая? А потом, обряд же требует крови… Пусть с той стороны будут уроды и твари — но с этой-то люди, твои знакомые… И они могут умереть. Это тебя не волнует, брат?
— Да они все равно умрут! — вдруг закричал Майк и тоже вскочил. — Какая разница, сегодня или потом? А я здесь больше не могу… Я здесь задыхаюсь! Этот ваш мир!.. Я на него не подписывался! Я хочу свободы, я хочу увидеть другие миры, я магом хочу быть, как Рейнгард! А не горбатиться здесь за гроши! Делать все, как мать скажет! Каждый день, до самой старости!..
— Вот, значит, как… — потрясенно произнесла девушка, обвела нас взглядом и исчезла.
Я не сразу понял, что произошло. Упустил из виду, что девица оказалась скрытым магом, а значит, обладала некоторой сопротивляемостью к моему воздействию. Майк тоже, скорее всего, оказался бы устойчивее других к внешнему магическому воздействию, но у него ни разу мысли не мелькнуло мне перечить. Тогда как девица, едва ситуация перестала ей нравиться, попросту сбежала.
Я попытался догнать ее, схватить за горло, за сердце, за что угодно, но она была уже слишком далеко. Она бежала в кромешной тьме подземелья, слепо выставив перед собой руки, но направления не теряла. Я так и не смог ее остановить… Майк все так же стоял посреди комнаты, растерянно озираясь. Я вернулся в свой дом, подошел в нему, схватил за грудки и несколько раз как следует встряхнул. Поскольку я был здесь хозяином, и Майк этого не оспаривал, то эффект получился тот же, что и в физическом мире. Голова юноши только безвольно моталась, в глазах стоял страх. Я приподнял его и прижал к стене, с трудом сдерживаясь, чтобы не придушить окончательно.
— Кто дергал тебя за язык, порождение грязи? Кто заставлял тебя искать справедливости? Кто?! Тупой ты смертный! Теперь девчонка сбежала, и амулета у нас нет! Нет Звезды — нет Силы, нет свободы! Ты по собственной вине теперь окажешься заперт здесь, в этом мире, как и я! Понял?
— П-понял…
— Беги, догони ее, верни амулет любой ценой! Любой, ясно? Нам с тобой терять теперь нечего, кроме своей жизни…
Я отпустил его — он мешком осел на пол. Мысленным пинком я выбросил Майка назад, в его тело. Я видел, как он неуклюже поднялся и потрусил к выходу из подземелья. Надеюсь, догонит свою подружку и выскажет ей все, что положено… Я, все еще дрожа от ярости, подошел к призрачному окну, за которым существовал сам по себе призрачный морской пейзаж. Там стояла ночь, и порт был затянут туманной дымкой — так, что не разглядеть ни кораблей у пристани, ни маяка на дальнем мысе. В последнее время такое часто случалось, словно в памяти постепенно стирались образы кораблей и моря. Слова еще жили, помнились, но что значат слова без мира, который их породил?
Тьма Внутренняя бродила у стен, и не было от нее спасения.
С трудом я заставил себя успокоиться. Еще не все потеряно… Как говаривал мой Учитель, никогда не рискуй в тавлейной партии, не имея скрытого резерва. Никогда не доверяй людям. Никогда не держи при себе только одного слугу. Двух, а лучше трех, и пусть они как можно меньше знают друг о друге…
Я попытался освободиться от беспокойных мыслей. Закрыл глаза, сел, расслабившись, машинально соскользнув в полубессознательное состояние. Ах, если бы я мог воспользоваться Звездой, не пришлось бы мне так напрягаться!.. Не пришлось бы лезть к энергии кокона, которая оставляла на теле и душе труднозаживающие ожоги… Но выбора у меня не было.
