– Мне показалось, что он горных духов отгонял своими воплями.
– Их разве так отгоняют?
– Но духов не было?
– Не было.
– Значит, так.
– Логично…
– Хватит, а? – взмолился Вовка, бессильно опускаясь на ступеньки крыльца. – Сколько можно издеваться? Подумаешь, перебрал немного… С кем не бывает?
– Со мной не бывает! – отрезала драконица.
Немного подумав, неуверенно кивнула и Леся – за ней тоже такого не наблюдалось. Почти. Если не считать празднования дня ангела у Аттики.
– Мы готовы, повелитель! – В дверях показалась Энея.
– Идем червячка заморим, – радуясь спасительному вмешательству, Вовка бодро вскочил на ноги. Бесцеремонно втолкнув валькирию обратно в трактир, он едва слышно пробурчал: – На уши присели, хрен отмажешься… Развели, как лоха последнего.
Оставляя мокрые следы на полу, вновь возведенный в прежний ранг повелитель гордо прошлепал к столу.
– Пив бум пить? – следом за ним появился и трактирщик.
– Жрать бум есть! – грохнувшись на лавку, скаламбурил Вовка.
После секундной заминки горец расплылся в понимающей улыбке и засеменил на кухню.
– Шеф… – робко произнесла Инка, усаживаясь напротив. – А куда мы идем?
По левую руку пристроились Энея и Вика.
– Кровосос в блудняк влетел, – отвлеченно пояснил Вовка, думая о чем-то своем. – Надо тему пробить, как бы мазу за него держать не пришлось.
– Умный… – плюхнувшись справа, завистливо протянула драконица.
– Слова ученые знает, – восторженно хлопнула ресничками Леся, усаживаясь рядышком.
– У звездочета, наверное, не один год скамью ученическую протирал, – уперев подбородок на сжатые кулачки, Иллиэль посмотрела влюбленным взглядом.
– Бери выше – у толкователя снов в помощниках служил, не иначе.
– Точно! – обрадовалась зеленоглазка. – Только они могут так мудрено изъясняться. Простым смертным это умение недоступно.
– Уйметесь вы или нет? – тоскливо вопросил Вовка.
– Есть… – на этот раз в роли спасителя выступил неслышно подкравшийся трактирщик.
Подчиняясь его безмолвному приказу, две служанки шустро расставили перед девушками тарелки с овсяной кашей. Крынка молока, блюдо с овечьим сыром и плетеная корзинка, заполненная ломтями свежеиспеченного хлеба, заняли центр стола.
– Жрать… – перед Вовкой возникла внушительных размеров тарелка с жаренными на углях бараньими ребрышками, щедро пересыпанными помидорами и сладким красным перцем.
– Я тоже хочу жрать, – сглотнула слюну драконица, с завистью косясь на отдельный завтрак.
– Нельзя! – мстительно заявил Вовка, с наслаждением вгрызаясь в истекающее соком мясо. – Это пища для простолюдинов, а ты у нас принцесса. Тебе за фигурой следить надо, диету соблюдать… Кашку жуй! – злорадно порекомендовал он, пытаясь затолкать в рот целую помидорину.
– Изверг! – беззлобно сказала Леся, холеными пальчиками отщипнув кусочек сыра.
Валькирии в беседу не вмешивались, но, судя по тому, с какой скоростью они прикончили завтрак, точку зрения столичной аристократки разделяли полностью.
– Я ему это еще припомню! – сварливо пообещала Иллиэль и, обхватив двумя руками кружку, пригубила парное молоко.
Вовка сытно рыгнул, окинул осоловелым взглядом опустевшую тарелку – лишь надкушенный перец сиротливо алел в середине – и ехидно предложил:
– Закусишь?
– Давайте о деле, пока Гийом не проснулся, – сердито хлопнув ладошкой по столу, прервала очередную серию словесных войн Леся. – Если выступаем, то надо это делать немедленно.
– Выступаем?! – поперхнулась молоком драконица. – Ты что, собралась идти вместе с нами?
– Я че-то не понял, с кем это с нами? – изумился в свою очередь Вовка.
Зло сощурившись, девчушка помолчала минуту, покусывая губы, и не сулящим ничего хорошего тоном произнесла:
– Ты вообще после вчерашнего молчать должен в тряпочку и делать, что тебе говорят… Я внятно изъясняюсь?
– Ладно… – сдался Вовка и обреченно махнул рукой. – Черт с вами, делайте, что хотите.
Собрались за полчаса. Девы-воительницы были в своих привычных одеяниях: черные кожаные штаны в обтяжку, безрукавки из тонкой замши и шнурованные ботинки на толстой рифленой подошве. Дорогой охотничий костюм из нежной лайки, в котором щеголяла Леся, мало чем отличался от нарядов валькирий на сторонний несведущий взгляд. Лишь драконица в своем легком платьишке да сандалиях на босу ногу выделялась несерьезностью на общем воинственном фоне.
Хмуро оглядев готовый к вылазке женский разведвзвод, нестройным рядом стоящий во дворе, Вовка озадачено покрутил растопыренной ладонью в воздухе:
– А где эти… бронежилеты?
Недоуменно переглянувшись с подругами, Энея осторожно спросила:
– Ты, повелитель, хотел сказать «кольчуги»?
– Ну… – раздраженно буркнул Вовка.
Именно это он и сказал. Что тут непонятного? Обращение на «ты» все еще похмельное сознание уловило чуть позже. На брудершафт вчера пили, – догадался он.
– Мы не на битву идем, нам скрытность нужна, – внесла пояснения командир валькирий. – Железо, как ты ни старайся, все равно подведет случайным звоном.
– Кстати… – услышав про железо, спохватился Вовка. – А где мои любимые ножики?
Воительницы вновь переглянулись – парные клинки у него выманили хитростью и надежно спрятали в укромное место сразу же после пирушки. От греха подальше. Пока не поранил кого или сам не зарезался невзначай.
– Мы другое оружие припасли, – поспешила вмешаться Инка и протянула небольшой изящный арбалет.
Радостно сграбастав единственную знакомую ему средневековую игрушку, Вовка восхищенно присвистнул – все виденное им прежде (в том числе и в родном мире) по сравнению с тем, что он держал в руках, казалось теперь грубым и топорным примитивом. Он любовно провел рукой по резному прикладу из черного дерева, дернул пальцем радостно зазвеневшую тетиву и тут же нахмурил брови.
– А где взводной механизм?
Привычные ворот или рычаг отсутствовали. Да еще под ложем ютилась незнакомая конструкция, формой напоминавшая узкий школьный пенал. В руку она ложилась удобно, но назначение ее было непонятно.
– Это арбалет-самострел с магическим зарядом. Семь сотен монет за него в Пустоши отвалили, – пояснила Вика и, увидев недоумевающий взгляд, напомнила: – Ты сам, повелитель, его выбирал – велел брать самое лучшее из того, что есть. А лучше этого еще ничего не придумали. Стреляет безостановочно, одного кристалла хватает на десять дюжин болтов. С полусотни шагов имперского латника насквозь прошивает.
