Шок от реальности был такой, что Люку хотелось согнуться пополам и извергнуть все содержимое желудка прямо на пол. Извергнуть все, что он когда-либо чувствовал к этой паре, – уважение, восхищение, тоску, сопричастность, привязанность, – очиститься до пустоты.
Они не были смелыми. Они владели Даром. Молодые богатые Равные развлекались тем, что играли в революционеров, зная, что никакая опасность им не угрожает – как Люку и всем остальным членам клуба. Как бедному Озу, избитому до неузнаваемости. Как тому мужчине и той женщине, которых застрелили на площади у Дурдома. Как всем тем, кого Гавар Джардин своим ударом скрутил в бараний рог.
Люк почувствовал, как лорд Рикс положил ему руку на плечо, и дернулся всем телом, сбрасывая ее. Бутылки на подносе звякнули.
– Они разделяют ваши убеждения, – сказал лорд Рикс.
Он что, идиот? Или он так же заблуждается, как лорд и леди Обманщики, известные также под именами Джексон и Ангел?
– Как кто-то из вас может разделять наши убеждения, если вы все наши враги? – Люк ненавидел себя за то, что его голос срывается, переходя на фальцет. – У вас был шанс вчера, во время голосования. Это не ваша, а наша борьба.
Люк почувствовал, как слезы брызнули у него из глаз и потекли по щекам. И он не понимал, это слезы ярости или горя.
– Разве? – Лорд Рикс сверлил его взглядом. Голос его напрочь потерял мягкость и добродушие. – Ну, если это ваша борьба, уверен, ты не будешь возражать сделать еще одну вещь, последнюю, прежде чем мы попрощаемся. Как только мы узнали, где находится твоя семья, я сразу понял, что это будет прекрасная возможность. И когда этот кретин Гавар Джардин привез тебя сюда, все получилось так, как и было задумано.
Он расстегнул пуговицу смокинга и из кобуры под мышкой достал пистолет:
– Ты будешь героем, Люк.
Лорд Рикс взял пистолет за дуло и протянул Люку. Другой рукой показал в толпу.
Вне всяких сомнений, туда, где в центре зала стоял Уиттам Джардин.
– Нет. – Люк покачал головой: это не было заданием Джексона, записку от него ему никто не передавал. – Это невозможно. Это безумие.
– Это чудовище давно строило планы захватить власть, – настаивал лорд Рикс. – И я знаю, что́ он намерен делать сейчас, когда он ее получил. Безвозмездная отработка – ничто по сравнению с тем, что он замышляет. Где та смелость, которая была у тебя в Милмуре? Я думал, ты вписался в долгую игру, Люк.
– Я выхожу! – выкрикнул Люк. – Я не играю в ваши игры!
– Жаль это слышать. – Лорд Рикс слегка поморщился, словно ему только что сказали, что в его любимом ресторане нет свободного столика или что дождь не закончился ко времени его игры в гольф. – Мейлир не одобрил мой план, хотя я уверен, со временем я мог бы убедить мою крестную дочь Дину. Но беда в том, что у нас нет времени. И игра значительно важнее, чем один отдельно взятый игрок. Так что начнем, Люк.
Ощущения были ужасными. Люк вспомнил случай в детстве, когда ему было шесть лет и мальчишка старше и сильнее схватил его за шею рукой – захват назывался «ошейник» – и начал крутить.
Не в силах сопротивляться, Люк видел, как его левая рука потянулась и взяла пистолет, затем исчезла под подносом, пряча оружие.
От ужаса мурашки побежали по всему телу. Этого не должно быть. Ноги пошли вперед, словно ими кто-то управлял.
Дар лорда Рикса.
– Люк, твоя жертва не будет напрасной, – шепнул Равный, толкая его дальше в толпу.
Люка охватила паника. Он молил силы небесные помочь, сделать так, чтобы он потерял сознание.
Равные возмущались, когда он задевал их. Один или двое потребовали остановиться и наполнить их бокалы. Но Люк неуклонно шел к цели, отстраненно и беспомощно наблюдая за всем со стороны.
Лорд Джардин, жестокое, с резкими чертами лицо, непреклонное выражение, он слушает кого-то. Кого? Люку не видно. Немного вперед. Теперь видна вся группа. Рядом с мужем – леди Талия, сбоку от нее – ее сестра Эвтерпа. Четвертый – канцлер, бывший канцлер. Уинтерборн Зелстон что-то страстно говорит, но его речь не производит на лорда Джардина никакого впечатления.
Подходящая группа для убийства.
Равные имеют защитные рефлексы. Умеют себя лечить. Это будет выстрел «все или ничего». Может ли Люк закрыть глаза до того, как все закончится?
Шанса на это у него не было. На его удивление, как и на удивление стоявшей четверки, все произошло очень быстро.
Рука отбрасывает поднос, бутылки падают, разбиваются, брызги шампанского. Левая рука поднимается, твердо держит пистолет на уровне глаз.
Внутри словно что-то разорвалось, словно он стал человеком-бомбой. Эпицентр взрыва находился в том самом месте, где тогда у ворот он почувствовал внутри себя проникновение Дара Сильюна Джардина.
Вспомнились слова Сильюна, произнесенные в питомнике: «Вы привязаны к этому имению. И никто из вас не может сделать нам ничего плохого».
Палец Люка уже нажимал на спусковой крючок, когда рука дернулась, словно по ней кто ударил, уводя ее в сторону от лорда Джардина…
…и пистолет выплюнул огненные струи в лицо и грудь Зелстона.
Смятение превратилось в кромешный ад; зал наполнился оглушительным треском – защищаясь, заработал Дар Равных.
Люку показалось, будто откуда-то издалека до его слуха долетел мужской голос и он услышал свое имя. Джексон?
Он тупо уставился на кошмар на полу. То, что там лежало, мало походило на человека. Валялись ошметки плоти, невероятно яркие; не верилось, что все это недавно было живым человеком. Пистолет выпал из руки и тяжело упал на пол.
Вернулось ощущение собственного тела, он снова мог двигаться. Дар лорда Рикса, жесткий как тиски, отпустил Люка.
Люк пожалел об этом, потому что сам он не знал, что теперь делать.
– Люк!
К нему сквозь кольцо, образовавшееся вокруг сцены события, прорывался Джексон. На бледном лице округлившиеся от ужаса глаза, он походил на врача скорой помощи, который в жертве аварии узнал собственного ребенка.
Док уже ничем не мог помочь Уинтерборну Зелстону.
И Люку тоже.
Крик начался тихо, едва слышно. Перешел в вопль на высокой ноте, напоминая писк летучей мыши.
Женщина упала на пол рядом с останками бывшего канцлера. Она была забрызгана кровью, и ее светлая юбка плыла вместе с растекавшейся по полу лужей крови. Красное пятно поглощало платье.
Она склонилась над телом. Обхватила его. Целовала.
Пыталась собрать и положить его себе на колени – бессмысленно: от ее усилий разорванная грудная клетка только шире развалилась. Она была уже вся в крови – от головы до кончиков пальцев ног.
Она запрокинула назад голову и завыла, на ее красном от крови лице пугающе белели белки закатившихся глаз.
