Голос звучал все напряженнее и отчаянней, он спорил, сам с собой, с дядей, даже с молчаливой мной.
Я подошла к нему сама. Обхватила ладонями идеальное, слишком правильное лицо. И мягко провела губами по искореженному уху — отметине смерти и жизни одновременно, такой же противоречивой как сами фэйри.
Он совсем не умел любить или думал, что не умеет, но тянулся к моим чувствам, взахлеб, на разрыв, движимый непонятной для себя тягой.
— Брэн, а как среагировала бы королева Мэб, если бы некий даритель преподнес ей секрет возрождения Первых?
Брэн повернул голову и поцеловал сердцевину моей ладони, легко прижимаясь мягкими шелковыми губами.
— Она бы убила дарителя, чтобы секрет навсегда остался секретом, — тихо ответил сид, — в Холме лежит тот, кто по праву должен носить корону всех Холмов. Если бы его возродили, наш мир бы стал другим.
Вот и разница между человеком и сидом. Человек дарил свой талант, себя, мечтал произвести впечатление и бесконечно верил той, которая видела в нем только эмоциональную подпитку. Она ценила не Вагнера, а пользу, которую он приносил. Как только польза сменилась на опасность, она уничтожила источник проблем.
Среди нас, людей, тоже есть те, которые смотрят на окружающих как на функции: дарит ли другой им подарки, знаком ли с нужными людьми, хорошо ли смотрится рядом. Но мы, по-крайней мере, не считаем партнеров никчемными игрушками. И не ломаем их.
— Я буду жить здесь, среди людей, — сказала я Брэну.
— Я принимаю твое решение, Дэстини Сэвидж, — спокойно ответил он. — Могу я посещать твое жилье?
— Когда захочешь, Брэндилах, Наследник Осенного Трона, — мягко ответила я. И добавила. — Я буду рада тебя видеть в любое время дня и ночи. Просто приходи.
Встав на цыпочки, чтобы хоть немного подняться к нему, я расстегнула пуговицу на простой домашней блузке, желтой в мелкий черный горошек. Она была отчаянно никакая, но я выбрала ее, когда одевала, руководствуясь цветом, зная как Брэн любит все золотистое. Пуговица за пуговицей, с тихим, почти неслышным шорохом раскрывалась я перед молчаливо стоящим принцем.
Его взгляд скользил по косточкам ключиц, замер на тяжело качнувшихся полушариях груди. Белье я с основными вещами упаковала при переезде в Посольство и, при купании, не нашла что надеть. Лицо Брэна выглядело опрокинутым, потерянным, словно его мир переворачивался. Он протянул руку и коснулся пальцами верхнего свода, провел до вершинки.
Так, с протянутой рукой, он поднял на меня глаза и сказал:
— Я предлагаю тебе стать моей официальной спутницей, когда ты будешь к этому готова. Без подданства Осени.
— Спасибо за предложение, я согласна, — просто сказала я. И он покачнулся.
Сиды не говорят: «Спасибо». Сиды встречаются столетиями, прежде чем решиться на статус официального спутника. Сиды много чего делают и не делают, руководствуясь законами мира Холмов. Но в моем доме — мои правила.
— Спасибо, что пригласила меня к себе, — медленно выпевая каждое слово, проговорил Брэн.
В его глазах закрутились, засияли два круга. Золотой и серебряный. Брови перестали хмуриться. Он, подняв руку, гладил меня по щеке, пока я снимала блузку полностью и скидывала на спинку стула.
— Ну, давай же, — нетерпеливо сказала я, — я не знаю, что делать дальше. Видишь, почти разделась, а ты ничем не помогаешь.
— Это было так красиво, что я не хотел мешать. Но если ты настаиваешь…
Одним движением он снял тунику, отбросил ее и подхватил меня на руки, удерживая под бедра.
За последние дни я сильно похудела, но все равно мое тело — несравнимо пухлее, что ли, чем у девушек весеннего двора, которых я видела на балу. Шире бедра, крепче груди. Изящность пока только примерялась к моему телу.
Но из-за блеска расплавленного металла в глазах Брэна я чувствовала себя самой красивой девушкой во всех мирах.
Он подхватил меня на руки и понес в маленькую кладовую, к кушетке, на которой когда-то впервые поцеловал.
Я сжимала пряди каштановых, отрастающих прямо в моих руках волос, откидывая с силой его голову назад, прямо под мои неистово целующие губы. Он счастливо улыбался напору и прихватывал в ответ, пытаясь меня поймать, остановить, задержать. В моем теле порхали не бабочки, а светило целое солнце, делая меня горячей и разморенной.
В комнате он просто дал моему телу скользить вниз, тяжело дыша, прижимал теснее, так что я прочувствовала его каждой клеткой. Всего. Сдержанного, сильного, постоянно контролирующего себя, чтобы не спустить хаос с цепи. И мне захотелось, чтобы со мной он расслабился. Только со мной.
Принц легко снял юбку и замедлился, с интересом рассматривая трусики. Он запустил под них два пальца, добравшись до нежных мест. И так и продолжал опускать меня на постель, жадно глядя в широко распахнутые глаза, ловя каждый рваный вздох. Потом трусики незаметно упали на пол. Меня открывали как конфету, не очень интересуясь одежной оберткой, но зато получая удовольствие от самого процесса распаковки.
— Теперь я, — сообщила я Брэну. И он мгновенно замер, нависая на одном колене. К его перетекающим движениям, где незаметно глазу было все, кроме начала и завершения, я уже привыкла. А вот этим внезапным остановкам, когда он мог замирать в доли секунды, еще нет.
Зато его каменная неподвижность проявила себя очень удобно, мои пальцы подрагивали, но завязки на брюках развязывались успешно. Брэн косил глазами, но не мешал.
Белья, как оказалось, сиды не носили. Или этот конкретный сид. А под брюками он прятал шелк. Великолепный, продолжительный до головокружения и крепкий до отчаяния.
— Подожди, Дэс, — мольбы отвлекли меня от потрясающе интересного путешествия, самого захватывающего в моей жизни. — Подожди.
Я со вздохом отвела ладони. И Брэн мягко накрыл меня всем телом.
Мы целовались до головокружения. А потом мягко двигались, то текуче как вода, то быстро как огонь. Вокруг летели искры и плавно кружась, опадали вокруг нас золотым кольцом. Я закрепила этот круг, завязала и спаяла изо всех сил. Царапнула принцу напряженный живот совсем рядом с волшебным шелком, он ахнул и отпустил свою магию, закружившуюся вокруг нас и оседающую в моем золоте, еще сильнее укрепляя защиту.
Брэн словно сошел с ума, не в силах остановиться, он каждый раз сначала лежал тихо-тихо, затем спрашивал:
— Хочешь еще?
Я кивала, улыбаясь вспухшими от поцелуев губами. И мы начинали снова и снова. В первый раз было немного больно, как слабое саднящее чувство. Предложив убрать боль, принц с удовольствием нежно поглаживал меня изнутри пальцами, наблюдая изменения эмоций на моей лице. Он вообще ловил каждый мой вздох и взгляд как величайшую драгоценность, смаковал ее, вбирая до нюанса, складывая в невидимую копилку всю нашу ночь, секунда за секундой.
Второй и все следующие разы я плавилась от удовольствия. Пока на одном из пиков не почувствовала два взлетающих наслаждения вместо одного, впитывая эмоции Брэна. Как он впитывал мои.
